И на вопрос про отца Гремлина Лорка щедро снабжает меня информацией, что тот без пяти минут министр. И власти у него скоро будет - хоть жопой жри.

У меня перед глазами список приглашённых на свадьбу к Ефремычу.

У меня в ушах пояснения Алекса, почему мы не можем не пойти.

У меня в голове неожиданно пояснившая картина того, как они все тесно связаны. И хоть Берг снова оказался ни при чём, приходит ещё более глубокое осознание и того, как сильно я не вписываюсь в этот мир. Мир богатых людей. Мир Алекса Берга.

Но я сделаю последнее, что он просит — буду на этой свадьбе. Хоть она и перед самым отъездом.

Зато не буду дёргаться, зная, что в одном кармане у меня билет на самолёт, а в другом — миллион двести тысяч, чтобы отдать их Алексу.

— Как там твой отец? — отрывает меня от раздумий Лорка неожиданным вопросом.

— Всё так же, — отмахиваюсь. — Пьёт. Гуляет, пока деньги есть. Потом ходит занимает. Получит — опять долги отдаст, остальное пропьёт и по новой, — медленно выдыхаю. — Наверное, это такая беда в моей жизни, с которой я никогда не смогу справиться. Получу деньги за продажу, хоть закрою долги за его квартиру. Ленка мне раньше счета присылала. Но потом у меня и самой с деньгами стало неважно. Там поднакопилось. Если получится, хочу ещё отца перед отлётом навестить.

Лорка слушает молча. Жуёт. И заказывает вместо сока по коктейлю. Гулять, так гулять!

— А с Бергом всё же ты так зря.

— Правда? — усмехаюсь горько, потягивая апельсиновый сок с текилой через соломинку. — Ну, раз ты его так хорошо знаешь, скажи, сколько продлился его последний роман?

— Вик, — морщится она. — Ну это же другое. Он, когда женат был, на других баб вообще не смотрел. А ты ему как раз жена.

— Сколько? — не даю ей отвертеться.

— Может пару недель, может, меньше, я что за ним слежу? — она всё же отмахивается.

— И как часто он заводил такие интрижки?

— Вика, — отставляет она высокий стакан и глядит на меня строго, как завуч в нашей школе. — Это — другое. Да, он баб менял как перчатки. И никогда это не скрывал. Но не на каждой женился. Он после той Светки еле выжил — столько крови она с него выпила. А он всё равно её не бросил — до последнего за неё бился. По клиникам возил, по знахарям каким-то. И после её смерти еле отошёл.

Это потом уже он пустился во все тяжкие.

— А ты давно его знаешь? — тяжело вздыхаю. Так хотелось каких-нибудь неприятных подробностей про Берга, но я явно выбрала для этого не подходящую собеседницу.

— Давно. Мы вместе на заочном в институте учились. Вместе экзамены сдавали. Это, кстати, бывший тесть заставил его высшее образование получить.

— Демьянов?

— Он самый.

— Он кстати, на Наденьке женится.

И Лорка снова давится коктейлем.

— Вик, ты решила меня сегодня в гроб загнать своими откровениями? — откашливается она. И бармен любезно переставляет к нам поближе пачку салфеток. — Она ж ровесница его дочери.

— Да кого это сейчас останавливает.

Перед нами ставят ещё по одному «Санрайзу», теперь заказанному мной.

— Ладно, давай за тебя, Беда! Чтобы всё у тебя было хорошо! — поднимает стакан Лорка.

— Присматривай тут за Бергом без меня, — пытаюсь произнести радостно-равнодушно, но голос предательски срывается. — Береги. Смотри, чтоб никуда не вляпался.

— Может, ты всё же сама? — улыбается и она невесело. — Не женился бы он на тебе ни на «слабо», ни на спор, ни за какие коврижки, будь ты ему безразлична.

— Я ж Беда, Лор, — набираю в грудь побольше воздуха, чтобы хватило сил договорить. — Уверяю тебя, ему без меня будет намного лучше.

Она пожимает плечами, окончательно подрывая всю мою уверенность в правильности сделанных о Берге выводов. А затем торжественно вручает ключ от своего пока пустого гаража. Чертит прямо на салфетке схему как к нему проехать.

И как лучшие подруги, крепко обнявшись, мы с ней прощаемся.

Чтобы однажды снова встретиться. Только уже, наверное, не в этой жизни, где рядом со мной есть Берг.


58. Алекс

- Это самая тупая вещь, которую я делал в жизни, - ставлю свою подпись на последнем листе и брезгливо отталкиваю от себя этот договор купли-продажи недвижимости, как справку о своей невменяемости. - Ты же понимаешь это, Стас?

- Даже глупее, чем твоя женитьба? - лыбится он и разворачивает к себе открытый кейс с двумя миллионами рублей.

Именно столько денег Вика попросила наличными. Остальные я переведу безналом, когда будут готовы документы.

- Я ведь не посмотрю, что обещал Маринке тебя не трогать, - давлю эту сволочь взглядом. То, что для девочек между нами мнимое перемирие, ещё не даёт ему право распускать язык.

- Я шучу, Александр, шучу, - и бровью не ведёт этот самоубийца. - Но, если тебя это утешит, купить квартиру у жены, чтобы она стала вашей совместной собственностью, не самое глупое решение, что я видел.

- Да, по крайней мере не глупее того, чтобы вернуть покупателю сумму задатка на двадцать тысяч больше, чем он оставил.

Улыбка с его лица не сползает, но всё же тускнеет. Ибо заплатил он эти деньги тому красномордому мужику, которому хотел продать Викину квартиру, со своего кармана. И уж, конечно, ни о каких процентах со сделки разговор теперь тоже не идёт.

- Уговорить твою жену не продавать квартиру, увы, оказалось сложнее, - вздыхает он, но и это выходит у него издевательски. - Но, отдать тебе должное, ей с тобой очень повезло.

- Стасик, заткнись нафиг. Не сумел убедить, сиди не отсвечивай. Считать будешь?

- Обижаешь, - захлопывает он дипломат.

- Зачем ей столько наличных? - наблюдаю, как он щёлкает замками.

- Вернуть тебе долг. На операцию, ну и так, по мелочам, видимо.

- Видимо, - вглядываюсь в его идеальные черты, чтобы не пропустить ни единой гримасы. - Ты же в курсе: она считает, что это ты за первую операцию ребёнку заплатил.

Лицо его меняется до неузнаваемости. От самодовольной улыбочки к настоящему ужасу. Он уже встал, но сел на стул обратно, словно внезапно прозрел.

- Не может быть.

- Да, Стасик, да. Так что давай, продолжай изображать благородство. Неси свой крест с достоинством. Не упади в грязь лицом. И дипломат не урони, - поправляю накренившийся кейс.

- Чёрт побери, - расстраивается он не на шутку. - А я-то всё никак не мог понять, почему она ко мне так хорошо относится. Даже после всего. Чёрт!

Столько муки в его лице, как бы не прослезился, паяц несчастный.

- Платок? На ручки?

- Залепись, Берг! - мерит он меня ненавидящим взглядом. - Я правда не знал. Но, конечно, исправлю это недоразумение. Это же был ты?

- Я тебе исправлю, - опираюсь локтями на стол. - Не вздумай пасть открыть. Ты и так наворотил столько дел, что я до сих пор у неё прощенье не вымолил.

- Так сам виноват, - он снова встаёт. - Тебе бы манию величия полечить. И с Викой ты как собака с костью. И отпустить боишься, рычишь «моё», и что делать с ней в зубах - не знаешь.

- Стасик, не беси меня. Что-то ты разошёлся, - и правда почти рычу. - Я знаю, что я делаю. Там, в приёмной - охрана, парни проводят тебя до места. Где вы там договорились встретиться? Надеюсь, у неё дома?

- Да, у неё, - и не думает он уходить. - Всё ведёшь себя как недобитый царёк? А сам поговорить с ней про квартиру не пробовал? Без меня?

- А она со мной?

- Ты, бля, девочка, что ли, обиженная? - снова ставит он на стол дипломат, нависает над столом и гримасничает: - А она со мной? К чему эти игры, Берг, когда ты ведь за неё убил бы и не дрогнул.

- Вот спасибо за подсказку, я, наверно, прямо с тебя сейчас и начну, - вырастаю я из-за стола. Но он, скотина, худой, а ростом не ниже меня - посмотреть на него сверху вниз не получается. И хуже всего, что он прав.

- Хватит, Алекс, - отмахивается Стасик. - Ну, ударь, если тебе станет легче. Только знаешь, все мы время от времени ошибаемся. Но не все умеют признавать свои ошибки.

- А может, просто не все можно исправить? - язык у него, конечно, подвешен. Да и так он не дурак. Но друзьями мы станем вряд ли.

- Отпусти её, не порти ей жизнь, если тебе на неё плевать.

- А если не плевать?

- Значит сделай всё правильно, Алекс. Не разбивай ей сердце. Я, конечно, передам эти деньги. И фиктивный договор, пока настоящий зарегистрируют. И всё будет так, как ты скажешь. Пока. Но эту ложь она тебе не простит. Как и мне.

- Но ты-то привыкши, камикадзе, - усмехаюсь.

- Да, мне не привыкать. А у тебя так мало времени. Используй уже его с умом.

— Мало? — есть всё же в нём, как в смертнике, какая-то пронзительная убедительность, что хочется ему не только верить, но и послушаться. — А потом что? Расскажешь ей?

— Она и так узнает. Придут документы, в которых твоя фамилия. Придут деньги по безналу. Их тоже нетрудно отследить. И она не простит тебя за эту ложь уже никогда.

— И откуда же ты такой умный задним умом? Дело уже сделано, Стасик. И это твоя задача — позаботиться, чтобы она не узнала. Пока. А потом я сам разберусь. Деньги она не отследит. А с документами, будь добр, чтобы комар носа не подточил. Это ты так хорошо разбираешься в женской психологии, неужели на собственных ошибках? — выхожу я из-за стола и просто оттесняю его к выходу. Надоел. И без него тошно.

— У меня есть сестра, Берг, если ты не забыл.

— А, так вот откуда ноги растут! Решил сразу за всех обиженных мной женщин вступиться?

— Дурак ты, Берг! Просто мозгами пошевели: сколько тебе лет? Думаешь, вечно будешь скакать как постельная блоха из одной кровати в другую? От одной бабы к другой? Присунул пару раз, безделушку подарил и свободен? Обольщать очередную юную красотку?