Джеймсон не собирался ждать ее и был на полпути на парковку, когда она сошла с лодки. Тейтум посмотрела ему в спину и направилась к нему, но отказывалась бежать. Добравшись до улицы, Джеймсон, наконец, подождал, пока она его догонит.

— Это было не очень вежливо, — сказала Тейт, проходя мимо него.

— Твой телефонный звонок меня раздражал. Мне захотелось положить ему конец, — объяснил Джеймсон.

— Мог бы просто спросить, не нужно было бросать его в гребаный океан, — указала девушка.

— О, конечно, мне как раз нужно было «просто спросить», потому как до сих пор ты была очень послушной, — отрезал он.

Тейт вдруг рассмеялась, останавливаясь. Они стояли посередине пешеходного перехода, и Джеймсону пришлось схватить ее за руку, дергая вперед. Девушка споткнулась на своих каблуках, но смогла удержаться в вертикальном положении. Он остановил ее на углу улицы.

— Прости, я просто кое-что поняла, — хихикнула Тейт.

— Что? — спросил парень.

— Мы спорим и ссоримся, как старая супружеская пара, — сказала она ему.

— О, Господи. Ты пила?

— Нет. Просто мы никогда не ссорились по пустякам. Это смешно. Когда мы были вместе, мы этого не делали. А сейчас, когда мы не пара, мы на самом деле ведем себя подобным образом. — Тейт вытерла глаза.

— Значит, тебе стоит начать пить.

Джеймсон повел ее в высококлассный ресторан рядом с гаванью. Сначала, когда она увидела, что метрдотель одет в смокинг, она забеспокоилась о том, что ее внешний вид неподобающий. Но когда их провели к столику возле перил на третьем этаже с видом на огромный танцпол, она отметила, что многие люди были одеты, как она.

— Когда я сказала, что хочу танцевать, мне больше хотелось в ночной клуб, — сказала ему Тейт, садясь, когда официант пододвинул ее стул.

— Значит, ты ошиблась. Сеньор... — Джеймсон начал разговаривать с их официантом по-испански. Тейтум понятия не имела, что он знает испанский. Она знала, что он говорит по-немецки — ​​слышала, как он разговаривал с Петрашкой. Сколько же еще языков он знает?

Официант кивнул и поспешил прочь.

— Что это было? — спросила она. Джеймсон снял куртку и сел напротив нее.

— Я сделал для нас заказ, — было его ответом.

— Откуда ты знаешь, чего я хочу? — спросила Тейт. Джеймсон рассмеялся.

— Тейтум, я всегда знаю, чего ты хочешь.

Девушка громко сглотнула и отвернулась, почувствовав себя глупо. С тех пор как он вернулся в ее жизнь, с самой его вечеринки, на которой она работала у него официанткой, Тейт могла стать ровней Джеймсону. Сальные шуточки между ними давались легко. Сейчас она почувствовала, что язык во рту приклеивался к нёбу.

Просто притворись. Веди себя так, будто ты с кем-то другим.

— Знаешь, в чем, по моему мнению, твоя проблема? — спросила Тейт, низко наклонившись над столом. Его взгляд скользнул к ее сиськам, и она улыбнулась.

— Просветите меня, — ответил Джеймсон.

— Ты думаешь, что то, что ты хочешь, это то, что хотят все, — сказала она ему. Джеймсон покачал головой.

— Нет, моя проблема в том, что я знаю, чего хочу, и мне все равно, кто чего хочет, — поправил он ее.

— Напоминает довольно серьезный конфликт.

— Только для других.

— Все равно звучит так, будто я разговариваю с дьяволом, — поддразнила Тейтум, вознаграждением чему стали сдвинутые брови Джеймсона.

— Иногда, разговаривая с тобой, у меня складывается аналогичное ощущение, — ответил он. Тейт нахмурилась и содрогнулась от его слов. Она откинулась на спинку стула и посмотрела на перила.

— Это не те танцы, что я имела в виду, — сменила она тему. Девушка смотрела, как люди двигаются по огромному бальному залу, в танце, который, как ей показалось, был сальсой. Группа в живую играла жизнерадостную музыку, и мелодия была приятной, но не такой, что заставила бы ее захотеть потрясти задницей.

— Как только настанет поздний вечер, она сменится. Хватит беспокоиться, — сказал ей Джеймсон, затем прибыл их официант. Скотч, неразбавленный, для Джеймсона. Газированная вода для Тейт.

Они смотрели, как люди танцуют и болтают. Поначалу витало некое напряжение, но после стало полегче.

С Джеймсоном всегда было легко говорить. Единственная проблема теперь заключалась в том, что они будут зависать вместе, и Тейт будет наслаждаться этим, а затем воспоминание перевернет ее вниз головой, как худший обжигающий флешбек. Бассейн. Виски. Супермодель. Вся та ложь. БАМ. Разговору конец, словно кто-то задвинул щеколду. Ей понадобилось пару секунд, чтобы вернуться в русло беседы, и Джеймсон всегда смотрел на нее, как будто точно знал, о чем она думает, что в свою очередь смущало Тейт еще больше. Она была благодарна, когда официант наконец появился с их ужином, пока не увидела блюдо на своей тарелке.

— Ты сказала, что жаждешь его, — сказал Джеймсон, разрезая заказанный для себя стейк.

— Ты заказал мне омара, — произнесла Тейт, глядя на то, что, вероятно, было самым большим представителем данного вида, из виденных ею.

— Да.

— У тебя очень высокие надежды, — подметила она.

— Самые высокие.

— Будь этот омар подан хоть на платиновом блюде, киска тебе все равно не обломится, — предупредила его Тейт. Пожилая пара за столом рядом с ними обернулась, но Джеймсон проигнорировал их.

— Я мог бы заставить тебя надеть омара вместо шляпы, и, вероятно, все равно получу киску до конца ночи, — возразил он.

Тейт решила проигнорировать его. Она не собиралась сдаваться, но девушка любила омаров. А этот был восхитительным. Она окунала кусочки в масляный чесночный соус, смакуя каждый из них. Громко застонала пару раз. Подумывала взять панцирь и начисто его облизать, когда поняла, что Джеймсон смотрит на нее.

— Что? — спросила она, взглянув на себя, чтобы посмотреть, не обляпалась ли она соусом.

— Ты самая сексуальная женщина, которую я знаю, — ответил он.

Тейт закашлялась и засмеялась одновременно.

— Кажется, где-то ходит супермодель, которая очень сильно с этим поспорила бы, — умудрилась выдохнуть Тейт.

Джеймсон вздохнул и оттолкнул свою тарелку, чтобы прижаться ладонями к столу.

— Ты любишь вспомнить о ней, но затем меняешь тему. Давай просто покончим с этим, чтобы нам не пришлось ходить по кругу. Я уехал из дома. Отправился в Берлин. Встретил ее на аукционе, она была там с нашим общим другом. Я не видел ее после этого неделю. Зато видел твои фотографии с новым бойфрендом. Затем старые фото тебя со мной. Правда, с ним — больше. Меня это разозлило. Затем люди — сотрудники — показывают их мне. Я рассердился. Поэтому позвонил ей, сводил ее на ужин, за покупками. Спросил, хочет ли она вернуться в штаты со мной в отпуск. Она спросила о тебе, я ответил ей, что ты ничего не будешь иметь против — это единственная ложь, которую я когда-либо сказал о нас, — его голос стал серьезным во время последнего предложения.

— Приятно знать, — прошептала Тейт, глядя куда угодно, только не на него. Она не хотела этого разговора.

— Прежде чем мы даже покинули Германию, я сказал Пет, что между ней и мной ничего нет, что я просто хотел повеселиться. Она согласилась. Я был так зол на тебя, Тейт. Думал, ты солгала мне о нем, о том, как ты относишься ко мне, обо всем. Я чувствовал себя обыгранным. А я не тот, кто допустит подобное, — объяснил Джеймсон.

— Ясно. Я даже не думала о попытках.

— Я этого не осознавал, пока не стало слишком поздно. Послушай, она для меня лишь огромная ошибка. Любые отношения, которые у меня были с ней, — ошибка. Я сказал ей об этом. Это не компенсирует то, что я сделал с тобой, но это правда. Тогда она меня не волновала. И теперь не волнует. Ты — та, кто сидит напротив меня, — сказал Джеймсон.

Это, конечно, не компенсировало случившегося, по крайней мере, не по мнению Тейт. Она сидела там, все еще не глядя на него и пытаясь не заплакать. Слова были грубыми и превращали его практически в самого отпетого мудака, но, по словам Джеймсона, все было очень мило. Он приревновал, разозлился, расстроился. Сорвался. Повел себя инфантильно, нагло и подло. Ему было больно. Она неосознанно причинила ему боль.

Нельзя причинить боль Сатане. Все это часть его игры. Заметь, что он сказал, что она его не волнует, но ничего не сказал о том, что заботится о тебе. Не проиграй ему повторно.

— Ты знаешь, что я думаю? — начала Тейт, поворачиваясь к нему и прислоняясь к столу. Джеймсон приподнял бровь.

— Даже спросить боюсь.

— Думаю, ты хотел причинить мне боль. Полагаю, планировал это до того, как уехал из Бостона. Кажется, причинять боль моему телу тебе наскучило и захотелось сыграть по-крупному. Ты любил унижать меня, а теперь захотел сделать это перед другими. Кажется, тебе это показалось весело, и, думаю, понравилось, — бросила вызов Тейт.

Вот. Теперь он точно знал, что она думает обо всей ситуации.

— Что ж. Еще раз, ты ошибаешься, — ответил Джеймсон, в его голосе появилась прохлада, а взгляд отяжелел.

Что нужно, чтобы забраться под кожу этого мужчины так, как он забрался под мою?!

— Я собираюсь потанцевать, — резко произнесла Тейт.

— Что, прости? — переспросил парень, явно застигнутый врасплох

— Потанцевать. Свет выключили, группа ушла, — объяснила Тейтум, отодвигая стул от стола. Джеймсон посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Тейт, я думаю, мы никог… — начал он, но она подняла руку.

— Я не хочу делать это с тобой. Пожалуйста. Давай просто... побудем друзьями сегодня вечером. Хорошо? Просто друзьями, — подчеркнула девушка.