Нет, все-таки между ней и ее братом было много общего.

Несколько раз кашлянув, Мадди заерзала на своем месте:

– Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Внезапно в душе Сесили шевельнулось странное желание, удивившее ее. Ей захотелось узнать ее будущую невестку поближе. Захотелось понять, кто она такая. Сесили уже ясно видела, что Мадди не только веселая и милая, бойкая и очаровательная девушка, она более глубокая натура, чем кажется на первый взгляд.

– Мадди, твоя свадьба совсем скоро, тебе не надо помочь?

Мадди просияла от радости, сразу превратившись из просто прелестной девушки в такую, от вида которой захватывало дыхание.

– Я была бы в восторге от этого.

– Отлично, – отозвалась Сесили, насыпая себе на тарелку попкорна. – Хотя в пятницу я буду занята. Мне надо съездить в Чикаго. Я должна быть на благотворительном вечере. Но в субботу я, конечно, вернусь.

– Постой, это случайно не благотворительный вечер в пользу детской больницы? – заинтересовалась Мадди.

– Да, – настороженно ответила Сесили, предчувствуя какой-то подвох. Каждый год она жертвовала больнице деньги, а также помогала организовывать благотворительные мероприятия. Теперь они вместе с Майлзом, в качестве жениха и невесты, намеревались посетить благотворительный вечер, рассчитывая тем самым вызвать у избирателей должное впечатление.

«Это ради предвыборной кампании», – в который раз мысленно произнесла свое заклинание Сесили.

Она нахмурилась. Что-то в последнее время она не слишком часто думала о своей кампании. Ей вдруг припомнился странный вопрос, заданный матерью. В самом деле, почему ей так хочется баллотироваться в конгресс? Но она отбросила прочь неудобный вопрос. Сейчас она отдыхает, вот в голову и лезет всякая чушь. Ничего, отдыхать ей осталось недолго, хочешь, не хочешь, а вскоре придется впрячься в тяжелую изматывающую предвыборную гонку.

Примерно так звучало оправдание, которое она придумала для себя сегодня.

– Шейн, – окликнула брата Мадди, тем самым нарушив ход мыслей Сесили. – Случайно это не тот самый благотворительный вечер, на котором ты намереваешься быть?

– Да, – бросил он к немалому удивлению Сесили.

В тот же миг ее охватил неожиданный и совершенно неуместный приступ радости. Однако все выглядело скверно и ужасно. Она ведь будет там вместе с Майлзом.

– Почему ты там будешь? – спросила Сесили, ее голос звучал как обычно ровно и спокойно.

– Я должен произнести речь, – в тон ей ответил Шейн.

Как же она забыла об этом?

– Ясно.

– А почему ты там будешь? – задал в свою очередь вопрос Шейн.

Было неловко назвать истинную причину, поэтому Сесили сказала полуправду:

– Я иногда принимаю участие в работе попечительского совета. И ежегодно участвую в благотворительных вечерах.

Довольная, улыбающаяся Мадди закачала головой и в такт этим движениям закачалась на стуле:

– Какое удачное совпадение! Теперь вы можете поехать в Чикаго вместе.

Сесили едва не поперхнулась попкорном:

– А зачем? Разве в этом есть необходимость?

Шейн молчал, смотря на нее своими зелеными глазами, которые светились как у хищника.

– Как зачем? – искренне удивилась Мадди. – Что за глупый вопрос? Вам нужно быть в одно и то же время в одном и том же месте, и обратно, как я понимаю, вы собираетесь вернуться в субботу. Так почему бы вам не поехать на одной машине? Так ведь удобнее и проще.

Удобнее и проще для нее было бы держаться от Шейна на расстоянии, а не ехать вместе с ним в одной машине, где им обоим будет почти невозможно сдержать свои чувства. Но говорить об этом было никак нельзя, поэтому лучше помалкивать.

Шейн тоже благоразумно хранил молчание.

Сдвинув брови, Сесили принялась лихорадочно искать выход из неловкого положения. Наконец ее осенило:

– В городе у меня еще есть кое-какие дела, так что машина мне понадобится.

– Никаких проблем. – Мадди небрежно махнула рукой. – Поедете на твоей. У Шейна в городе есть еще одна.

Митч усмехнулся – видимо, его забавляла та настойчивость, с которой его будущая жена воплощала в жизнь идею, сулившую кое для кого приятную неожиданность.

Сесили вопросительно посмотрела на Шейна. Почему он ничего не говорит, если не считать двух-трех оброненных им слов? Она слегка нагнула голову в сторону Мадди, давая ему понять: надо что-то предпринять, что-то возразить сестре и как-то выйти из неловкого, по ее мнению, положения.

Ответ Шейна сразил ее.

– Вполне разумное предложение.

– Значит, решено. Вы едете вместе. – Мадди буквально вспыхнула то ли от радости, то ли от удовольствия, хотя с точки зрения Сесили, радоваться тут было нечему.

Она пыталась что-то проворчать, возразить, но радостное возбуждение, охватившее ее, повернуло ход ее мыслей в совершенно другом направлении.

Сесили как бы невзначай посмотрела на Шейна. Какой он все-таки видный мужчина! Его спутанные белокурые волосы просто очаровательны, а какое у него чудесное тело! Воплощенный идеал женских мечтаний. Быть рядом с ним наедине в машине целых три часа – это просто безумие, если она согласится на эту поездку.

Ладно, она попозже поговорит с ним и под благовидным предлогом откажется.

Вдруг в холле зазвонил телефон, Мадди так и подскочила.

– Я возьму трубку.

Джеймс, улыбнувшись, обратился к Сесили:

– Почему бы не сделать доброе дело, ведь это нетрудно. Тем самым экономится бензин и сохраняется окружающая природа.

– Кругом одни зеленые, – сухо обронила Сесили. Немногословный, сдержанный – средний из братьев Донованов представлял для нее загадку. В кухню быстро вошла Мадди.

– Кто звонил? – спросил ее Митч.

– Грейси, – ответила Мадди, плюхаясь на стул. – Так вот, мальчики, сегодня вечером вам придется самим развлекать себя. Мы с Сесили уходим.

– Уходим? – удивилась Сесили. – Мы?

– Да. Повторю слова Грейси. Сесили обещала пойти в «Биг-Редс» и там напиться с нами.

– Это не точная цитата. Я сказала несколько иначе. – Сесили усмехнулась.

Мадди звонко рассмеялась:

– Да не все ли равно? Главное, мы выходим через полчаса.


Часа три спустя трое братьев – Шейн, Митч и Джеймс – сидели возле домашнего кинотеатра, смотрели бейсбол, потягивая пиво. Шейн, целиком погрузившись в мысли о Сесили, только делал вид, что следит за игрой.

Сэм был прав. С каждым днем, проведенным в Ривайвле, Сесили становилась все менее скованной и все более открытой, а ее поведение – все более естественным и свободным. За обедом она выглядела великолепно, даже несмотря на дурацкую прическу в виде конского хвоста.

Всякий раз, когда он смотрел на нее, ему становилось не по себе.

А как на ней сидела белая майка! Одно загляденье! Он покачал головой. Белая майка, если она не мокрая, смотрится скучно, но майка Сесили обтягивала все округлости ее фигуры, не скрывая ни одного изгиба.

Сексуальная ложбинка между ее грудей и завораживающая плавность ее движений настолько увлекли его, что ни о чем другом он больше не мог думать. Он погрузился в сладостное полузабытье, вспомнив о том, какой подарок сделала ему Мадди. Об этом он даже не смел мечтать: ехать вместе Сесили! Конечно, он ухватился за возможность обеими руками.

С точки зрения логики, это было ошибкой. Однако он чаще руководствовался не логикой, а инстинктом, последний никогда не подводил его, и сейчас – наперекор разуму и обстоятельствам – он поступал так, как подсказывал ему инстинкт.

Его тянуло к ней. Влечение плоти? Нет, не только. Сколько раз Шейн пытался убедить себя: брось ее, забудь о ней, – ничего не помогало.

За обедом вместо того, чтобы напоминать себе о ее свадьбе и ее уловках, он думал только о том, как она восхитительно целуется. Какой у нее завораживающий смех. С какой страстью она отдает всю себя его рукам.

Как она была хороша, когда прыгала вниз с дерева!

Какая искренняя, горячая воодушевленность!

Он погиб окончательно.

Фигура у нее потрясающая, без каких бы то ни было недостатков. А какими глазами она смотрит на него! Невероятно, сколько страсти и огня может гореть в ее серо-голубых глазах!

Их обоих связывала жгучая, едва осязаемая на ощупь увлеченность друг другом. Под конец обеда их обоюдная симпатия приобрела зримые признаки: у нее сквозь майку проступили затвердевшие соски, и она вертелась на стуле, как на раскаленной сковородке, а у него возбудился его дружок, с силой упершись о молнию джинсов.

Возбуждение было настолько сильным, что ему пришлось охлаждать себя, чтобы не броситься на нее при всех на кухне.

Шейн уже подумывал о том, а не зажать ли ее как-нибудь в углу, но его сумасбродным планам положила конец Грейси. После ее прихода девушки пошли переодеваться.

Когда Сесили сошла вниз с распущенным по плечам волосами, им овладел первобытный собственнический инстинкт, ему, как какому-то неандертальцу, ужасно не хотелось отпускать ее из дома.

Ее губы порнозвезды сложились в нахальную улыбку, и она вызывающе, как показалось его первобытному рассудку, взглянула на него перед тем, как выскочить из дома.

Шейн был потрясен до основания.

Она преобразилась буквально у него на глазах.

Громкие крики болельщиков из динамиков домашнего кинотеатра прервали ход его мыслей. Шейн встряхнул головой, словно выходя из транса:

– Что там?

Митч хмыкнул:

– «Кабз» пробили через все поле. Заработали очко.

– А-а, – равнодушно протянул Шейн и выпрямился, подавшись на диване чуть вперед.

Митч пристально посмотрел на него своим адвокатским взглядом.

– Что такое? – спросил его Шейн и тут же выругал себя за сорвавшийся с его языка вопрос.

– Что происходит между тобой и Сесили? Может, поделишься? – вопросом на вопрос ответил Митч.

Сидевший в кресле с книгой в руках Джеймс встрепенулся и с живостью обернулся в их сторону.

Шейн, искоса поглядывая на экран, буркнул: