- Играются, – улыбнулась она, – вот чего ему, кобелю, сразу надо было? Такая ты у нас девка видная, да такую ему куклу народила. Ох-хо-хо-нюшки. Дурные нынче мужики пошли.

- Это точно, – хмыкнула Надя, раскладывая полотенца.

- И надолго его выпустили? Суд когда?

- Да нет, это недоразумение было. Все уладилось.

- Ну, слава Богу, а то я уж думала, вдруг, уголовник какой. Такого нам не надобно.

Надя рассмеялась.

- Смейся – смейся, – осуждающе посмотрела на нее Варвара. – Разведен?

- Да.

- А машина во дворе стоит его?

- Его.

- И квартирка имеется?

- Имеется.

- В ихпотеке, поди? – сдвинув брови, подступилась баба Варя.

- Нет.

- ЖАних, стало быть, с приданым.

- Да какой там жених. Просто Сонин папа.

- Ну, это мы еще приглядимся. Смазливый зараза.

- Зараза, это точно, – Надя выключила воду, пора звать Кирилла.

В комнате царила идиллия: отец с дочкой сидели прямо на полу, голова к голове, рассматривая утку.

- А где у ути глазки?

Соня безошибочно тыкала в синие пуговицы.

- А ротик? А хвостик? Соня, а где твой папа? Папа? – осторожно выдохнул Кирилл.

- Па! – обрадовалась девочка и побежала к картонному ящику с игрушками, долго там рылась, а потом подбежала к отцу с деревянной книжкой и начала суетливо листать страницы.

Кирилл с любопытством наблюдал за дочкой.

- Па! – еще раз громко крикнула Соня, тыкая в деревянную страницу и указывая на голубоглазого бычка. – Па!

- Нет, Соня, это не папа, – тяжело вздохнул Кирилл, – я твой папа, я.

Он поднял глаза и заметил смеющийся взгляд Нади.

- Не стыдно? – покачал головой.

- Она сама себе папу нашла, – иронично повела бровью Надежда. – Иди мыться.


К столу Кирилл вышел чистым, гладко выбритым, сразу появился какой-то лоск, от прежнего Медного нынешнего отличала только худоба и немного резкий взгляд.

Бабушка Варя расстелила скатерть и поставила блюдо с пирожками. Все семейство расселось вокруг румяной сдобы. Надя только сейчас вспомнила, что за целый день ничего не ела, и Кирилл, как видно, тоже.  Они жадно накинулись на еду.

- Вкусно, – похвалил гость, – Надя тоже вкусно печет.

- Надюшка-то да, – закивала баба Варя. – А кем вы, Кирилл, работаЯтЯ?

Надя с любопытством уставилась на Кирилла, вот какую он профессию сейчас назовет? Я тут ваш новый хозяин?

- Предприниматель, – спокойно произнес Медный, откусывая полпирожка разом.

- А чего предпринимаешь? Торгуешь чем?

- Продуктами.

- Харчами, это хорошо. А где ж ты их берешь, на базе оптовой покупаешь? Вишь, раньше спекуляция была, сажали, а теперя предпринимахтель. Все предпринимают, делать никто не хочет.

- Ну почему, мы теплицы в этом году закладывать будем, – встрепенулся Кирилл, – сначала парочку, на пробу, как пойдет, а там видно будет.

- А-а. У нас новый хозяин тоже, говорят, тепличную комплексу ставить будЯ. А соседний колхоз еще год назад купил, так там пенсионерам бесплатно по тюку сена дали, а я вот думаю – нам-то дадут али рылом не вышли?

- Дадут, – улыбнулся Кирилл.

- А если не дадут, так господин Медный приедет и тебе, баб Варь, для козы сам накосит, – прищурила левый глаз Надя, – отблагодарит, что ты его дочку нянчила. Да, Кирилл?

- Глядите, как ей хочется, чтобы я себе чего-нибудь отхватил, – тоже прищурился Кирилл. – Я, между прочим, на даче сам газонку кошу.

- Косарь, – хмыкнула Надя.

С Кириллом они как подростки играли в гляделки, прячась за кружками с парящим чаем. Было приятно и нервно одновременно смотреть на человека, которого ты еще вчера и не надеялась увидеть рядом, а сегодня вот он сидит, живой и здоровый, и почти прежний, пьет чай и взглядом сбивает тебе дыхание.

- Ой, давайте спать укладываться, – прервала перестрелку хозяйка, – а то рыба моя вон сейчас из стулки вывалится.

Соня действительно сначала бойко мучила банан, подрыгивая ножками на детском стульчике, тоже подарке от Зайцевых, а потом начала клевать носом, приваливаясь на пристроенную рядом утку. Надя хотела вынуть дочь, но Кирилл опередил и бережно взял Соню на руки.

- Куда ее? – обернулся он к Наде.

- Пойдем.

Соня, в последнем всплеске бодрости, потребовала с собой утку и тут же заснула в обнимку с зеленым чудищем.

- Я там ей еще медведя купил, дома ждет, – прошептал Кирилл.

- Тоже зеленого? – не сдержалась от подкола Надя.

- Да нет обычный, бурый, но болтает, пижон, по-английски.

Они еще долго стояли у кроватки, каждый погруженный в свои мысли. Кирилл набрал воздух что-то сказать, но тут в полумрак комнаты заглянула баба Варя.

- Что-то у меня спина разболелась, – пожаловалась хозяйка.

- Это ты с Сонькой надорвалась, – виновато предположила Надя.

- Да не, на улЯце продуло. Вы уж не серчайте, а только я тута на диванке лягу, а вы мою кровать забЯрайте.

- Я Кириллу на полу постелю, – как-то испуганно дернулась Надя, – у нас же где-то старый матрас был.

- Продует, завтра такой же как я кочергой скрюченным ходить будет. Кто ж зимой на полу спит?

- А может у Зайцевых раскладушку попросим?  – Надя посмотрела в черноту окна.

- Ты время-то видела, Зайцевы с курами ложатся.

- Я в машине посплю, – обиженно проворчал Кирилл.

- И воспаление легких заработаешь, – так же недовольно проворчала Надя.

- А чё вы боитЯсь ложиться? Люди взрослые, не подростки какие, никто ж не заставляет ничего-такого, спина к спине повернулись да ночку перетерпели. Делов-то. Укладывайтесь.

Баба Варя решительно выпроводила родителей из комнаты.


Панцирная кровать была довольно широкой, но в том то и весь прикол, что под тяжестью двух тел она проваливалась в центре, заставляя лежащих катиться друг к другу. Надя вцепилась в край, чтобы не падать на Кирилла. Как на зло в ее гардеробе не было ни одной пижамы, а ночная сорочка все время норовила задраться. Приходилось одной рукой тянуть подол вниз, другой держаться за уголок металлического каркаса – какой уж тут сон! Кирилл, отвернувшись спиной, затих. «Спит, наверное, – Надя вздохнула, чувствуя всю комичность своего положения. – Даже не попробовал ко мне поприставать, ну самую малость. Конечно, ему нравятся добрые, ласковые, и чтобы в рот заглядывали и каждое слово ловили. Такие, как я была раньше. А язвительные и колючие его не интересуют, походил – походил, укололся пару раз и отступил. Не нужна». Глаза защипало, одна вредная слезинка пробежала по носу, собралась на кончике и упала на губу, отдавая соленым вкусом обиды. «Не нужна», – Надя еще раз тяжело вздохнула, и тут горячая мужская ладонь легла на бедро.


- Ты что делаешь?! – слезы сразу высохли.

- Я случайно, – пробурчал Кирилл, – перевернуться хотел, бок затек.

- Перевернулся? Так убирай свою руку.

- Не хочу.

- Что?!

Надя так быстро поднялась, что не удержалась и грохнулась сверху на Кирилла.

- Ой! – вскрикнула, – Да что ж за кровать-то такая?!

- Нормальная кровать, – промурлыкал Кирилл, уже в открытую распуская руки.

- Перестань, а то я сейчас…

- Да врежь ты уже мне. Я знаю, тебе очень хочется по морде мне съездить. Я не против, бей, – он подставил ей бритый подбородок.

Она затихла в его объятьях.

- Надюш, – он легонько нагнул ее голову и зашептал в самое ухо, – и, если я из-за дурного характера еще раз когда-нибудь наговорю глупостей, ты не стесняйся, тряси за шиворот и ори: «Медный, твою ж мать, ты не о...».

- Я матом не ругаюсь, – проворчала Надя.

- Тогда просто в нос бей, только не бросай меня больше. Надь, не бросай меня, – шепот теплой волной побежал по телу.

- Просто не отпускай меня, – эхом отозвалась в ответ.

А дальше ее смело ураганом, вдавило в мягкую перину, разметало остатки одежды.

Они любили друг друга ненасытно, жестко, страстно, избавляясь от обид и накопившегося голода. Кажется, она исцарапала ему спину и цапнула за ухо, он терпел, мурчал как большой кот и терзал ее губы, покрывал поцелуями щеки, шею, беспокойно шарил руками по бархату кожи, обозначая свое пространство. А кровать скрипела в такт, выдавая все секреты. «Надеюсь, в соседней комнате спят», – проносилось где-то по краю сознания, а наружу рвался легкий протяжный стон.

Вспотевшие, жаркие любовники прижимались друг к другу, слушая, как учащенно бьются их сердца.

- Я тебя больно укусила? – виновато прошептала Надя, обводя пальчиком мочку уха.

- Можешь отгрызть, буду ходить хвастаться.

- А мы опять без защиты, – с легким вздохом проговорила она, утыкаясь лбом в его плечо.

- Кого на этот раз родим: еще мальчика или еще девочку? – усмехнулся Кирилл, откидываясь на подушку.

- Я теперь опытная женщина, знаю, что иногда можно и после, завтра надо добраться до аптеки.

- Надюш, не надо до аптеки, – его голос стал серьезным, вкрадчивым, – роди мне еще одного. Только чтобы в этот раз все как положено было, по нормальному: свадьба, гостей на двести, платье, фата, торт в три яруса с пупсами на верхушке, и чтобы потом мы с Сонькой и Эдиком вас из роддома встречали, и мне медсестра на руки сопящий сверток положила. Надюш, выходи за меня замуж.

Можно было чуть-чуть помучить, пококетничать, протянуть задумчиво: «Ну, не знаю, я подумаю», но отчего-то не хотелось.

- Свадьбы на двести человек не надо, просто распишемся. А платье мое ты не выбросил?

- Нет, так в шкафу и висит, – Кирилл зарылся носом в мягкие волосы, чмокнул любимую макушку.

- Я, наверное, теперь в него не влезу, – вздохнула Надя.