Скрестив руки на груди, Сесили притворилась обиженной:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что ты сама считаешь возможным сказать. – Он протянул руку и ласково сжал ее колено. – Хватит об этом. Не отвлекай меня.

Ее уловка не сработала. Он не собирался ввязываться в спор, который она навязывала ему. Да, его не проведешь.

Промелькнул зеленый указатель расстояния, напомнивший Сесили о ее пути в Ривайвл. Как же давно это было, даже странно. Тогда она, честно говоря, не была счастлива, зато было ясно, как жить дальше. Четко был виден жизненный горизонт. А теперь ничего нельзя было разобрать, впереди – одна неопределенность.

Глубоко вздохнув, она шумно выдохнула:

– Хорошо. Тебе известно, что я… – Замявшись, она кашлянула, помахала от волнения рукой в воздухе, не в силах признаться в том, что ее так тяготило. – Тебе известно…

– Что мне известно?

Сесили снова нервно нажала кнопку кондиционера, понизив температуру воздуха до минимума.

– О помолвке.

Шейн, не говоря ни слова, кивнул.

– Ну, этот благотворительный вечер попал в мое расписание задолго до того, как ты и я… как наши отношения стали такими, какие они есть теперь.

– Хм, не хочешь называть вещи своими именами?

Вопрос был задан насмешливым тоном, который, по ее мнению, плохо соответствовал важности обсуждаемой темы. Он ясно видел, к чему она клонит, но судя по всему, его это нисколько не беспокоило.

– А как бы ты их навал? – отпарировала она.

– Сисси, а сама не хочешь попытаться? – Шейн усмехнулся.

Она наморщила нос. Как странно, даже его топорный юмор нравился ей!

– Ладно, в любом случае на этот вечер я собиралась… – Конец фразы, как приклеенный, прочно застрял в ее горле.

– Прийти вместе с ним, – спокойно и уверенно закончил за нее Шейн.

Сжавшись в комок, Сесили мысленно приготовилась к тому, что, задетый за живое, он начнет изливать на нее все, что о ней думает.

Пока было тихо. Тем не менее, она ждала.

Однако в машине по-прежнему стояла тишина.

Буря так и не грянула.

Шейн молча нажал другую кнопку кондиционера, повышая температуру воздуха до комфортного уровня.

– Я так и предполагал, – промолвил он с невозмутимым видом.

– Предполагал? – Сесили стало обидно до боли. Она вся испереживалась, а ему хоть бы что!

– Этот благотворительный вечер очень значительное событие, к нему в городе большой интерес. Немного раскинув мозгами, я понял, что после помолвки это удобный случай кое-кому показаться на людях.

– И тебя это нисколько не огорчает?

Боже, о чем только она не думала!? Что он опять проникнется к ней неприязнью или, по меньшей мере, накричит на нее? Ей все виделось в плохом свете, а он отреагировал так, как будто ничего особенного не случилось.

– Не то чтобы я был счастлив, но и расстраиваться незачем, если ничего нельзя поделать, – улыбнулся Шейн настолько тепло и искренне, что у Сесили побежали по коже приятные мурашки. – Кроме того, не ты одна связана подобными обязательствами.

Сесили резко выпрямилась, как будто ее укололи пониже спины.

– У тебя встреча? И кто же она?

– Встреча деловая. Ты вряд ли с ней знакома, – произнес он с ангельским видом. – Ее зовут Харпер Холт. Вот увидишь, она тебе понравится.

– Ах вот как, – нахмурилась Сесили, она уже где-то слышала это имя, но кто такая Харпер Холт, как ни старалась, не могла вспомнить. – В таком случае все складывается, как нельзя лучше.

– Да, – произнес он с такой небрежностью, что ей захотелось выцарапать ему глаза.

Отвернувшись, Сесили уставилась в боковое окно. Как он мог? Она кипела от возмущения. Никакой логики в ее мыслях не было, но тут было не до логики. Презренный бесчестный лицемер. Харпер Холт. Сесили тошнило от одного звука этого имени; она возненавидела само имя и ту, которая его носила.

Как вдруг что-то вспыхнуло в ее сознании. Имя Харпер Холт, как перестук колес скорого поезда, стремительно выскочило из глубин ее памяти. Да, оно было в личном файле Шейна, который хранился у нее.

Покраснев от гнева, она повернулась к нему и наставила на него указательный палец:

– Харпер Холт – исполнительный директор инновационной компании?

– А-а, так ты ее знаешь. – Уголки его губ дрогнули, в них явно пряталась усмешка.

– Твоя бывшая девушка! – закричала Сесили, чему сама немало удивилась. Она никогда не была истеричкой.

Шейн, как ни в чем не бывало, пожал плечами.

– Ну и что? Она моя приятельница и таким образом оказывает мне любезность.

Сесили ревновала, причем так сильно, что совсем потеряла голову от ревности. Привычное благоразумие покинуло ее. Стиснув руки в кулаки так, что ногти впились в кожу, она прошипела:

– Как ты мог?

– Что значит: как я мог? – переспросил он.

Его легкомысленный тон, действовавший ей на нервы, окончательно вывел ее из себя.

– Может, стоит тебе напомнить о том, что ты намерена прийти туда вместе с женихом?

– Это большая разница! – вознегодовала она.

– Какая же? – удивился он.

– Вот такая! – Сесили разошлась не на шутку.

– Если тебе это не по душе, так и скажи. – Шейн произнес это столь уверенно, словно констатировал факт.

С каким бы наслаждением она подвергла его разным пыткам! Сесили своими руками загоняла бы ему под ногти бамбуковые щепки – пусть помучается. Однако она не собиралась сдаваться так легко.

– Я никогда не спала с Майлзом. Мы с ним даже ни разу не целовались.

Шейн сдвинул брови:

– У меня нет никаких интимных отношений с Харпер.

– Но в прошлом ведь были, – не унималась Сесили. Ее несло. Она понимала, что ей следует заткнуться и взять себя в руки, но она, увы, не могла.

– У нас деловое свидание. Время и место встречи были оговорены год назад.

– Ага, разве это не одно и то же?

– Ну и что, я ведь не женюсь.

– А причем тут это?! – Она почти взвизгнула.

Машина свернула к обочине и, затормозив, остановилась. Шейн смотрел ей в глаза, выражение его лица стало суровым, почти каменным.

– Тогда какого черта ты выходишь за этого козла?

Сесили прикусила язык, горько пожалев о том, что вовремя не остановилась.


Этот брак походил на закулисную сделку. Шейн, прекрасно понимая это, не стеснялся в выражениях. Сесили была упряма как мул и вызвать ее на откровенность было нелегко.

Положив руку на спинку ее кресла и повернувшись к ней лицом, Шейн повторил вопрос:

– Так почему ты выходишь замуж?

Злость, ревность, страх – самые разнообразные эмоции отразились на ее лице.

– Ты же знаешь, я должна.

– Почему ты должна?

Раньше он никогда не был столь настойчив.

– Перестань. Не надо подменять одну тему другой, – писклявым голосом проговорила она.

– Тема та же самая, Сесили.

– Я не хочу, чтобы ты на вечере был с ней, – шмыгнув носом, сказала она, вызывающе и упрямо вскидывая подбородок.

– Я тоже не хочу, чтобы ты была вместе с ним, но, как известно, наши желания и действительность зачастую расходятся.

Ее ресницы взлетели вверх, а голубые глаза потемнели.

– Ты нарочно пытаешься заставить меня ревновать?

Ему нравилось говорить правду ей в глаза, и на этот раз он не стал стесняться:

– Конечно.

Сесили удивленно заморгала:

– А зачем?

– Я мог бы этого не делать, но здесь не ты одна сходишь с ума от ревности.

– Что-то по тебе не видно, чтобы ты так сильно переживал.

– Переживаю, поверь мне. Даже больше, чем нужно. Хоть это и бесполезно, потому что знаю: тебя не отговорить от этой глупости. Более глупого и опрометчивого поступка я не встречал за всю свою жизнь.

– Ты не понимаешь, в чем тут дело.

Да, упрямства ей было не занимать. Сколько раз он спрашивал ее об одном и том же, а она упрямо увиливала от ответа.

– Ладно. Тогда ответь, почему тебе так не терпится попасть в конгресс?

– Потому что я всегда мечтала об этом.

Она, как попугай, твердила одно и то же. Она несла чушь.

– Послушай, Сесили, – начал он, ласково касаясь пальцами ее щеки, – это ведь не причина.

Она задумалась:

– На что ты намекаешь?

Шейн вздохнул:

– Однажды я обедал с женщиной, которая выставила свою кандидатуру на выборы в городской совет. Я задал ей тот же самый вопрос, что и тебе. Она начала говорить и говорила, не умолкая, о планируемых ею изменениях в школьном образовании, о парниковых газах, о том, как заставить правительство прислушаться к людским нуждам, как привлечь местное население к управлению. Она говорила страстно, не останавливаясь, о том, что ей хотелось сделать. За весь обед мне удалось вставить слов пять-шесть, не больше.

Ее лицо буквально окаменело.

– Ты полагаешь, что мне больше нечего сказать в свою защиту?

Заглянув ей в глаза – в них не было жизни, они казались мертвыми, – Шейн поспешил ободрить ее:

– Напротив, я полагаю, тебе как раз есть, что сказать. Кроме шуток, Сесили, ты только посмотри, меньше чем за неделю тебе удалось приобрести уважение и даже подружиться со всеми в нашем переполненном загородном доме. Раз ты способна на такое, то без труда завоюешь доверие избирателей.

У нее задрожали губы, и она тихо выдавила:

– Но только не у моей матери. Ей явно не хочется разговаривать со мной.

– Ты сама виновата.

– А тебе откуда это известно?

– Она твоя мать. Она видит: ты совершаешь ошибку, и переживает за тебя.

Сесили открыло было рот, но он остановил ее, подняв вверх руку:

– Сперва дай мне высказаться до конца. Если начать перемывать косточки твоим родным, то, поверь мне, мы оба не успеем опомниться, как уже будем на месте.

– Пуф, ну ладно, слушаю тебя. – Сесили запыхтела от негодования.

– Я не считаю, что ты не можешь пройти в конгресс. Но я думаю, что для этого тебе явно не хватает желания.