— Лика, не надо, — отстраняюсь я и, не найдя спиной опоры, делаю ещё шаг назад, в открытую дверь, пока её руки безвольно не повисают, оставляя меня в покое. — Прости.

— Да ничего, — опускает она глаза. — Ты меня прости. Не знаю, что на меня нашло. Там, кажется, твоя жена.

— Что?

Но к тому времени как разворачиваюсь, в дверях мелькает только серебристая тень.

— Вика! — выскакиваю я в коридор как был, в носках, в полотенце, с голыми ногами. — Вика! Чёрт побери! Вика, стой!

Полотенце падает. Но между бежать за ней в трусах или всё же натянуть мокрые брюки, выбираю последнее.

— Да никуда она не денется, твоя жена, — фыркает Лика. — Давай высушим. От таких, как ты, не уходят.

— Ты просто не знаешь её, — наспех застёгиваю ширинку, на ходу засовываю ноги в туфли. — Даже не представляешь, на что она способна.

И она ещё что-то кричит мне в след, эта чужая женщина в синем платье. Я разворачиваюсь на ходу. Что? Встретимся? Взять её телефон?

— А знаешь, что, — возвращаюсь я. И она, видимо, не ожидавшая, что я вернуть, не успевает убрать с лица самодовольное выражение. То самое чувство превосходства, с которым она бросила мне в лицо своё последнее «прости». Которое я ей так и не вернул, кстати.

— Что? — улыбается она, пересекая комнату. — Передумал?

— Хочу сказать спасибо. Если бы не ты, я бы, наверно, так и не научился отличать женщин, которых можно купить, от тех, которых нельзя.

— Неужели такие есть? — усмехается она, открывая свою сумку.

— Представь себе, — улыбаюсь в ответ. — Только одна. Моя жена.

— Может, ты просто назвал слишком маленькую цену? — протягивает она свою визитку. — Позвони!

— О, Анжелика Ланская, — кручу в руках блестящий тиснением прямоугольник. — Какая красивая фамилия.

— Не такая красивая, как Берг, конечно, — скрещивает она руки на своей пышной груди. — Но я сейчас в стадии развода. Может, встретимся, поговорим.

— Заманчиво. Но нет, — рву я пополам её визитку и брезгливо бросаю в воздух. — Прости.

А потом ухожу.

Иди ты к чёрту, Анжелика Ланская! В этом мире есть только одна женщина, с которой я отныне хочу встречаться. Единственная женщина, что отказалась даже от моей фамилии. И что бы там ни несла подвыпившая Крошка, я как никогда уверен, что у моей Вики есть ответы на все мои вопросы. Правильные ответы. На всё, что бы я ни спросил.


63. Виктория

Недолго же ты искал, чем утешиться, Алекс Берг!

Чёртовы фары слепят. Если бы я знала, где сейчас нахожусь, я бы, может, и вызвала такси. Но в моём стареньком телефоне даже GPRS не работает. Да и не стала бы я его ждать, то такси. Пока найдёт дорогу, пока приедет, этот кобель уже натрахается со своей бывшей и прибежит отношения выяснять.

Поэтому иду по обочине, вытираю жгучие слёзы и голосую наудачу. Понятия не имею куда иду. Хотя какая разница! Кому я нужна? Пропаду без вести - туда мне и дорога. Ленка уехала, знает, что мне не до неё. Отец забеспокоится только, когда деньги приходить перестанут. А Берг: зачем я ему? Потешить своё самолюбие?

Честно говоря, в голове такая каша, что толком не пойму: я виновата или он виноват. Я обижена или он обижен. Но плевать. Мы вечно с ним что-то делим, выясняем, доказываем друг другу. А зачем? Когда и так всё ясно: как бы я его ни любила, как бы он ни относился ко мне, мы не сможет жить вместе.

К вечеру похолодало насколько, что мокрая от подтаявшего снега обочина снова покрылась коркой льда. Поскальзываюсь на тонких каблуках, падаю и, ударившись, теперь плачу, сидя на асфальте, ещё от боли и от обиды.

- Эй, дурища, ты не в ту сторону идёшь, - из остановившейся машины высовывается голова Валерии. - Садись, подвезу!

Да и пусть везёт. Я не гордая. Устраиваюсь рядом с ней на заднем сиденье, и даже нет желания что-то выяснять, пока её водитель разворачивает джип.

- Ты, прости, подружка, я спьяну вывалила, что не следует.

- Забей, - отмахиваюсь. - Рано или поздно он бы всё равно узнал. Хотя всё было совсем и не так, как рассказал тебе Стас. Но у вас, видимо, это семейное.

- Лезть не в своё дело? - она всклокоченная, с размазанной косметикой и явно ещё не протрезвевшая, но её, похоже, мало это беспокоит.

- И лезть, и всё портить, когда, казалось бы, уже всё наладилось.

- Неужели передумала уезжать?

- Вижу, брат мало что от тебя утаивает, - прячу заледеневшие руки под пальто. Пока мой любимый муж там развлекался, я и вещи свои забрать успела, и одеться. И хоть в машине тепло, меня всё равно колотит.

- Я за братишку глотку кому хошь перегрызу. А Берг его обидел. Про тебя только вот я не подумала. Но ты уж не держи зла. Я ж не знала, что у вас серьёзно.

- Забудь. Уже какая разница. Он там пялит свою бывшую. Ему уже не до меня.

- Это да. За ним свой огнемёт расчехлить не заржавеет. А знаешь что? Запиши-ка ты мой телефончик на всякий случай.

- Зачем? Организуем Клуб бывших Алекса Берга?

- Да мало ли. Только, я слышала, ты квартиру продала. Вернёшься со своей Америки, где будешь жить? Ну, и вообще вдруг какая помощь понадобится. Я теперь вроде как у тебя в долгу.

- Ну, говори, - хмыкаю я. Не помешает.

Забиваю в телефон продиктованные цифры, и до самого города болтаем об их со Стасом отце - генерале. О том, как они росли. Как защищали друг друга, особенно Стас Лерку, хоть он ей и младший, и неродной. И как до сих пор они дружны. От разных матерей, а, редкий случай, насколько держатся друг за друга.

- Вот такая сволочь наш папаша, - заканчивает она свой рассказ, когда машина останавливается у дома Берга. - Я же правильно тебя привезла?

- Да, спасибо, Валерия. Как раз соберу свои вещи. Да с кроликами попрощаюсь.

- Ну, удачи тебе подружка! - машет она рукой в открытое окно, и явно её не сильно беспокоят наши с Бергом проблемы. Хотя и показалась она мне обиженной, что он её бросил. Нет, не все женщины падают жертвами обаяния Алекса Берга. И это меня даже воодушевляет.

Вещей моих в квартире немного. И сборы недолги. Дольше пересчитываю плотно упакованные купюры, делю. Да никак не могу найти ключ от Лоркиного гаража. Вроде остался он в джинсах, но очередной раз достаю из них только квитанцию об оплате, которую мне выдали в кассе «Микрохирургии глаза», когда вспоминаю, что на встрече с Лоркой я была в других штанах.

- Маргарита Алексеевна, - нахожу домработницу на кухне. - Вы не видели случайно мои брюки?

- Надо подумать, - отрывается женщина от уборки. - Если вы их в ванной оставили, то скорее всего я их постирала. Посмотрите, они наверно, ещё сохнут.

- Чёрт, а там в кармане были ключ и бумажка, - расстроенно потираю висок.

- Не переживайте, Виктория, - охотно снимает пожилая и очень интеллигентная женщина большие оранжевые перчатки. - Я карманы всегда проверяю. Там у Александра Юрьевича чего только не бывает. Ничего не выкидываю. Вон там, в прихожей, комод, - показывает она пальцем. - В верхнем ящике лежит всё, что я изымаю перед стиркой.

Классная она всё же тётка! С воодушевлением открываю указанный шкаф. И правда, чего в нём только нет. Каких только мятых бумажек. Свою нахожу почти сразу. Засовываю в карман и ключ. Но интересно, что же тут есть ещё.

Разворачиваю одну потёртую — квитанция из химчистки. Ещё одна — записан телефон. Ни имени, ни опознавательных знаков, чей. А третья бумажка кажется мне до боли знакомой. «Принято двести семьдесят две тысячи». Широкая подпись Берга. И печать «Микрохирургии глаза». Не верю своим глазам. Достаю ту, что видела сегодня уже не раз. Только со своей подписью внизу и другой датой. И, всё ещё осмысливая, как у Берга могла оказаться эта квитанция, поднимаю взгляд на входную дверь

— Вика! Слава богу! — устало выдыхает он, словно бежал вверх по лестнице, а то и всю дорогу до дома. С него станется.

— Значит, это ты? — протягиваю ему квитанцию. — Ты заплатил за первую операцию?

— А что? — тут же натягивает он свою невозмутимо-насмешливую маску. — Ты уже всучила своему Стасику деньги?

— Он не взял, — не знаю, что хочу больше: плюнуть в него или обнять. — И ты молчал?

— А что я мог тебе сказать? Ты была так уверена, что это Стасик. Так восхищалась его благородством. Даже замуж за него собиралась.

— Я предложила ему сделку, просто фиктивный брак, — нет сил выяснять с ним отношения. Нет смысла спорить. Не хочу больше ничего. — Он отказался. А ты согласился.

— Так вот, значит, как ты сделала свой выбор?

— У нас с тобой тоже был договор. Если ты считаешь, что я его не отработала…

— О, нет, нет, — поднимает он руки. Только сейчас обращаю внимание, что в одной он держит небольшую подарочную коробку. — Ты отработала. С лихвой. Боюсь, что я даже остался тебе должен. Столько было секса.

— Я тебе прощаю, — усмехаюсь в ответ.

Ну, собственно, вот и поговорили. Разворачиваюсь, чтобы забрать свои вещи. И пока хожу вкомнату, Алекс так и стоит в прихожей. Не раздевается. Не проходит. Словно в гости к себе пришёл.

— Держи! — кладу на комод дипломат с деньгами.

— Это что?

— Это деньги, которые я тебе должна за разбитую машину. В общем, прости, что я тогда погорячилась. Сто шестьдесят четыре года — это слишком большой срок даже для меня.

— Вик, ну ты же знаешь, что я не возьму ни копейки. И машину я уже отремонтировал. И вообще всё это давно не имеет значения.

— Для тебя может быть и не имеет. А я привыкла отдавать свои долги. В общем, это твоё. И делай, что хочешь.

Подхватываю Галу, тщательно обнюхивающую мою собранную сумку, и иду прощаться с Маргаритой Алексеевной.

— Как уезжаешь? — теряется добрая женщина, но обнимает меня, стараясь не испачкать пеной со своих перчаток. — Удачи тебе, моя хорошая, куда бы ты ни собралась.