– Как прошла встреча?

Голос у Бьюкенена был низкий и тягучий, невольно напрягавший и без того взвинченные нервы Сесили.

– Прекрасно. Как только я показала ему снимки, он, не споря, сразу на все согласился. Обещал сегодня все сделать.

Бьюкенен улыбнулся, от его улыбки мороз пробежал по коже Сесили.

– Попробовал бы не сделать. Если бы его жена увидела эти снимки, ему бы несдобровать. Она примерная католичка, столп их церковной общины. Джексон, несомненно, сделает все, что от него требуется.

Сесили энергично закивала:

– Конечно. Вращаясь среди политиков, я заметила, что они, как это ни странно, не слишком думают о том, как прикрыть себя.

– Очень верно подмечено, – усмехнулся Бьюкенен.

– А как насчет Майлза? Вам удалось найти что-нибудь на него?

Он с каменным выражением на лице помотал головой:

– Пока ничего.

У Сесили неприятно заныло под ложечкой:

– У вас большой опыт. Что вы думаете по этому поводу?

Бьюкенен пожал плечами:

– За несколько дней нелегко найти все необходимое. Если есть ниточка, то она может привести туда, куда нужно. Главное знать, где искать. Грехи не спрячешь, все равно что-то выплывет наружу. Но, по-моему, Майлз скорее всего чист.

Сесили закусила губу. Черт, она была так уверена в успехе. Особенно после сегодняшней встречи с Джексоном.

– Но ведь все что-нибудь, да скрывают.

Бьюкенен внимательно посмотрел на нее:

– Интересно, мисс Райли, что в таком случае скрываете вы?

Вопрос попал не в бровь, а прямо в глаз. Сесили потупилась, пытаясь скрыть свое смущение. У нее тоже появилась тайна из-за тех снимков, которые сделал Шейн. Какая опрометчивая небрежность! А ведь она с детства готовилась к политической деятельности, уже будучи подростком, никогда не позволяла себе даже двусмысленных поступков, которые могли вернуться к ней бумерангом.

– Некоторых людей ни в чем нельзя упрекнуть. Они действительно чисты. – Бьюкенен смягчил свою интонацию, заметив ее растерянность.

– И вы полагаете, что Майлз именно такой человек?

Сесили стало страшно. Сбывались ее наихудшие опасения. Контракт для компании Шейна ей удалось спасти, но как спасти его деловую репутацию от клеветы? Угроза публикации статьи осталась, у нее не было никаких гарантий, что отец и Майлз оставят Шейна в покое. Обозлившись на нее, они были способны нанести коварный удар в любой момент. У нее не было иного выхода, кроме как использовать последнее средство.

– Я буду искать, но шансов почти никаких, – признался Бьюкенен.

– Хорошо, благодарю вас. – Сесили встала.

Лоуган тоже встал и пожал ей руку:

– До скорой встречи, мисс Райли. Думаю, на свадьбе увидимся.

Сесили отдернула руку так, словно ее ударило током:

– Вы будете на свадьбе?

Бьюкенен усмехнулся:

– А как же. Я давний приятель Шейна. А Мадди я помню еще девочкой. Конечно, я там буду.

Она испуганно заморгала:

– А как же наша договоренность?… Все ведь останется между нами… конфиденциально?

Бьюкенен сощурился:

– Вы хотите, чтобы Шейн ничего не узнал о наших делах.

Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

– Ему не надо об этом знать. – Сесили тряхнула головой.

Лоуган выпрямился и скрестил на груди руки, вид у него был слегка озадаченный.

– Можно мне спросить – почему?

– Слишком долго объяснять, но поверьте мне, все это делается ради его блага.

– Понятно. Мы связаны подписанным контрактом, я не смог бы так долго заниматься таким бизнесом, если бы не дорожил доверием клиентов. Конфиденциальность для меня – не пустое слово.

Сесили вздохнула с облегчением:

– Я полагаюсь на данное вами слово.

– Конечно.

Она повернулась, чтобы уйти, как вдруг Бьюкенен окликнул ее:

– Сесили.

Она оглянулась.

– Послушайте, когда он узнает правду, то она его не слишком обрадует.

– Я знаю об этом.

– В таком случае, я полагаю, у вас должны быть весьма веские основания.

Более чем веские.

– Вот именно. Да, Шейн ваш друг, поэтому я обещаю вам: в случае удачи он не будет ни на кого из нас в обиде.

– Приятно это слышать. – Бьюкенен кивнул, как это делают бывшие военные.

Спустившись вниз, Сесили присела на диван в вестибюле и позвонила Митчу. Он сразу взял трубку.

– Как идут дела?

– У него ничего нет на Майлза.

Последовала короткая пауза.

– Еще слишком рано.

– Знаю, но он полагает, что Майлз чист. Он почти уверен в этом.

Митч тяжело вздохнул.

– Похоже, что у тебя нет иного выхода, да?

– Похоже, что так.

Она выключила телефон.

Как она боялась, что это когда-нибудь случится! И вот это случилось, несмотря на все ее нежелание и сопротивление. Она надеялась исправить положение за счет Майлза, но, увы, это не получилось.

Как ни хотелось Сесили вмешивать отца, но ради своего спасения ей ничего больше не оставалось, кроме как пойти на это. Она чувствовала неизбежность надвигающегося в себе перелома, она была готова сделать тот выбор, на который ей указала мать во время их разговора во дворике Грейси. Вот сейчас это и произойдет. Но Сесили еще медлила, раздумывая и все тщательно взвешивая перед решающим шагом. Как только она так поступит, она отрежет себе все пути к отступлению, идти на попятный будет уже нельзя. Ее отношения с отцом на этом прекратятся раз и навсегда. Она смутно представляла, чем будет заниматься после разрыва с ним. В тридцать три года опять все начинать с нуля.

Ей придется вести собственный бизнес на свой страх и риск, без всяких гарантий успеха и подушек безопасности.

У Сесили сперло дыхание в груди, ей было очень тяжело. Она ненавидела отца так же сильно, как и любила его все эти годы. Работала, напрягаясь изо всех сил, только ради того, чтобы он мог гордиться ею. Хотела доказать ему, что, как дочь, она достойна его. Избитый сюжет, часто встречаемый в кино и книгах, тогда как в жизни все оказалось намного сложнее. Внезапное осознание, скорее озарение, не могло так легко стереть из памяти многие годы, в течение которых она стремилась завоевать его любовь.

Всю свою жизнь она ставила отца выше себя.

Ну что ж, пора выбирать, ради кого жить дальше.

Глава 27

Приняв твердое решение, Сесили, не медля ни минуты, позвонила Джулии, секретарше отца.

– Где вы были? – тут же задала вопрос Джулия.

Сесили пропустила вопрос мимо ушей:

– Я хочу узнать расписание встреч отца на сегодня, и как можно быстрее, если вас не затруднит.

Еле слышно запищал ее мобильный телефон, его характерный писк говорил о приеме электронного сообщения. Сообщения, которое она ждала. У Сесили быстро забилось сердце от волнения. Все складывалось пока как нельзя лучше.

– Он сейчас разговаривает с Полом.

– Отлично. Я еду к нему прямо сейчас.

Убрав мобильник в сумку, Сесили вышла на оживленную центральную улицу Чикаго, взяла такси и через четверть часа уже входила в офис отца.

Она не удосужилась постучаться. Пол еще не ушел. Он и отец что-то обсуждали, склонившись над бумагами. В воздухе явственно пахло военными действиями, и Сесили должна была опять принять в них участие, но теперь не на стороне отца, а на своей собственной.

Сенатор вскинул голову:

– О, Сесили!

– Отец. – Она тоже поздоровалась и, повернувшись к Полу, официальным тоном проговорила: – Пожалуйста, оставьте нас наедине, мне необходимо переговорить с отцом конфиденциально.

Пол вопросительно посмотрел на своего босса, сенатор молча кивнул. Не говоря ни слова, Пол собрал бумаги и вышел из кабинета.

– Кого я могу благодарить за удовольствие видеть тебя? – Отец выглядел уставшим, постаревшим, под глазами висели мешки. – Звонила твоя мать, оказывается, меня не приглашают на свадьбу. Может быть, ты приехала сюда с миртовой ветвью в руках?

– Нет, ты не угадал. – Сесили села за стол. – Мне надоело быть посредником между тобой и мамой.

Лицо сенатора порозовело, потом побагровело. Конечно, от гнева, а не от стыда, у Сесили не было никаких сомнений на этот счет.

– Хорошо. В таком случае твой визит, вероятно, связан с твоей предвыборной кампанией?

– О нет, я выхожу из предвыборной гонки. – Едва она произнесла вслух эти слова, как ей тут же стало легко и свободно, словно с души скатился камень весом в тысячу фунтов. – У меня больше нет желания участвовать в ней.

Ощущение свободы овладело Сесили. С нее как будто спали тяжелые цепи, теперь ее ничто не связывало, но и ничто не защищало, ее положение стало неустойчивым, уязвимым, но оно придало ее жизни неведомую доныне остроту.

Натаниэл Райли удивленно заморгал, потом его лицо прояснилось:

– Ну что ж, весьма благоразумное решение. Теперь, как я надеюсь, ты сможешь уделять больше внимания и сил своему будущему мужу и вашей совместной жизни.

Сесили летела, словно на крыльях, поэтому она презрительно фыркнула в ответ. Как никогда раньше, она чувствовала себя сильной, решительной, способной справиться с любым делом.

– Я совсем не намерена посвящать себя ни тому, ни другому.

– Тогда чем ты намерена заняться? – Отец говорил очень осторожно, взвешивая каждое слово.

Сесили наклонилась вперед:

– Я собираюсь открыть небольшую фирму по связям с общественностью и заниматься тем, чем занималась раньше, – минимизацией негативных последствий. Ты сам неоднократно признавался, что именно в этом и заключается моя самая сильная сторона. Ты прав, мне действительно нравится такая работа, и я успешно с ней справляюсь.

Намерение, о котором сказано вслух, наполовину осуществленное намерение. Сесили разволновалась – да, она вполне способна осуществить задуманное. У нее есть необходимые связи и сложившиеся отношения. Она сможет начать с нуля, и, черт побери, у нее будет своя собственная фирма.