— У меня есть частные сбережения, — заметил Рун нетерпеливо. Сбережения, которые я копил в течение многих лет. Так что теперь я смогу купить ваши акции.

Сорча нахмурилась.

— Так как у меня нет опыта в этой области, может быть, вы посоветуете мне, как лучше поступить: следует ли соглашаться на продажу по первому предложению?

— Ни в коем случае. — Подбородок Рун, казалось, окаменел. — Было бы кощунством отдавать клуб в руки иностранцев, особенно какого-нибудь ковбойского мошенника.

— Однако то, что анонимный клиент непременно подходит под эту категорию, всего лишь ваше предположение, — ответила она.

— Возможно, но нельзя рисковать…

— Что нельзя? Нельзя получить самую высокую цену за мои акции? — возмутилась Сорча.

Он закрыл лицо руками.

— Как только я вас увидел, мне сразу стало понятно, что вы все испортите, тем или иным способом. Я был в этом уверен, — пробормотал он.

— Как только вы на меня взглянули, то сразу подумали, что я должна навредить вам? — возмущенно спросила она.

Он встретился с ней глазами.

— Если вы хотите на самом деле знать мое первое впечатление, то вот оно. Я подумал: какая потрясающая девушка… — Рун мрачно помолчал, — и интересно, какая у нее грудь?

Сорча вспыхнула и сухо проговорила:

— У меня нет желания вам вредить. Если я хочу продать акции тому, кто больше заплатит, то это вполне естественное желание.

— Вас совершенно не волнует судьба «Клуба Марим», — парировал Рун, лишь бы только ухватить побольше денег. Что вы собираетесь с ними делать? Купить шикарную квартиру? Выбросить их на спортивный автомобиль? Растратить на модельера и провести отпуск на островах Карибского моря? Она отвернулась.

— А это уж мое личное дело.

— А «Клуб Марим» — мое дело, — проговорил Рун, как истинный представитель латинского племени, напористо и страстно. Вскочив со стула, он начал беспокойно ходить взад-вперед по комнате. — «Клуб Марим» — это часть моей души.

— Вы мелодраматичны, — заявила Сорча. — Кроме того, если вы предложите мне более высокую цену…

— А если нет? — спросил он с вызовом. Она поджала губы. Единственное, что ей нужно, — это отделаться от акций, и точка. Она не желает, чтобы ее обвиняли в каком-то преступлении, но и не хочет уступать его шантажу.

— Но «Клуб Марим» так или иначе остается частью вашей жизни, — сказала она нетерпеливо. — Вы ведь сохраняете ваши сорок девять процентов. А тот, кто купит мои акции, возможно, будет рад, если вы останетесь управляющим.

— Неужели вы думаете, что мои планы в этом случае смогут осуществиться? И «Клуб Марим» будет развиваться, как я запланировал? — Рун усмехнулся. — Ни в жизнь! Владелец большей части акций примет свое решение, каковым бы оно ни было, — угрюмо добавил он.

— Похоже, если заглянуть в прошлое, я в качестве директрисы не представляла собой такую уж катастрофу, — заметила Сорча.

— Вы были наименьшим из зол, — парировал Рун. — Только и всего.

Они глядели друг на друга, словно два скорпиона в банке. В это время зазвонил телефон.

— Приехал Мануэль, — сообщил Рун после короткого разговора на португальском. — Сейчас идут дорожные работы на шоссе к аэропорту, и он хотел бы выехать пораньше. Я скажу ему, что вы выходите через минуту. Как насчет приезда в июне? — спросил он, закончив телефонный разговор. — Вы все же собираетесь приехать?

Сорча нахмурилась.

— Вы думаете, что продажа моих акций уже состоится к этому времени? — спросила она.

— Сомневаюсь. Определить их реальную стоимость не так-то просто. К тому же придется поторговаться, — грубо добавил он.

— В таком случае я бы хотела приехать, пожить в коттедже и заняться живописью. — Она помолчала. — Если вы не возражаете.

Рун усмехнулся.

— Милая, я не тот, кто может наложить вето, ясно?

Глава 5

Утреннее солнце, отраженное поверхностью воды, слепило глаза, становилось жарко. Сбросив рубашку, надетую поверх купальника из ткани «под леопарда», Сорча надвинула на лоб широкополую соломенную шляпу и уселась поудобнее на ступеньках, спускающихся к воде. Она все смотрела на рыбацкую лодку, привязанную в дальнем конце гавани. Минут пятнадцать делала наброски, затем, отложив карандаш, стала рыться в сумке. Пришла она рано, чтобы любопытные не торчали у нее за спиной и не дышали ей в затылок, и теперь проголодалась.

Вынув из сумки яблоко, Сорча вытерла его о шорты. Интересно, сколько еще времени ей придется пробыть здесь, пока не будут закончены все ее дела с «Клубом Марим»? — думала она, откусывая яблоко. Скорей бы уж, хоть бы сегодня! Потом совершится купля-продажа, и наконец она будет свободна.

Вскоре после того, как она вернулась в Англию, позвонил Рун и сообщил, что он связался с асессорской фирмой, сотрудники которой согласились изучить счета и скалькулировать будущие доходы, а затем назвать реальную сумму стоимости ее акций. Они начнут работать на следующий день, но, повторил он, их исследование займет некоторое время. Вспоминая об этом, Сорча грызла яблоко. Время тянулось медленно — проходили недели, и ни о какой сумме она пока что ничего не знала. Рун звонил ей регулярно, объясняя, что так и должно быть, но для нее каждый день ожидания казался безнадежной отсрочкой. И вдруг три недели назад асессоры сообщили сумму.

— Ну как, приемлемо? — спросил директор-партнер, и Сорча ответила утвердительно. — Для меня тоже приемлемо, — сказал он, — но я должен назвать сумму управляющему банком, чтобы тот проинформировал своего клиента.

Поразмыслив некоторое время, клиент немного повысил цену, правда всего лишь на несколько процентов. Рун, в свою очередь, предложил цену повыше, и вот теперь клиент снова раздумывает, уже около десяти дней.

— Кто бы ни предложил более высокую цену, консультируйтесь с бухгалтером, взвесьте все «за», и «против», — заметил Рун с раздражением, когда Сорча сказала, что ей уже надоела вся эта кутерьма. — Вы можете принять решение в любой момент, но не все же такие нетерпеливые.

Сорча бросила сердцевину яблока ожидавшей чайке. Рун пригласил ее пообедать с ним, чисто формально, из вежливости, и поэтому она отказалась. Он считал себя обязанным пригласить ее, а она не захотела терять время, выслушивая его напыщенную болтовню. Вечером они оба занимались своими делами, но и днем у них практически не было контакта. После утренних набросков Сорча обычно отправлялась на автобусе вдоль побережья, посещая небольшие городки и селения. Уже смеркалось, когда она возвращалась в «Клуб Марим». Ее цель, уверяла она себя, почерпнуть вдохновение, а вовсе не избежать встречи с Рун, который относился к ней так, словно она была капризным ребенком, каким была когда-то.

— Уже закончили работу? — услышала она веселый голос. Подняв голову, Сорча увидела улыбающегося белокурого юношу в модной рубашке.

Она видела его и раньше: иногда он покупал рыбу прямо с лодки, в другой раз болтал со своими сверстниками на площади.

— Я проголодалась, — возразила она.

— Вам надо как следует позавтракать: жареный бекон с яйцами и помидорами, тосты и кофе. Звучит неплохо, не правда ли?

— У меня уже потекли слюнки, — призналась Сорча с улыбкой.

— Пойдемте к «Руфину», — предложил юноша, называя кафе-бар на главной улице Прайа-до-Марим. Этот бар был весьма популярным у иностранных туристов, так как столики в нем были расставлены в тени развесистого дерева. — Меня зовут Марк Холстон, я его хозяин, — добавил он, заметив ее замешательство.

— Вам принадлежит этот бар? — спросила Сорча с явным удивлением, так как юноше на вид было лет двадцать и он производил впечатление беззаботного молодого человека.

— Мой отец владелец бара, а я его помощник, — поправил он сам себя. Как бы снимая с головы воображаемую шляпу, юноша низко поклонился. — Столик ждет вас, мадам.

Сорча убрала в сумку рисунок и пошла вместе с молодым британцем через площадь. По утрам она обычно плотно не завтракала, но сегодня сильно проголодалась, а поскольку для него это бизнес, она была рада сделать ему приятное. К тому же Марк Холстон производил неплохое впечатление и после формального общения с Рун ее привлекла беззаботность молодого англичанина. Когда они пришли в кафе-бар, он предложил ей сесть и снова низко поклонился. Сам Марк уселся напротив и щелкнул пальцами. Официант, который намеревался обслужить других гостей, тут же бросился к столику Сорчи и Марка.

— Вы составите мне компанию? — спросила Сорча, когда англичанин заказал два завтрака. — А как же работа? Или вы сегодня выходной? — поинтересовалась она, так как видела, что почти все столы заняты, но обслуживает всех один официант.

— Вот еще, Ласло управится. Кроме того, мне приятнее болтать с вами, чем работать.

Во время завтрака Марк Холстон не закрывал рта: говорил о том о сем, шутил напропалую и делал ей лестные комплименты. Он явно обладает актерским талантом, но несколько переигрывает, подумала Сорча, выслушивая его болтовню.

— Я позавтракала с удовольствием, — сказала она, допив чашку кофе. Спасибо за дельный совет.

— Вы были моей гостьей, — улыбнулся он. Сорча отрицательно покачала головой.

— Я сама заплачу за свой завтрак, а если вы будете возражать, я никогда больше не приду к «Руфину».

— В таком случае платите и приходите вечером пообедать, — выпалил он, не переводя дыхания.

Она заколебалась, но затем кивнула.

— Хорошо, только при условии, что я сама плачу за себя.

Марк театрально возвел к небесам трагический взгляд.

— Согласен.

В десять часов вечера Сорча пришла к заключению, что хотя Марк Холстон довольно симпатичный парень, но в большой дозе становится невыносимым. Он уселся обедать вместе с ней, заставив Ласло вертеться как белка в колесе. И снова его речь была насыщена шутками и напыщенными комплиментами. Зачем она только согласилась обедать у «Руфина»? Наверное, потому, что ей надоело обедать в одиночестве каждый вечер. Однако теперь ее уединенные обеды казались ей куда более приятными, чем в обществе молодого человека, который говорил без умолку и после обильных возлияний становился слишком навязчивым. Когда он, схватив ее за руку, принялся звонко целовать каждый палец по очереди, Сорча заерзала на стуле. Ведь они сидели на открытом месте, окруженные столиками других гостей, на виду у проходивших мимо. Ее смущало вычурное ухаживание и приставание Марка Холстона.