Алиса Евстигнеева - По следам невыученных уроков

-Хватит! Я тебя понял, завтра обсудим. Нет, не сегодня! Потому что у меня, чёрт возьми, первый нормальный вечер, хрен пойми за какое время. И мне уже абсолютно фиолетово, кто там что скажет, пусть хоть увольняют. Да пойми ты меня, я хочу есть, спать и трахаться, - от последнего заявления я знатно залилась краской. То ли от смущения, то ли от негодования. На что Савицкий махнул рукой, показывая, чтобы я не загонялась. - И если ты не успокоишься, то клянусь, я приеду и буду есть, спать и тахаться именно с тобой.

Пока я судорожно соображала, стоит ли мне обидеться и уйти, Павел бросил в трубку: “Ладно, всё, до завтра” и отключился. Я всё ещё стояла красная, смущённо-разгневанная, что, собственно, и было замечено Савицким, потому что он совершенно неожиданно сделал то, чего уж я точно от него не ожидала. Он извинился. Так и сказал.

-Извини, - и пытливо на меня посмотрел. - Другими словами он бы не понял.

-Проблемы? - уточнила на всякий случай, отделавшись от первого шока. Не то чтобы меня можно было напугать словом “трахаться”, всё-таки я работала в школе, а там и не такое услышишь, особенно когда дети уверены, что их никто не видит. Но поскольку других кандидатов для есть, спать и дальше по списку, мы тут больше не наблюдали, я, так или иначе, напряглась.

-На работе? Ничего сверхвыдающегося, - пожал он плечами и затянулся, выпуская перед собой облако сизого дыма. - Знаешь, в чём особенность моей работы? Там всегда проблемы. Так что предлагаю о них забыть и хотя бы один вечер провести как белые люди.

Понимающе улыбнулась. Посчитав, что, должно быть, работа в органах именно тот случай, когда люди буквально сгорают на службе.

Савицкий затушил остатки сигареты об ограждение и ловким движением отправил окурок в урну.

-Есть хочешь?

На самом деле желудок уже давно начинало сводить от голода, но какое-то природное кокетство не давало мне в этом признаться напрямую. Пришлось отшучиваться.

-Если следующим пунктом будет идти спать, то я, пожалуй, воздержусь.

Павел фыркнул, как всегда, поняв всё правильно.

-Пойдём, покормлю тебя, что ли.

-Да я не…

-Зато я - да, - не дал он мне договорить. - Яблок у меня, конечно, с собой нет, зато я знаю неплохое место рядом.

Я постаралась изобразить максимально независимый вид, но, тем не менее, пошла за Савицким. Мы пересекли сквер и оказались на одной из центральных улиц города, свернув чуть в сторону, где Павел вывел нас к большому кафе с верандой, с которой открывался обширный вид на набережную.

Поначалу мы просто сидели, тихо уставившись в меню. Савицкий что-то с неподдельным интересом разглядывал там, хотя заведение вряд ли претендовало на широкий ассортимент. Я же занималась тем, что тихонечко наблюдала за ним поверх своей папки. Скорее всего, он прекрасно видел моё любопытство (порой я ловила, как уголки его губ подрагивали), но внешне старался никак не показывать этого, что неожиданно пришлось мне по душе. Заказ он тоже сделал за нас двоих, потому что я со своей игрой в подглядывание совсем забыла, что нужно же ещё и еду себе выбирать.

Стоило официантке удалиться от нашего столика, как между нами повисла неловкая пауза. Паша просто сидел, разглядывая моё лицо, а я отчего-то терялась и всячески заставляла себя не отводить глаз.

-Сколько тебе лет? - спросила, лишь бы спросить, в попытке скрыть своё смущение.

-Тридцать два.

-Ясно.

Хотя если честно, сама плохо понимала, что мне там ясно, да и вообще, зачем мне нужна была информация о его возрасте.

Савицкий усмехнулся, а потом велел:

-Да расслабься ты, я не кусаюсь.

-Сомнительное утверждение. Вряд ли хоть один маньяк признается в том, что он маньяк.

-А я похож на маньяка? - капитан вопросительно изогнул бровь.

Вместо ответа я замялась, а потом сама же выпалила:

-Зачем я здесь?

У него был миллион вариантов, как замять этот нелепый вопрос, но Савицкий неожиданно ответил вполне искренне.

-Захотелось провести вечер в приятной компании.

-И ты решил, что я подхожу на эту роль?

-И я решил, что с тобой не скучно. Правда, ты сегодня включила режим занудства сильнее обычного.

Его слова неприятно кольнули, и я обиженно закусила губу. Сильно тянуло начать оправдываться, что нет, я не такая. А потом сама же на себя разозлилась, ибо какого фига, я же не заставляю его со мной общаться. От очередной порции моих нотаций, нас спасла официантка, которая принесла заказ.

С сомнением глянула на тарелку с шашлыком, прикидывая в уме шансы на то, чтобы остаться гордой и независимой, а ведь кушать действительно хотелось!

-Ешь, - еле сдерживая смех, велел Паша, после чего сам закинул себе в рот кусок мяса. Но насладиться едой ему была не судьба, поскольку ожил его телефон. Он глянул на экран и вполне смачно выругался.

-Извини. Надо ответить. А ты ешь, уж поверь, своими страданиями делаешь хуже только себе.

Мне же просто оставалось наблюдать за тем, как он шёл к парапету набережной, прижимая плечом телефон к уху и извлекая пачку сигарет из кармана брюк. Спина его была напряжена, а движения прямо на глазах теряли свою привычную ленцу и становились резкими и будто бы тяжёлыми.

Пока он не видел, можно было спокойно встать и уйти, но тогда бы уж это был совсем детский сад. К тому же… мне всё ещё не давал покоя спор с Изергеным, и если добрых дел я пока придумать не могу, то хотя бы постараюсь не устроить гадостей.

Решение остаться далось на удивление легко. Зато с установкой не кукситься и получать удовольствие от происходящего получалось тяжелее. Но я старалась, гоня из головы все свои подозрения и тревоги. В итоге, я же уже пришла сюда? Тогда что мне мешает просто насладиться вечером. И сделав приличное усилие над самой собой, отвернулась от фигуры капитана Савицкого, переключив своё внимание на тарелку с едой.

Мясо оказалось непростительно вкусным, я даже зажмурилась, ощущая восторги собственного желудка. Настроение резко поползло вверх, видимо, всё-таки голодная Ксюша - злая Ксюша. Поэтому когда Паша вернулся к столу, я уже вполне дружелюбно улыбалась. Оказалось, что зря. Теперь хмурым и злым был он, правда, особо этого не показывал, но иногда прорывалось. Спрашивать про “проблемы” было бессмысленно, и я просто выжидала, ковыряясь вилкой в овощах. Савицкий делал вид, что поглощён едой, а сам то и дело постукивал пальцами по столешнице и смотрел куда-то мимо меня. Вернее, смотрел он как раз на меня, но готова поклясться, что в эти моменты ничего толком не видел.

Разговор не клеился. Даже несмотря на все мои попытки придумать что-нибудь этакое. Всё как по закону подлости, я ведь только-только настроилась на то, чтобы не быть букой. А может быть, это сохранение энергии? Где кто-то обязан быть не в настроении.

Мы вяло переговаривались о чём-то, Паша в основном отвечал односложно да-нет, поэтому не было никакого сюрприза в том, что наш вечер забуксовал сам собой. Не то чтобы он и до этого фонтанировал положительными эмоциями, но в самом начале я хотя бы чувствовала, что моё присутствие имело хоть какое-то значение для Савицкого.

-Я могу тебе чем-то помочь? - в итоге не смогла сохранить свою безучастность.

Паша резко оторвал голову от своей тарелки и во все глаза уставился на меня, как если бы до этого просто забыл про моё существование. Его взгляд с новой силой заскользил по моему лицу, и мне начало казаться, что я практически чувствую его “прикосновения”.

-Нет, Ксюш, спасибо. Меня уже ничем не спасти, - слабо улыбнулся он. А потом натурально так тряхнул головой, словно выгоняя из неё все лишние мысли. Наверное, предложение о помощи что-то там всколыхнуло, потому что неведомым усилием воли он заставил себя просветлеть и по итогу предложить. - А пошли на фонтаны смотреть? Будем фантазировать, что нам по четырнадцать… и мы ещё ничегошеньки не знаем о бренности бытия.

Это прозвучало настолько бредово, что я, конечно же, не могла не согласиться. Павел заплатил по счёту, и мы неспешно двинулись по набережной в сторону центра.

Наш город стоял на пересечении двух рек, поэтому мостов и дорожек вдоль берегов здесь хватало. Разговаривали осторожно, словно боясь зайти на непрошенную территорию и бродя вокруг друг друга “на носочках”.

-Что преподаёшь?

-Английский.

-Я так и думал.

-Почему?

Коротко пожал плечами.

-Не знаю. Всё остальное какое-то… скучное по сравнению с тобой.

-А я?

-А ты смешная. Когда сама не замечаешь.

-А когда замечаю?

-Этого я ещё не понял, - смешно сморщил нос Савицкий.

Судя по всему, Пашу отпускало. Медленно и со скрипом, но у него словно плечи расправляться начали. Подмывало спросить о том, что же ему там сказали, но молчала, вместо этого находя множество других глупых вопросов.

-А ты давно в полиции?

-Порой такое ощущение, что непозволительно долго…

-Настолько всё плохо?

-Всё… по-разному.

На секунду мне захотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы оживить, чтобы вернуть того наглого и беспардонного Савицкого, которого я знала, но, по крайней мере, в том хотя бы чувствовалось что-то живое, а не вот эта… безрадостная и унылая апатичность.

Мы дошли до одной из центральной площадей города, где предстояло решить, идти куда-то дальше или же просто разойтись по сторонам. Никто не озвучивал этого вслух, но ответ был очевиден.

-Ну, я пойду, - заговорила я первая, нарушая неловкую тишину между нами. - Спасибо за прогулку.

-Ксюш… - начал Паша, а потом замолчал… То ли подбирая слова, то ли просто не зная, что мне сказать. - Ты извини, если что. Я как-то рассчитывал, что всё… иначе пройдёт.