– Маша! – Марк резко прерывает меня, останавливается и берет за руки. – Это все очень здорово. Я рад. Что у тебя хорошо. Но я не спешу размножаться.

Я хлопаю ресницами, в некоторой растерянности глядя на него. Нервно киваю.

– Ладно, не настаиваю, – с наигранной небрежностью пожимаю плечами. Сажусь за руль и пристегиваюсь. Марк запрыгивает на сиденье, не открывая двери.

– А гореть больно? – внезапно спрашиваю я. Марк ухмыляется, игнорируя ремень безопасности и мой выразительный взгляд.

– По-настоящему я горел один раз. Я рассказывал. Но боль от удара была сильнее, чем сами ожоги. Вот позже – да. Это была каторга. Я больше не отвлекаюсь, когда работаю. Сам виноват. Ты можешь быстрее ехать? Я сейчас усну, – ворчит Марк. Я немного прибавляю скорость.

– Здесь нельзя выше восьмидесяти.

– Ты зануда.

– А ты не думал сменить профессию?

– Нет. Ты покажешь мне свой спортивный центр? Там есть зачетные девочки?

– Марк! Ты женатый человек.

– Звучит, как ты конченный придурок, на котором можно смело ставить крест.

– Перестань ерничать.

– Что? Боже, Маша, твой адвокат научил тебя новым словам. Что еще ты выучила?

– Ты фигляр, Марк, – смеюсь я. Он пытается подтрунивать надо мной, но не действует. Не обижаюсь.

Марк тоже смеется, включая музыку. Сумасшедшие ритмы наполняют салон, и я начинаю инстинктивно подтанцовывать. Головой, плечами, ладонями по рулю. И даже ногами. Забавно, потому что Марк делает то же самое. Мы два идиота, которые так и не выросли. На нас глазеют из соседних машин, и я дразнюсь, корча забавные рожи.

Через десять минут мы прибываем к месту назначения. Я паркуюсь возле отеля. Марк вырубает звук, поворачивая ко мне голову. Внешне он совершенно расслаблен и добродушен.

– Зайдешь на чай? – приподнимая одну бровь, игриво спрашивает он, пряча лукавую улыбку. Я пытаюсь поддержать игру, отрицательно качаю головой.

– Заманчивое предложение, но у меня час, чтобы добраться до салона красоты и привести себя в божеский вид.

– Ты и так божественно хороша, – заверяет меня Марк.

– Не убедил, – смеюсь я. – Тебе пора.

– Выпроваживаешь меня? – Он смотрит на меня с оскорбленным видом, едва сдерживая улыбку. Мне так хочется обнять его, поцеловать в щеку, но я не сделаю этого. Не осмелюсь. – Хочешь, я уговорю тебя зайти?

– Марк… – я сожалением начинаю я, глядя на часы. – Почти два часа. В восемь ужин с Димой. У меня еще куча дел. Давай завтра пообедаем? Ты говорил, что вечером поедешь к маме? Успели бы перекусить днем. Можно там же.

– У меня есть отснятый материал по фильму Мейна, со мной в главной роли, – выкладывает Марк свой главный козырь.

– Сукин ты сын! – вырывается у меня. Я распахиваю глаза, изумленно глядя на этого шпиона. – Ты все-таки согласился! И скрывал!

– Скоро моя физиономия будет смотреть на тебя со всех экранов мира! – кивает Марк не без самодовольства.

– Вот ты засранец, – выдыхаю я, испытывая смешанные чувства. – Ты же не хотел. Но, черт, это Мейн. Мейн! Ты будешь звездой… – я вдруг понимаю, что задыхаюсь. Мне снова хочется расплакаться. Так некстати всплывают воспоминания о моих детских мечтах о большой сцене. Популярности, концертах, подмостках, афишах. И Марке… Марке, который непременно должен был увидеть меня, искусать локти от досады, что потерял такую звезду. Какая ирония.

– Эй, ты не рада? – заметив мое замешательство, с тревогой спрашивает Марк, – Я хочу, чтобы ты посмотрела. Мне необходимо узнать твоё мнение. К черту твоего стилиста. Ты шикарна безо всякого гламура.

– Марк… – я с сомнением качаю головой.

– Малышка, пожалуйста. Полчаса. Если Мейн узнает, что я вывез диск с отснятыми эпизодами, он меня закопает. Я зря рисковал?

Вот зараза! Закусываю губу, все ещё сомневаясь. Времени в обрез, но плевать на салон. Я и сама могу накраситься. Стилист – это повод смыться быстрее. И тут такое… Меня просто раздирает любопытство.

– Чего ты боишься, Маш? Съем я тебя, что ли? – он чувственно улыбается.

– Вот еще, – фыркаю я. – Ладно. Полчаса, Марк.

– Хорошо, – согласно и подозрительно-радостно кивает Марк, поспешно выскакивая из машины. Черт, вот это задница. Я что? Пялилась сейчас на его зад?

Пока мы едем в лифте на седьмой этаж, я медленно включаю мозг, с запозданием понимая, что сотворила очередную глупость. Я всего на миг представляю, как смотрится наше рандеву с Марком со стороны. Я встречаю его в аэропорту, мы едем в кафе, где ржем, как парочка идиотов, целых три часа, потом я везу его в отель и поднимаюсь с ним в номер. Трындец.

В замкнутом пространстве все мои чувства обостряются, я смотрю на точеную линию скул Марка, на его чувственный грешный рот, и глаза, которые читают меня, как открытую книгу. Пытаюсь отвлечься, отводя взгляд в сторону, но бесполезно. Куда не посмотри, везде зеркала и наши отражения. Он больше не улыбается, не шутит, не сыплет остротами. Его глаза неотрывно смотрят на меня так, словно я лучше, чем чизкейк.

Да, что со мной нет так? Мой взгляд рассеянно скользит по его спортивной фигуре. Господи, в моем центре и близко нет подобного совершенства.

Мне жарко. Я чувствую себя мерзкой предательницей.

Я хочу его, чёрт возьми. Глупо отрицать очевидное. Мои соски твердеют, когда взгляд Марка опускается на мою грудь. Конечно… Ты просто шлюха, дорогуша. Он поднимает глаза и смотрит в мои, но не ухмыляется, не пытается снова обернуть все в шутку. Выражение его лица непроницаемо, линия скул напряжена, как и каждая мышца, которая попадает в поле моего зрения. Похоже не меня одну мучают запретные мысли и желания.

Когда двери лифта открываются на нашем этаже, я почти выбегаю из душной кабинки, пропахшей желанием и моим позором.

– Может, завтра? – наблюдая за тем, как Марк подносит к замку карту-ключ, пискнула я. Он отрицательно качает головой, распахивая дверь.

– Прошу, моя принцесса. – произносит Марк низким и волнующим до дрожи голосом. Дьявол.

Марк

Я смотрю, как она робко проходит в номер, стараясь держаться от меня подальше. Мне казалось, что этот момент никогда не настанет. С той минуты, как я увидел ее в аэропорту, испуганно и напряженно смотрящую мне в глаза, все мои мысли крутились вокруг одного желания – взять ее в охапку и утащить туда, где нас никто не потревожит. Никаких посторонних глаз. Только мы.

И сейчас, когда мы оказались там, где должны были быть изначально в моих тайных планах, я чувствую странную неуверенность. Закрывая дверь, я прислоняюсь к ней спиной, напряженно наблюдая за Машей. Я знаю, что мы на одной волне, и все, что чувствую я, передается и ей. Ошибиться невозможно.

Она подходит к стойке бара, проводя пальцами по столешнице, я смотрю на ее стройные бедра, обтянутые юбкой и не могу не думать, не замечать стоящую в центре огромную постель, которую Маша демонстративно обошла своим вниманием. Я вряд ли могу думать связно, анализировать свои поступки и действия из-за охватившего меня одержимого желания. Она поворачивается и вопросительно смотрит на меня, а я – на ее губы, которые Маша нервно кусает.

– Так и будешь подпирать дверь, или покажешь диск с фильмом? – спрашивает она с натянутой интонацией. Я не шелохнулся, немигающим взглядом глядя в распахнутые голубые глаза. Она вздрагивает, обхватывая себя руками, в выражении глаз мелькают осознание и злость.

– Нет никакого диска? Да? – нервно спрашивает она. Я медленно киваю, отрываясь от двери и направляясь к ней. Маша испуганно дергается назад, пятится, спотыкаясь, взволнованно и тяжело дыша. Я опускаю взгляд на ее грудь, мысленно посылая к черту здравый смысл. Она моя, всегда была и всегда будет. Мне плевать на обстоятельства, штампы. Я знаю, что прав.

– Нет никакого диска, – отрицательно тряхнув головой, невозмутимо признаюсь я. Машины глаза становятся еще шире. Злость вперемешку с желанием. Как я ее понимаю, запретный плод всегда сладок. Она издает отчаянный стон, натыкаясь на стену. Пятиться больше некуда. И бежать тоже. Тупик, Джульетта.

– Зачем? – задыхаясь, спрашивает Маша. Загнанная в ловушку маленькая птичка.

– Ты же не маленькая девочка, Маш, – произношу я хриплым от возбуждения голосом. Между нами расстояние вытянутой руки, я слышу, как стучит ее сердце, чувствую жар ее тела совсем близко. – И мы не гребаные друзья. Ты знала, к чему все идет.

– Что за бред, ты несешь? Конечно, мы друзья. Ничего больше, – кричит она. Я поднимаю руку и кладу указательный палец на ее подрагивающие губы. Она затихает. Ее глаза, как огромная вселенная, в которой могу жить только я и она. Ничего больше…

– Ничего больше…, – ухмыляюсь я ее наивности. Неужели она действительно верит в то, что говорит? А я верю только в то, что чувствую. И вижу в ее глазах, в самой глубине, которую она тщательно скрывает даже от самой себя. – Ты права, Маш, – шепчу я, проводя подушечкой большого пальца по ее чувственным губам, которые инстинктивно приоткрываются. – Нет, ничего больше, чем это.

Властно обхватывая ее лицо за скулы, я бесцеремонно впиваюсь в сочные губы, проникая языком вглубь ее рта и одновременно впечатывая свое тело в ее, распластывая по стене. Маша пытается оттолкнуть меня, но это бессмысленно, я как скала, которую уже не свернешь. Рассеянные удары по моим плечам я даже не замечаю. Целую ее губы целую вечность, пока она не отвечает мне, отчаянно всхлипывая. Я расстёгиваю ее блузку, опуская вниз чашечки бюстгальтера, и сжимаю пальцами твердые вершинки сосков. Хриплый стон срывается с ее губ, лицо алеет от страсти, и она совсем по-детски жмурит глаза, словно прячась от реальности, от самой себя. Наклоняя голову, я лижу маленький розовый сосок, потом ласкаю губами оба. Ее спина выгибается, а тело мелко дрожит, и я сам едва сдерживаюсь. Меня колотит от желания обладать ею, трахать до умопомрачения, пока она не забудет обо всем, кроме меня. Поднимая голову, я снова впиваюсь в ее рот. Наши языки сплетаются в жадном нетерпении. Со стоном вжимаюсь в хрупкое тело, чтобы унять болезненную пульсацию в джинсах. Волна дрожи проходит по моей спине, когда ее тонкие пальчики ложатся на мой затылок, а вторая хрупкая ручка забирается под мою футболку. Нет, черт возьми, крошка, ниже. Перехватываю ее запястье, прижимая женскую ладонь к разбухшей эрекции, толкаясь в нее со сдавленным стоном, когда она немного сжимает пальцы. Отрываюсь от влажных губ, глядя в затуманенные глаза.