– Я буду этим человеком.

Глава 22

На следующее утро Сесили едва не танцевала от радости; предаваясь мечтаниям о Шейне, она натирала ноги лосьоном с лавандой.

Прошедшая ночь стала для нее лучшей ночью всей ее жизни. Они занимались любовью, причем Шейн был несказанно чуток, внимателен, нежен. Продолжительные обворожительные поцелуи. Чудесные ласки, разговоры – отрывистые, на уровне полушепота – об их дальнейшей жизни; ей было совершенно ясно: она держит в руках его сердце, а он безраздельно царствует в ее сердце.

Запищал телефон, но Сесили даже ухом не повела. Она прекрасно знала, кто мог ей звонить, и ничего хорошего эти звонки ей не сулили, поэтому она не хотела брать трубку и портить себе настроение.

Разумеется, она не могла их игнорировать все время, она непременно ответит на них, и первым делом решительно объявит, что не намерена выходить замуж за Майлза.

Что касается ее планов на будущее, то ей пришлась по душе идея начать свое собственное дело. Дело, за которое она будет сама отвечать и которое даст средства к существованию. Она даже уже успела кое-что проверить, нашла нужные ей сведения в своем ноутбуке и сделал кое-какие подсчеты. Составила список людей, с которыми неплохо было бы переговорить.

Сесили выдавила немного лосьона и начала задумчиво наносить его на кожу. Безусловно, надо было как следует продумать все детали. Однако сейчас она была слишком возбуждена, переполнявшая ее радость мешала сосредоточиться на ее плане.

Телефон зазвонил опять. Она не реагировала.

Телефон снова запищал.

Потом опять.

Сесили нахмурилась. Ну что ж, видимо, действительно пора. Взяв мобильник в руки, она увидела пятнадцать пропущенных звонков и пять текстовых сообщений от отца. Ей стало любопытно: отец терпеть не мог набирать текстовые сообщения, а тут сразу целых пять.

Она открыла почтовую программу.

«Нам нужно переговорить».

«Сесили, срочно надо поговорить».

Два следующих сообщения по смыслу и содержанию мало чем отличались от двух предыдущих. Зато последнее, пятое… У Сесили поползли мурашки по спине и что-то оборвалось внутри, когда она прочитала его.

«Нам надо поговорить о Шейне Доноване и твоем будущем».

Сердце Сесили взволнованно забилось, перед глазами поплыли розово-фиолетовые круги, она глубоко вдохнула, а затем выдохнула, чтобы немного успокоиться. Ну что ж, момент истины наступил несколько раньше, чем она рассчитывала. Надо будет сообщить отцу, что она разрывает мнимую помолвку.

Она нажала на клавишу быстрого набора номера отца. Прозвучал всего один гудок, и Натаниэл Райли взял трубку.

– Наконец-то ты соблаговолила ответить. Очень приятно. – Он говорил сухим, жестким тоном, прежде приводившим ее в трепет. Но, как говорится, нашла коса на камень.

Теперь с ним разговаривала другая Сесили, на которую больше не действовали подобные штучки. Она изменилась, как изменилось ее отношение ко многому, что раньше представлялось важным и незыблемым, и прежде всего к отцу.

– Отец, что тебе надо?

– Мне надо, – саркастично отозвался Натаниэл Райли, – чтобы ты через пять часов была в Чикаго. У нас серьезные неприятности. Я вчера прилетел сюда, мы с Майлзом ждем тебя. Ты совершаешь глупость за глупостью, пока не поздно, надо срочно все исправлять.

Прежний страх, смешанный с почтением, зашевелился в ее душе. Раньше она смертельно боялась отцовского неодобрения, многолетняя привычка послушно повиноваться его воле не могла исчезнуть за одну минуту, но то, что пора избавляться от нее, для Сесили было очевидно – ради нее и Шейна, ради их будущего.

– Отец, я не вижу смысла продолжать нашу игру. Конечно, нам надо поговорить. Но сразу хочу тебя предупредить, я не могу выйти за Майлза. Я не буду его женой.

– Учитывая твое безрассудное поведение на благотворительном вечере, я предвидел такой ход с твоей стороны. Вот поэтому я предлагаю тебе сперва прочитать мое последнее письмо, а потом поговорим. Итак, я жду.

От страха и тяжелого предчувствия у Сесили похолодело внутри, сердце словно сжали клещами. Она открыла окно с почтой, нашла последнее сообщение от отца.

Тема: «Мы готовы опубликовать эту статью в пять часов сегодня днем».

Она открыла присланный ей PDF-файл и принялась быстро читать. От того, что там было написано, у Сесили перехватило дыхание, холодные мурашки побежали по спине, а потом ее бросило в озноб. В статье выдвигалась гипотеза и приводились якобы факты, утверждавшие о наличии у Шейна Донована «смазочных фондов» для подмазки влиятельных лиц с целью получения выгодных контрактов от города.

Голос Сесили задрожал, когда она поднесла трубку к уху и тихо промолвила:

– Но ведь это все неправда.

– Неправда или правда, – оборвал ее Натаниэл Райли, – какая разница. Так получилось, что я немного знаком с новым главой отдела городского планирования и строительства. Он явно не в восторге от Донована, более того, новый глава копает под Донована, ему нужен лишь повод, чтобы отказать тому в заключении контракта.

У Сесили кошки заскребли на сердце, неприятный горький комок подкатил к горлу и застрял там; она знала, какие у Шейна серьезные неприятности из-за разногласий с главой городского строительства:

– Это что – шантаж?

В трубке повисла напряженная, многозначительная тишина.

– Давай лучше назовем это мотивацией.

– Для чего ты это делаешь? Разве тебя волнует то, что я собираюсь выставить свою кандидатуру на выборах в конгресс?

Отец-сенатор расхохотался, и Сесили сразу возненавидела его:

– Неужели ты действительно думаешь, что все это затеяно ради тебя?

Слезы выступили на ее глазах, она без сил опустилась на кровать. Все ее хорошее настроение моментально исчезло, пропало, словно мираж в пустыне. Как же она заблуждалась! Конечно, отцу не было и нет никакого дела до нее.

– Но ведь я твоя дочь. Неужели тебе это безразлично?

– Я делаю это ради тебя, ради твоего же собственного блага. И какова твоя благодарность? Ты собираешься погубить все свое будущее из-за интрижки с каким-то рабочим-строителем?

Сесили не стала спорить насчет полной неуместности подобного сравнения, Шейн даже рядом не стоял с рабочим-строителем.

– Да-а, а почему бы и нет?

– Ты способна на большее. Итак, я жду тебя через пять часов.

Больше всего на свете Сесили хотелось послать отца с его угрозами куда подальше, но, к сожалению, этого никак нельзя было делать. Из-за Шейна, чтобы не навредить ему.

Первым ее порывом было броситься к нему и обо всем рассказать, но тут же она одумалась. Нет, он никогда ни о чем не узнает. Теперь Сесили хорошо понимала, на что готов Шейн ради тех, кого любит, чем он мог пожертвовать ради их счастья. Эта забота, скорее даже любовь, читалась в его глазах, чувствовалась в его ласках, в каждом движении, которое он дарил ей последней ночью.

Она не сомневалась в смелости Шейна и даже в некотором его безрассудстве. Предугадать его действия было несложно: ради нее Шейн, не задумываясь, пожертвует этим контрактом.

Прошлой ночью она обещала, что позаботиться о нем. И вот уже на следующей день приходилось держать данное ею слово – все произошло быстрее и неожиданнее, чем она предполагала. Закрыв глаза, она тихо промолвила:

– Я буду вовремя.


Сесили не было за завтраком, и Шейн отправился на ее поиски. Когда они утром расставались, она собиралась принять душ, но с того момента прошло более часа, а она так и не появилась.

За завтраком, проходившем на открытом воздухе во внутреннем дворике, разговоры велись о нем, но Шейн не обращал внимания на всякие намеки и шутливые вопросы. Ему было не до этого. Все его мысли вертелись вокруг Сесили. Прошедшая ночь раскрыла ему глаза: он любил Сесили. А она его. Ни в том, ни в другом у него не было никаких сомнений.

В ночной темноте они поведали о своей любви друг другу самыми разнообразными способами – как известно, для этого слова не нужны, они, скорее, даже помеха.

Все случилось быстро. Пожалуй, даже слишком быстро. Когда она, нежно погладив его по щеке, сказала, что позаботится о нем, у него сладко и горько защемило в груди. Шейн уже не понимал, когда в последний раз кто-то заботился о нем. Впрочем, он не нуждался ни в чьей заботе и не хотел, чтобы о нем кто-то заботился. Забота о своих близких была для него долгом и работой, которую он выполнял охотно и добросовестно. Но Сесили не походила на женщин из его ближайшего окружения. Она могла подставить плечо и облегчить ту ношу, которую он взвалил на свои плечи. Она была сделана из другого материала, ему казалось, что никакая ноша не может ее раздавить.

Слишком много в ней было нравственной силы, слишком много упорства или упрямства. Они с ней были очень в этом похожи.

Постучав в дверь ее комнаты, он осторожно вошел. Комната была пуста. В глаза бросилась аккуратно убранная постель и колыхавшиеся под порывами весеннего ветра занавески на окнах.

Но Сесили здесь не было.

Сперва он растерялся, а потом встревожился. Что-то еле слышно шелестело. На полочке белел лист бумаги, придавленный старомодным телефоном, края бумаги колыхались от ветра. Он вытащил лист и прочитал то, что на нем было написано.

«Шейн, мне надо срочно отъехать в город. Очень важная встреча. Вернусь сегодня поздно вечером.

С.»

Содержание записки не успокоило его.

Почему она не предупредила его? Не позвонила? Черт, даже не отправила сообщение?!

Почему она оставила именно записку?

Что за ерунда?

Шейн торопливо спустился вниз и выбежал на парадное крыльцо. Конечно, ее машины нигде не было.

Итак, она уехала в Чикаго? Не поговорив с ним? Проще говоря, улизнула?!

Он вынул телефон из кармана. От Сесили не было ничего. Он набрал ее номер, телефон переадресовал его звонок на голосовую почту.

Что-то случилось, вне всякого сомнения.