Дом бабы Вари был маленьким и уютным, две комнаты. Одна побольше – светлая с пятью окнами, большим полированным столом, массивным диваном и старинным на растопыренных ножках трюмо. Это корявое чудище вызвало неописуемый восторг у Сони. Она дергала ручку выдвижного ящика и строила умильные рожи в немного замутненное от времени зеркало. Именно эту комнату баба Варя и отрядила гостям. Добрые Зайцевы от подросших внуков отдали не только санки, но и кроватку с матрасиком. Ее придвинули к смежной со второй комнатой стене и утеплили пуховым платком.

Сама хозяйка спала во второй проходной комнатенке на панцирной кровати. Эта чудо-кровать напоминала музейный экспонат: ажурное покрывало с бахромой, две горки подушек с набивными наволочками, прикрытые шифоновыми шалями. Такое Надя видела только в кино. И каждый день у бабы Вари начинался с ритуала «пойду, приберу постель».

От кухни с раздвижным столом, газовой плитой с духовкой и зеленым луком на подоконнике Надя пришла в умиление.

- Эх, баб Варь, жалко только, что у тебя печки нет.

- Как это нет, а во врЯмяночке.

- И ты меня научишь ее топить?

- Баловство, но, если захочешь, поучу. Дело не хитрое.

В первые дни соседи потянулись в дом вереницей, у всех окрестных старушек сразу закончились: спички, соль, сахар, масло и прочее. Соня бродила по рукам, зажимая в кулаках печенье и яблоки. А Надежда изворотливо уходила от вопросов об отце ребеночка, но охотно рассказывала про работу в ресторане и детском саду.

Дармоедкой быть не хотелось, и Надя сначала под присмотром Варвары, а потом и сама, ходила кормить кур и козу, не брезговала за ними даже чистить, вот только доить себя капризная Мотька не подпускала. Но Надя была настырной, ничего, скоро и это искусство ей покорится.

Поработать бы по профилю, но кому здесь нужны торты или пельмени, все и сами «с усами». Случай предоставился ближе к Новому году. Соседка, Нина, та самая тетка в норковом берете из маршрутки, явилась к бабе Вари в слезах.

- Не дали, говорят – все перед Новым годом расписано вперед. Мол, чего спишь? Теть Варь, что делать-то?  – и она начала рыдать с новой силой.

- А что случилось? – вышла на звук Надя.

- Год мужу, поминки думала в столовой отмечу, а там отказали. А со школой сейчас все строго, посторонних не пустят. Что делать теперь? Скажут, Нинка для мужа и поминки устроить не хочет.

- Давайте дома, я помогу, – предложила Надежда.

- Да как же дома? Зима, на улице же людей не посадишь, а комнаты у меня чуть больше этих. А готовить кому на такую ораву, все отказали? Одна, – и опять всхлипы.

- А на сколько человек надо приготовить?

- Ну, пятьдесят… наверное. Я точно не знаю.

- В общем так, – Надя взяла из буфета блокнотик с ручкой, – сколько у вас столов?

- Два.

- Раздвижной есть?

- Есть.

- Два ваших, два наших возьмем.

- Катька даст, – вклинилась баба Варя.

- Стулья тоже по соседям пособираем. Разошлете приглашения на три партии: одним к одиннадцати, одним к часу, другим на три. А мне нужна одна помощница, посуду между сменами мыть, и пару человек на раздачу. Меню постное?

- Ну, да, – вытерла заплаканные глаза Нина.

- Кутья, грибная лапша, а для тех, кто не строго придерживается – уха, пирожки с капустой, горохом и грибами. Можно котлетки из фасоли.

- Она сделает, – закивала головой баба Варя.

- Миленькие мои, только не подведите, – Нина оставалась в сомнениях.


Надя оказалась в своей стихии, она: строгала, резала, подсаливала, помешивала, вымешивала, лепила, отдавала команды. Все прошло четко и слаженно, как говорится – без сучка, без задоринки.

- Вот это скорость? – восхитился дед Митрошка, таскавший на кухню ведра с водой. – Это вы так в ресторанах своих работаете?

- Бывает и быстрее, – улыбнулась Надя.

Вечером утомленные работницы собрались своим узким столом.

- Спасибо, Надюша, – выдохнула Нина. – Что бы я без тебя делала? Вот деньги, возьми.

- Да ну, теть Нин, какие деньги, я же так, по-соседски, ну и по работе соскучилась, – Надя решительно отодвинулась от протянутого вознаграждения.


- Эх, мужа тебе хорошего надо найти, такая хозяйка пропадает, – покачала головой соседка.

- Какой мне муж, я ж, как здесь говорят, с прицепом, – усмехнулась Надя.

- Ерунда все это, – вклинилась в разговор озорная тетка Наталья, – мужики нынче на это не больно-то смотрят. Если приманит, так и с тремя возьмут. А тут одна кнопуха, да еще малая совсем.

- А что, я видела, как Антоха Тишин на нее заглядывался, разведенный, непьющий. Розка, правда, мамка его, все помирить его с женой пытается. Чего у них там произошло и не знаю. А так парень видный.

- А этот наш, вечный жених… Красников, – хихикнула тетка Наталья. – Знакомиться не приходил еще?

- Нет, - смущенно улыбнулась Надежда.

- Придет еще, вот увидишь.

- А почему вечный? Старый? – не удержалась Надя от любопытства.

- Разборчивый, под тридцать, а еще ни разу под венцом не был, все цены себе не сложит. То с одной походит, то с другой. Ищет. Вроде, только наладится, а раз, и на горизонте новая появляется, старую подругу бросает и за новенькой невестой волочится. Мимо тебя не пройдет, удивляюсь, как это он еще не прискакал, – тетка Наталья опять хихикнула.

- Нам такой несерьезный не нужен, – за Надю ответила тетка Нинка, – уж она с таким вон хлебнула. Папашка Сонькин ходок небось был?

Надя растерялась. Кирилл ходок? Не состоявшаяся свекровь уверяла, что у него было много женщин после развода, да Надя и сама видела двоих – Альбину и ту, что за рулем сидела.

- Ходок, – согласно выдохнула она.

- То-то же, – подытожила тетя Нина.

- Ну, Красников-то малохольный, если его за жабры взять как следует, не выкрутится, – тетка Наталья сжала пальцами воздух, словно там уже трепыхался несчастный кавалер. – Ты с ним построже, и из такого вертлявого сносного мужика воспитать можно.

- Мне муж не нужен, мы и вдвоем с Сонечкой неплохо живем, – улыбнулась Надя.

Вот почему разговоры даже о потенциальных женихах до сих пор вызывают у нее панику? Назад дороги нет, с Кириллом ей больше не быть, никогда, все ниточки оборваны. Так почему же она даже в шутку, в расслабленном бабском разговоре, не может представить рядом с собой кого-то другого? Мало времени прошло? Но ведь, когда пройдет сколько нужно, она, наверное, уже станет старой. Бабушка Надя на выданье, забавно.

- Антон лучше, – не обращая внимания на ее протесты, продолжала развивать мысль тетя Нина, – у меня еще кум одинокий, но тому за сорок. Но так ничего, молодо выглядит. А твоему мужику сколько было?

- Сорок в апреле исполнится, – вздохнула Надя.

- Женатый был, да? – сочувственно вздохнула и тетка Наталья.

- Нет, в разводе.

- Да все они в разводе, пока в постель не затащат, а потом выясняется – жена и семеро по лавкам. Красникова надо хомутать, и как сегодня на кухне, по-боевому с ним.

Назад Надя шла уже в глубокой темноте. Как там баба Варя в няньках? Справилась ли с Сонечкой? Чувствуя укоры совести, Надежда ускорила шаг. Сзади послышался шум мотора, дорогу осветили фары. Надя предусмотрительно отошла в тень к забору.

- Мадмуазель, вас подвезти? – услышала она мягкий мужской голос.

- Нет, спасибо, я почти пришла? – Надя еще сильнее вжалась в забор.

- Вы Надежда, родственница Варвары Тихоновны? – опять полился бархат.

- А вы Красников? – вылетело смелое предположение.

- Уже напели? Да, я Андрей, – мотор заглох, парень вышел из машины. – Ну, давайте я вас хоть до калитки провожу.

В темноте были видны только очертания высокой подтянутой фигуры.

- А вечный жених – это звание или должность? – ляпнула Надя, вымещая злость на Кирилла на этом деревенском ловеласе.

- Состояние души, – ничуть не смутился парень. – Может погуляем, смотрите, звезды какие... романтичные.

- Боюсь, не получится, «прицеп» дома ждет, – Надя быстро распахнула калитку.

- Жаль. Доброй ночи, Надежда. От вас вкусно пахнет, ваниль? – Андрей немного нагнулся, от него разило дорогим парфюмом и немного табаком. – А все говорят, вы прям красотка.

- Преувеличивают.

- А я вот чувствую, что правда, у вас голос красивой женщины.

- Да что вы говорите? – Надя слегка надавила на грудь нахала, так как он попытался войти вслед за ней.

- И ручка у вас такая миленькая, – попытался перехватить вытянутую руку Андрей.

- И вам доброй ночи, – Надя захлопнула калитку, красотку разбирал истеричный смех.

Тот год, встреч и расставаний, Надя провожала в Рязани, у тетки Ангелины, приехали – сама Геля и Вадик, их родители, пришли знакомые. Было душевно, но в атмосфере чужого семейного уюта Надя чувствовала себя ущербной, рано отпросилась спать и прорыдала в подушку до ура.

Второй Новый год молодая мама помнила смутно, у Соньки резались зубы, поднялась температура. Надя сильно переживала, а приедет ли на вызов скорая, но неотложку вызывать не пришлось, все обошлось, жар спал к полуночи, и обессиленные мать и дочь заснули сладким сном под бой курантов.

Третий праздник они встречали у бабы Вари в окружении боевых соседей. Тетя Нина с тазиком салата, тетка Наталья с селедкой под шубой, дед Митрошка с баяном и баба Стеша с домашней наливочкой – взрывная смесь для безудержного веселья. Когда Надя поставила на стол любимый торт деда «Медовик», компания от заводной Мотани, настучавшись вдоволь пятками по полу, плавно перешла к песням. Митрофан Василич, щуплый старичок с озорным прищуром, красивым баритоном начал выводить: «В широких степях Забайкалья…», соседки дружно подхватили высокими немного визгливыми голосами. Надя слов не знала, но выступить как Соня с экспромтом: «А-а-а» тоже стеснялась, поэтому только улыбалась, невольно отстукивая такт ложкой.