Шейн был страшно благодарен ей. Она умела облегчить его жизнь, действуя, как обычно, просто и ясно, порой жестко, но всегда очень эффективно. Боже, как хорошо, что ему хватило благоразумия взять ее к себе, когда она, недавняя выпускница колледжа, подстерегла его в его собственном офисе и сумела убедить в необходимости поручить ей работу секретаря-референта! Он давно был знаком с ней, Пенелопа была лучшей подругой Мадди еще со школы, может быть, поэтому она сумела уговорить его, хотя он мог быть чертовски упрямым, и он еще ни разу не пожалел, что согласился с ее точкой зрения.

Сегодняшний день не был исключением – напротив, стал ярким тому подтверждением. Измученный головной болью от похмелья, Шейн не очень хорошо понимал бы, что ему делать, если бы не Пенелопа. Она все взяла в свои руки: следила за электронной почтой, вела переписку, находила нужные сведения и документы, причем часто заранее, за секунду до того, как вставал какой-нибудь вопрос или возникала какая-нибудь проблема.

Шейн посмотрел на нее мутными от похмелья глазами и произнес:

– Потом напомни мне, чтобы я повысил тебе оклад.

Пенелопа рассмеялась:

– Непременно воспользуюсь твоим предложением, прежде чем пройдет твое похмелье и ты как обычно не начнешь твердить, что я заноза в твоей заднице.

Только Пенелопа собралась уходить, как в офис ворвалась Мадди.

– Что случилось? – удивился Шейн.

– Ты совсем заездил Пен. Ты должен дать ей чуть передохнуть хотя бы до обеда.

– Будь умницей, помни, у него сегодня очень тяжелый день. – С этими словами Пенелопа вышла на поиски спасительного, облегчающего боль «Адвила».

– Это звонят тебе. – Мадди ткнула пальцем в телефон на столе.

– Кто? – нахмурился Шейн.

– Грейси. – Мадди с решительным видом присела на край стола, показывая, что не намерена пропустить ни единого слова из их разговора.

Шейн положил руку на трубку и указал подбородком в сторону холла:

– Давай, живо выметайся отсюда.

– А-а, у тебя в самом деле скверное настроение! – с негодованием воскликнула Мадди, на правах младшей сестры она позволяла себе кое-какие вольности – на словах, но не на деле. Вскочив со стола, она так же стремительно, как вошла, выскочила из кабинета.

Шейн перевел дух и поднес трубку к уху:

– Привет, Грейси, что случилось?

– Я понимаю, что сую нос не в свое дело, но мне все равно.

Начало прозвучало многообещающе. Эффект от благотворного действия «Адвила» тут же бесследно испарился. «Черт, а тебе-то что от меня надо?» – хотелось крикнуть Шейну. Он обхватил раскалывающийся от боли лоб и тихо произнес:

– Что у тебя стряслось?

Сегодня он был сыт по горло плохими вестями. Он едва соображал, а перспектива в одиночку разбираться с проблемами Грейси его совсем не обрадовала.

– Я говорю о Сесили.

– Что у нее случилось? С ней все в порядке?

Боже, какой сегодня неудачный день! Если с ней что-то не так, то он не выдержит – это выше его сил.

– Нет-нет, с ней все в порядке, – поспешила успокоить его Грейси и, чуть помедлив, добавила: – Значит, это правда.

– Грейси, ближе к делу.

– Ты неравнодушен к ней? Ты действительно потерял из-за нее голову?

Уже равнодушен. Да, он хотел ее, ну и что?! Он и раньше испытывал вожделение ко многим женщинам и будет испытывать в будущем. Да, он сходил с ума из-за нее, особенно когда она была рядом с ним; да, он хотел овладеть ею, и все из-за того, что на него нашла какая-то дурь. Он понял, что за обликом Снежной Королевы скрывается полная страсти женщина, которую неудержимо влечет к нему, точно так же, как и его к ней.

Но головы из-за нее он не терял.

Шейн поборол в себе это неожиданно возникшее чувство, и теперь его жизнь должна была войти в прежнюю колею. Шейн сжал кулаки.

Кроме того, она скоро выйдет замуж.

Эта мысль, словно апперкот, отправила его в нокдаун, его голова закружилась с новой силой.

– Грейси, к чему ты клонишь?

На другом конце провода воцарилась тишина, и лишь потом опять зазвучал голос Грейси:

– Хорошо, но ты должен дать мне обещание, что не будешь задавать лишних вопросов.

– Договорились.

– Мне не следует рассказывать тебе об этом.

– Я же сказал, договорились.

Она испытывала его терпение. Его нервы и так были на пределе.

В трубке послышался неясный шум, шорох, похожий на вздох.

– Сесили призналась мне… ну, ты знаешь, мы говорили так, как некогда в детстве, делились своими секретами.

– Что. Случилось. – Шейн нарочно говорил медленно, делая паузы. Его терпение истощилось. Еще немного, и он бы не выдержал.

– Ты обещаешь держать все в тайне?

– Господи, ну что тебе от меня надо? Клятв, как в детстве? Вроде «ей-богу, не сойти мне с этого места»?!

– Не надо над этим смеяться. – Голос Грейси от возмущения стал рокочущим. – Я делаю тебе одолжение, а ты?

«Боже, избавь меня от чокнутых женщин!» – взмолился про себя Шейн.

Он глубоко вдохнул и медленно-медленно выдохнул, чтобы снять нервное напряжение.

– Прости. Обещаю все держать в тайне. Ну теперь ты, наконец, скажешь мне, что хотела сказать?

– Ладно. – Голос Грейси упал до шепота. – Сесили плакала.

Что-то сжалось в его груди.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что она плакала?

– Она призналась мне, что последний раз плакала, будучи подростком. Она сидела у меня на кухне и рыдала навзрыд. Из-за тебя.

Шейн растерялся, ему было совершенно непонятно, что следует говорить в таких случаях. Или что делать?

– Как ты узнала, что она плачет из-за меня? Она сама тебе сказала? – Шейн не мог себе представить, чтобы Сесили пошла на такую откровенность.

– Не совсем. Но поверь мне, она так сильно расстроилась из-за тебя.

Шейн так разозлился, что едва не хватил кулаком по столу. Почему он так взбеленился? Она водила его за нос, скрывая, что собирается замуж. Когда они были так близки, когда их губы сливались в поцелуе, она ни словом не обмолвилась о предстоящем замужестве. Она расстроилась, она плакала, ха! Какое ему до этого дело? Не все ли ему равно?!

Но ему было не все равно.

Веря и не веря в то, что сказала Грейси, он выдавил из себя:

– Это все твои догадки и предположения. Скорее всего, это не имеет ко мне никакого отношения.

– Не валяй дурака. Именно к тебе это имеет самое прямое отношение.

Шейн опять через силу произнес то, во что сам не верил:

– Мне нет никакого дела до Сесили.

– Понятно, – ответила Грейси сухо и грустно. – Я думала, что тебе это будет небезынтересно.

– Ты ошиблась. – Его голос звучал настолько твердо и жестко, что им можно было резать сталь.

– Шейн, но здесь явно что-то не так.

Он с такой силой сжал трубку, что невольно удивился, почему она не треснула и не разлетелась на кучу мелких частей.

– Пусть об этом голова болит у ее жениха. Она меня больше не интересует.

– Не мели чепухи! Не паясничай, как гомик!

Шейн зарычал, как зверь, предупреждая, как опасно выводить его из себя.

– Я не гомик. И никогда им не был.

В виде доказательства он мог бы сослаться на свои спортивные успехи. Вместо этого он изо всех сил стукнул кулаком по столу – как-то надо было избавляться от внутренней агрессии, овладевшей им.

– Почему никто из вас не хочет понять простой вещи? – Он почти кричал в трубку. – Она выходит замуж!

– Она не любит своего жениха. – Грейси было не так легко запугать, она упорно гнула свою линию.

– Ты же ничего не знаешь. Откуда такая уверенность?

– Знаю, не сомневайся. Она ни разу не сказала, как его зовут. Зато твое имя упоминалось очень часто.

Он не стал расспрашивать дальше.

– Это ровным счетом ничего не меняет. Она выходит замуж, этим все сказано.

Грейси грустно вздохнула:

– Ты просто глупец.

Нет, он не был глупцом. Напротив, он вел себя очень умно. Он не собирался влезать в это дело дальше, чем следовало.

– Всего доброго, Грейси.

Он повесил трубку прежде, чем она успела что-нибудь возразить.

Тут в кабинет вошла Пенелопа со стаканом воды в одной руке и с двумя красноватыми таблетками в другой.

– На вот, выпей.

– Спасибо.

Шейн проглотил таблетки, запил их водой, а потом указал на двери:

– Ступай, ты свободна. Погуляй с Мадди.

– Тебе точно не понадобится моя помощь? Ты уверен?

Шейн кивнул:

– Встреча с представителями профсоюза водителей грузовиков состоится не раньше, чем завтра утром, а до этого у нас больше нет никаких важных дел. Так что можешь отдыхать.

Опять вошла Мадди с сотовым телефоном в руках и плюхнулась на стул:

– Звонила мама.

– Как она отдыхает? У нее все хорошо? – спросил Шейн. После долгих разговоров им удалось уговорить мать съездить в Ирландию – об этой поездке она мечтала всю жизнь. Ей там очень нравилось, тем не менее она каждый день по несколько раз звонила домой под тем или иным надуманным предлогом.

– Она сказала мне, что пыталась связаться с тобой, но ты не ответил ни на одно ее текстовое сообщение.

– От такого дня, как сегодня, с ума сойти можно. – Пенелопа ободряюще похлопала его по плечу.

– Что-то не так? Все ли в порядке? – Мадди озабоченно нахмурилась.

– Все замечательно, – бросил он коротко, но чуть иронично и с такой интонацией, какая совершенно не подходило к его словам. – Что она хочет?

– Она напоминала о твоем обещании быть на благотворительном вечере в чикагской детской больнице вечером в пятницу.

– Хорошо, значит, в субботу я буду в Чикаго, – кивнул он.

– Когда ты приедешь домой, она попросила тебя навестить тетю Кэти. Мама переживает, тетя живет одна, и она, как считает мама, очень нуждается в общении.

Их милая восьмидесятивосьмилетняя тетя Кэти не имела детей, хотя была замужем не один раз. Шейн опять кивнул, делая себе мысленную пометку насчет визита к тете: