– Нет, нет. Лучше честно признаться самой себе, что это правда. Вместе с тем я поняла, что глупо жить только ради отца. И это осознание подхлестнуло мое желание участвовать в выборах. Теперь я буду работать на себя. Кроме того, это ведь моя давняя мечта. Нельзя упускать такой шанс, мне нельзя проиграть. Я даже не хочу думать об этом.

Ее поза, сверкающие синие глаза, поднятый вверх подбородок – все красноречиво говорило о ее решимости. Разубеждать ее сейчас было бы крайне опрометчиво и даже бессмысленно. Шейн со вздохом промолвил:

– И тогда на сцене появился Майлз Флетчер, я угадал?

Сесили кивнула:

– Только не думай обо мне так плохо, пожалуйста.

Он не собирался так легко отступать. Простить и согласиться с ней? Нет, ни за что!

– Лучше расскажи мне, как ты себе все это представляешь. И мы вместе подумаем над тем, нельзя ли как-нибудь это поправить. Проще говоря – найти другой способ.

Ее глаза радостно загорелись, но тут же потухли.

– Другого способа нет. Конечно, брак не гарантирует мне победу, зато в несколько раз увеличивает мои шансы. Если я не выйду за него замуж, то мне не избежать поражения.

– Как знать. – Шейн пытался мягко убедить ее в том, что она поступает слишком опрометчиво, но он сам не мог понять, как она смогла додуматься до такой ерунды. – Сесили, на дворе не восемнадцатый век. Посмотри, сколько геев и в сенате и в палате.

– А ты откуда это знаешь? – возразила она. – Может быть, они вовсе и не геи.

Хотя Шейну об этом было многое известно, он не стал спорить, а лишь покачал головой.

– Зато они все женаты, – вздохнула она.

Шейн лишь развел руками:

– Но почему твоя предвыборная кампания так завязана на семейном положении? Это даже смешно.

– Вовсе нет. Конечно, здесь важны и другие факторы, но я не знаю, как их использовать. Я молодая женщина, поэтому пришлось как следует постараться, чтобы получить поддержку среди членов моей партии. Поверь, это было нелегко.

– Почему?

Сесили пожала плечами и принялась рассматривать ногти на правой руке:

– Ты не один, есть и другие, кто считает меня Снежной Королевой.

Шейну стало неловко. Но разве он злоупотреблял этой шуткой? Конечно, нет: так, бросал мимоходом, от случая к случаю. За прошедшие девять месяцев сколько раз он виделся с ней? Очень редко, раза два-три или чуть больше.

– Но я думаю, – голос Сесили звучал трогательно, почти умоляюще, – мне удастся изменить их мнение в лучшую сторону. Я постараюсь. Просто я всегда держалась в тени, а, как известно, обстоятельства накладывают отпечаток. Но со временем, обладая другими возможностями, я сумею предстать в более привлекательном свете.

Что за путаница в ее голове! Шейн давно не слышал такой бредятины, на его взгляд, совершенно бессмысленной. Хотя одно было ему совершенно ясно: Сесили верила, что ее брак с Майлзом Флетчером крайне необходим, потому что, по ее твердому убеждению, только таким путем она могла воплотить свою самую заветную мечту в жизнь.

С точки зрения Шейна, это была полная чушь, тем не менее у него хватило ума сообразить, что сейчас не время уговаривать ее отказаться от этой глупой затеи.

– Интересно, как и в чем Майлз поможет тебе? Он же круглый болван!

Сесили опять вскочила, он ее не удерживал, и принялась бегать взад-вперед.

Откинув волосы назад, она решительно проговорила:

– Он уважаемый член нашей партии, – она снова откинула прядь волос назад, – кроме того, у него есть и деньги, и связи.

Шейн прищурился:

– А у него что за интерес?

Сесили остановилась как вкопанная:

– Прости, что ты сказал?

– Ты говорила, что между вами нет физической близости, так? Но тогда зачем ему нужен этот брак?

– Ты к чему клонишь? – Сесили нахмурилась.

Шейн подался корпусом вперед, упираясь локтями в колени и положив подбородок на ладони.

Что-то здесь было нечисто, но зная прямолинейный характер Сесили, он понимал, что она ничего не утаивает от него. Но тогда все выглядело более чем странно.

– Неужели тебе ничего не известно о его намерениях?

Она закусила губу:

– Я не спрашивала его.

Шейну стало смешно. Удивленно приподняв брови, он заметил:

– Постой, давай кое-что выясним. Это даже интересно. Ты собрала на меня, постороннего человека, целое досье, в котором содержится куча всевозможных фактов и сведений из моей жизни, и в то же время ты не удосужилась задать столь важный вопрос своему избраннику, причем, заметь, нелюбимому и нелюбящему.

Сесили сразу изменилась, вид у нее стал отчужденный, настороженный, холодный. Хотя она была одета по-домашнему свободно и небрежно, казалось, что теперь на ней строгий деловой наряд. Ее голос зазвучал не менее сухо и строго:

– Ну и что?! Это не важно. Меня это не волнует.

– Да? А почему?

– Я как-то об этом не подумала. – Она вскинула обе руки вверх и упала в кресло, стоявшее чуть наискосок от Шейна. – Тогда меня мучила, не давала покоя, изводила одна мысль: все, во что я так верила, было ложью. Меня никто не любит, даже отец. Я ему просто безразлична. Шейн, я не знала, что мне делать. Отец не имел ничего против моего замужества, так как Майлз, бесспорно, наш союзник. Я была пешкой в руках отца.

Обиженная, уязвленная до глубины души, она искала у него сочувствия, но Шейн не удержался, он не мог не задать очевидный вопрос:

– Так почему же ты играешь по его правилам?

В ее унылом взгляде чувствовалась подавленная растерянность, но голос прозвучал сдержанно и сухо:

– Каким бы плохим ни был мой отец, это не означает, что он не прав. Я намерена доказать, что я что-то значу, я не отступлю, и не проси меня об этом.

Глава 16

Притворившись бодрой и веселой, Сесили вошла на кухню, где уже сидели Мадди, две ее подружки и Шарлотта.

– Всем доброе утро.

Четыре головы одновременно повернулись в ее сторону. Софи улыбнулась.

– Доброе, доброе, как самочувствие?

– Отлично. – Сесили с нарочито радостным лицом откинула прядь волос со лба.

– Повезло тебе, – отозвалась Софи. – Голова не трещит?

Сесили зарделась, щеки так запылали, как будто температура у нее подскочила на несколько градусов.

Пенелопа похлопала Софи по руке – мол, хватит.

– Уф! – выдохнула с облегчением Мадди, дружелюбно переглядываясь с Сесили.

Шарлотта пристально оглядела дочь, отпила глоток чая из бабушкиной чашки с розочками и золотым ободком и только потом бестактно спросила:

– Что произошло вчера?

– Ничего, – встрепенулась Сесили, – ровным счетом ничего. А что у нас сегодня в программе? Я готова помочь, чем могу.

Мадди подровняла стопку бумаг возле себя, затем заглянула в свой блокнот:

– Давай поглядим.

Пенелопа со вздохом взяла чашку кофе:

– Увы, мне надо идти готовиться к совещанию по конференц-связи.

– А в чем дело? – Лицо у Мадди сразу вытянулось.

– Так, кое-какие проблемы. Контракт с городом в подвешенном состоянии. Мне очень досадно, но городские власти нельзя заставлять ждать, для них даже свадьба не повод для опоздания.

По-видимому, речь шла о той самой крупной сделке, о которой упоминал Шейн. Сесили сделала мысленную пометку: поговорить о ней с Шейном поподробнее. Она была знакома кое с кем из власть имущих, в том числе даже с мэром. Хотя это было совсем не ее дело, но как знать, а вдруг она чем-нибудь, да поможет.

– Да-а, – протянула со вздохом Мадди, – и это называется отпуском.

Пенелопа похлопала ее по плечу:

– Я люблю тебя как сестру, но твое вечное нытье и просьбы, твой бесконечный список дел тоже мало смахивают на отдых.

Мадди надула губки:

– Ну да. Сознаюсь, я веду себя ужасно, ведь так?

Софи засмеялась звонко и заразительно:

– Ужасно – еще мягко сказано! Я часто вспоминаю, как устраивали свадьбы в прошлом. Все предсвадебные заботы сводились к одному: достать предмет, чье название состоит из шести букв, в количестве двух штук.

– Да, да, ты права, – согласилась Мадди, в волнении размахивая руками. – Просто я ужасно нервничаю. Мне так хочется, чтобы моя свадьба прошла идеально.

– Так все и будет, – поспешила успокоить ее Шарлотта, ее тревога за Мадди была такой неподдельной, что Сесили ощутила, как что-то больно укололо ее в сердце.

Ей стало обидно, что во время их последнего разговора в материнском голосе она не заметила ни тени подобной теплоты, участия и тревоги, а ведь она была ее дочерью. Для того чтобы скрыть волнение, Сесили поспешно взяла салфетку, делая вид, что вытирает воображаемое пятно на столе.

Пенелопа, скосив глаза, взглянула на часы.

– Я буду занята часа два.

– А без тебя Шейн не может обойтись? – спросила Мадди.

Пенелопа резко махнула рукой перед собой:

– Посмотри, здесь три человека, которые готовы помочь тебе, а у Шейна есть только я.

Сесили вдруг стало обидно до слез, она явно ревновала Шейна. Ей хотелось встать и закричать на всю кухню: «Это неправда. У него есть я!» Но она тут же опомнилась. Пенелопа, конечно, имела в виду работу.

Между Пенелопой и Шейном, как известно, ничего не было.

Несмотря на это, Сесили внимательно оглядела девушку. И поразилась, разглядев ее чудесные волосы – густые, темно-желтого цвета, словно налитые солнцем. А глаза синего цвета, прозрачные, чистые – даже страшненькие очки не могли скрыть их красоты. Более того, лицо Пенелопы тоже было красивым. Если присмотреться, она – настоящая красавица. И все это искусно пряталось за серьезной внешностью и деловыми манерами! Сесили опешила. Она наконец разглядела Пенелопу. Интересно, разглядел ли ее Шейн?

Куда она смотрела раньше? Где были ее глаза?

Пенелопа, видимо, ощутила на себе пристальный взгляд Сесили, и он ей не понравился.

– Что такое? – Она посмотрела ей в лицо. – Неужели у меня подбородок в джеме?