Янка Рам - По осколкам

— Боже мой! — сдавленно вскрикивает она и тут же начинает успокаивать захныкавшую дочку. — Тихо тихо… ччч… спи. Что Вам нужно?

— Простите, ради бога! — шепчу я. — Не хотел напугать. Глаза к темноте привыкли и…

— Вы кто?

— Я друг Кости Куницына и… Егора.

— Ммм. Что-то случилось?

Одной рукой она поддерживает слинг, во второй пакет с продуктами.

— Давайте, помогу, — забираю я из ее рук тяжелый пакет. — Дина, я поговорить хотел с Вами.

— Если, как парламентер, то — нет. Не хочу. Уходите.

Пытается в темноте открыть дверь. Включаю телефон, подсвечивая ей замочную скважину.

— Дина, пожалуйста.

— О чем говорить?

— О его дочке.

— Нет у него дочки. Это моя дочка.

— Дина, ну что ж Вы такая строгая? Пригласите меня, пожалуйста, на чай.

— В качестве кого?

— В качестве… не знаю… человека, который помог Вам с пакетом! — выстреливаю я первым пришедшим в голову поводом. — Я Вам еще чем-нибудь помогу.

— Заходите.

Делает она шаг внутрь.

— Заговорите об Егоре, выгоню.

Разуваюсь. В квартире тоже темно.

— Как Вас зовут?

— Меня зовут Павел, — мой голос подрагивает.

— М. Уваров.

— Да! Откуда Вы знаете?

— Арсенин рассказывал про ваши детские приключения.

— А я вот про Вас почти ничего не знаю.

— Не удивительно. Может, оговаривался когда, да Вы среди всех остальных и не упомнили, — фыркает она.

Мне хочется возмутиться, что Арс не такой, на самом деле. И что очень ее любит. И говорит только о ней. Но я обещал о нем не говорить.

— Постойте. Здесь игрушки на полу. Я дочь уложу и свечу найду.

Отходит и я ощущаю, как меня немного расслабляет. Рядом с ней вытягиваюсь в струнку, как солдат на параде. Разминаю плечи.

Дина возвращается со свечой.

— Пойдемте в кухню.

Включает газ. Блики от огня пляшут по ее лицу. Губам…

Не для этого я здесь! — захлопываю глаза.

Встряхиваюсь. А для чего?… А.

— А как зовут дочку?

— Алиса зовут дочку, — вздыхает она.

— Алиса Егоровна… Красиво.

— Алиса Павловна, — поправляет она.

— Почему «Павловна». По моему отцу отчество. Своего у неё нет.

— Дин… её отец очень хочет им быть.

— Даже чаю не попьете? — ядовито.

— Понял. Молчу.

Пока она колдует над чаем, рассматриваю кухню. Маленькая, уютная…

Ставит на стол две чашки с чаем, открывает окно. Щелчок зажигалки.

— Можно, я с Вами? — достаю сигареты.

— Можно.

Рассматриваю тонкую сигарету в ее пальцах.

— А сколько сейчас Алисе?

— Восемь.

— Простите за бестактный вопрос… Вы курите… Не кормите ее грудью?

— К сожалению, не перепало моей дочке такого счастья.

— Почему? Можешь послать меня, если я…

— Да… — отмахивается она. — Преждевременные роды. Ребенок в реанимации, я отдельно. Не удалось молоко сохранить. Стресс… Дура я была! Не смогла абстрагироваться.

Очень тяжело слушать это. Арс — мудак.

— Прости, Дин.

— Тебя-то за что? Пей свой чай, Павел.

В прихожей загорается свет. Техника оживает. Пиликание стиральной машинки, гул холодильника… Дина щелкает включателем. Мы оба щуримся от слишком яркого света.

Из детской — плачь.

Дина уходит. Возвращается с Алисой на руках.

— Всё, — короткая улыбка. — Проснулась. Теперь, долго не уснёт.

— Привет, Алиса.

Малышка что-то лепечет, внимательно меня разглядывая. На Арса похожа. Нет, на Дину тоже. Но и на Арса…

— Хорошенькая, — улыбаюсь я. — В мамочку…

Дина садит дочь на детский стульчик со столиком. Малышка тянет ручку к огню свечи. На всякий случай отодвигаю чуть дальше, чтобы не обожглась.

Я тоже хочу дочку.

Недовольно лепечет, стуча ладошкой по столу.

— Мама… — неуверенно.

Дина кладет перед ней детские счеты с цветными пуговицами. Выбрасывает. Хныкая тянет к ней ручки. Дина снова забирает ее на руки, целуя в висок.

— Ну вот, Павел. Как-то так! — снова становится она прохладной. — Выпили чай?

— Уже гоните?

— У меня дел много.

— Каких? Я могу чем-то помочь?

— Нет.

Короткий звонок в дверь. Дина вздрагивает, оглядываясь. Пытается посадить Алису в стульчик, но та начинает плакать и сопротивляться.

— Дина, можно я подержу? Пожалуйста.

Протягиваю руки.

— Пойдешь ко мне?

Малышка настороженно смотрит. Улыбаюсь ей.

Еще один звонок.

— Ладно, — протягивает Дина мне ее.

Забираю.

— Ну, привет… — хватает ручкой за двигающие губы, уворачиваюсь. — Хулиганка… В папку?

— Дай… дай… — вытягивает из кармана пиджака ручку.

— Нет, в рот нельзя. Так играй… — оттягиваю ото рта.

Слышу негромкий голос Дины. Расслышать, о чем говорят, не могу. Но второй — мужской. И это не Арс! В животе нарастает жгущее болезненное чувство ревности. Кто это?..

Это не мое дело! Всё!

Зачем я здесь?? А вот для этого… Достаю свой телефон и делаю несколько фоток довольной Алисы, развлекающейся с моей ручкой.

Это для Арса. Да простит меня Дина!

— Нет! — становится громче голос Дины. — Я сказал — нет. Не сегодня. Не хочу я! Выйди. Выйди отсюда!

Может, это и не тактично, но я иду вместе с малышкой к двери.

— Какие-то проблемы, Дин?

В дверях мужчина. Тот самый, которому разбил лицо Арс.

— А это кто еще? — прищуривается он.

— Мой мужчина, — открывает она ему дверь шире. — Сергей, уходи.

А меня распирает от этой ее фразы. Как будто она может иметь хоть какое-то отношение к реальности.

— Ты не услышал, Сергей? — мне хочется сорваться на него точно также как Арс.

— Ладно, — стреляет он в нее мстительным взглядом. — Дура ты, Дина.

Уходит. Она захлопывает дверь, ложась на нее спиной и закрывая глаза. Истеричный смешок.

— Реально, дура…

— Что?

— Да так. Спасибо, Паш.

— А что это за человек?

— А вот сейчас тебе, реально, пора, — забирает у Алисы ручку, возвращая мне.

Достаю свою визитку, кладу ей на полочку.

— Дина, если вдруг что-то… Просто позвони.

— Куда, — улыбается она. — В Гонконг?

И об этом в курсе.

— Я пару месяцев здесь. А потом… Можешь и в Гонконг. Я и оттуда могу помочь, если что-то случится.

— Спасибо…

— Пока, малышка, — пожимаю маленькую ручку.

И с рвущимся сердцем выхожу за дверь.

Жена друга… дочь друга… жена друга… друга жена…

Набор букв, бл*ть! Набор букв!! Прости меня, Арс…

Рингтон будильника синхронизируется с болью в виске. Висок пульсирует в ритме поставленного трека. Но телефон слишком далеко, чтобы я мог дотянуться и отключить.

— Б*яяя….

И только после третьего звонка до меня доходит, что на будильнике у меня стоит совсем другой трэк. Подрываюсь. Смотрю на экран. Уваров!

— Ты чего так рано?…

— Девять, Арс. Ты что, опять бухал вчера?

— Нет.

— В адеквате?

— Как стеклышко.

— Я тебе подарок привез. Открывай. Сейчас поднимусь.

Рассматривая с иголочки одетого Пашку. Вспоминаю, что не мешало бы привести себя в порядок перед тем, как ехать к Дине.

— Кофе сам замутишь? Я в душ.

Подарок…

На моем столе лежит четыре коробки. Это тоже подарки. Для дочки. Как отдать? Дина не возьмет из моих рук. А почему? Почему?! Почему я не могу купить ничего своему ребенку? Это так несправедливо, Дина!

Даже денег не берет на дочь. Гордая дурочка!

Это очень обидно. Не знаю я на что она живет. Дома оставалось немного моих бабок. Но они должны были уже закончиться. Именно этот факт стал решающим в том, чтобы я засунул свои обиды подальше, тормознул и вернулся. Нужно как-то договариваться. И я очень надеюсь, что она хоть немного остыла и сделает этот расчетливый шаг мне навстречу.

Лезвие соскальзывает, оставляя ранку. На челюсти несколько похожих, уже белых коцок. Бриться под допингом травмоопасно. Сегодня я чистый. Но тремор рук все равно есть. Не плохо бы почистить кровь от этого дерьма.

Зачем я уехал? Зачем?!

Надо было остаться и сидеть под этой дверью столько, сколько бы она держала меня под ней. Но я за каким-то сорвался!

Обидно тебе стало, Арс?

Обидно. Потому, что мне было также страшно, также больно и за Дину и за дочку. И то, что я накосячил никак не отменяло моей любви к ним. И моей боли за все происходящее. Только усиливало!! Потому, что каждое мгновение я осознавал — это моя вина, что всё пошло так. Только моя. И что я беспомощен абсолютно. Что ничего я не могу не сделать, не сказать, чтобы хоть как-то помочь или изменить ситуацию.

Рассматриваю в зеркало как течет капля крови.

— Арс! Давай, быстрее. Кофе стынет.

Быстро заканчиваю.

Пашка с кружкой кофе разглядывает коробки на столе.

— Твою дочку зовут Алиса.

— Алиса… — застываю я.

Мы не придумывали имя заранее. Решили назовем, когда увидим ее.

— Алиса! — неожиданно вместе с именем моя дочь становится чем-то реальным, а не только размытым образом. — Алиса…

В груди щемит.

И я ненавижу Дину за это. Ненавижу!!

— Это приятная новость. Есть и неприятная. Алиса Павловна.

— Что?

— Ты же знал.

— Она Алиса Егоровна. У Дины нет права лишать ее отца. Морального права.

— Арс… — вздыхает Уваров. — Я не осуждать её приехал в угоду тебе. Я привез подарок для тебя. Алису.