Когда-то в детстве я прочитал у Маршака – помните? – «владелец заводов, газет, пароходов», и заявил отцу, что хочу быть таким же, за что и получил серьезный нагоняй в виде лекции о вреде оппортунизма в нашей коммунистической среде, классовом самосознании и т. д. От мечты я не отрекся, искренне надеясь заработать столько, чтобы иметь собственные «заводы, газеты, пароходы». Но, покрутившись в бизнесе, понял: чтобы заработать, надо иметь, а чтобы иметь, надо заработать. Порочный круг.

Я незамедлительно дал согласие. Дядя Женя, удовлетворенный моим ответом, продолжал напутствовать:

– Только помни, в таких делах сталкиваются интересы очень многих людей. Научись их различать. Умей слушать и слышать. Помалкивай. Помни о главном и не забывай о мелочах. Будь благодарен. Не торопись и не медли. Научись правильно и учтиво говорить «нет». Советуйся и согласовывай. Не подставляйся. Не суетись и не бойся. Я буду рядом.

Каждая фраза как лозунг. Или как аксиома.

Первый блин, естественно, вышел комом. Предприятие под громким названием Государственная торгово-посредническая компания на самом деле оказалось пустышкой. Помещения и офисы давно имели новых хозяев, на счету в банке не было ни копейки. Обрадовавшие было запасы французских духов на поверку оказались польской подделкой с истекшим сроком годности. Санэпидстанция категорически запретила выставлять их на продажу как опасные для здоровья. Оставалось несколько тысяч пар ботинок (мне это слово неприятно, навевает грустные воспоминания), изготовленных еще в те, «застойные» времена, и грузовик, точнее, корпус от грузовика, все его внутренности давно функционировали в других, неведомых мне автомобилях.

Покопавшись в документах, я пришел к выводу, что бывший директор компании держал направление на... тюрьму. Он за бесценок распродал складские и офисные помещения, товар, имевший хотя бы какую-то материальную ценность, и только после этого подал документы на банкротство. Однако мое руководство мягко намекнуло мне, что уголовное преследование нерадивых руководителей не входит в мою компетенцию, и шепотом добавило, что преследовать его некому, так как главный прокурор города приходится бывшему директору родным братом.

Зато в тюрьму отправились те самые злополучные ботинки.

– Мне заключенных кормить нечем, не то что обуть, – жаловался начальник тюрьмы. – Получается, что ты меня выручил, дешевле обувь не найти.

Следующий проект был более обнадеживающим. Банкротству подлежал продовольственный магазин. Поразительно, у нас прогорают магазины! Особенность его оказалась в том, что магазин, находясь в оживленном месте, принадлежал одному из пригородных сельсоветов, председатель которого посчитал сложившееся положение несправедливым.

– Зачем сельсовету магазин? – доказывал он. – Разве может сельсовет эффективно управлять магазином? Только частник способен справиться с этой задачей.

Естественно, частником должен был стать сам председатель.

– А как же сельсовет? – недоумевал я.

– А я не гордый, уступлю свое место другому, желающих хватает.

Объявление об аукционе по продаже магазина (так положено по закону), по настоятельной просьбе председателя сельсовета и с согласия моего руководства, вышло в малотиражной газете за два дня до назначенной даты. И тем не менее желающих купить его оказалось немало. Но в день проведения торгов большинство потенциальных покупателей сняли заявки. Как выяснилось позже, председатель сельсовета обратился к помощи своего родственника-рэкетира, а тот, в свою очередь, отбил аппетит у конкурентов. В результате из оставшихся двух фирм (принадлежащих председателю) победила та, что назвала сумму в девять тысяч долларов, то есть ровно в двадцать раз меньше реальной стоимости.

Я не суетился, помалкивал, различал интересы разных людей – в общем, делал то, чему учил меня дядя Женя. В результате оказались довольны все: председатель сельсовета, рэкетиры, мое руководство, я. Но только не дядя Женя.

– Подарков твоих не надо, Олег, не для этого я тебе помогаю. – Это была его реакция на мою неуклюжую попытку вручить ему конверт с «благодарностью». – Не хочу, чтобы ты плавал так мелко.

Я растерялся.

– Что же надо делать?

– Будь смелее, добивайся больших проектов.

Во что я превратился?! Стал взяточником и вором, добиваюсь успеха с помощью обмана и мошенничества – уж себе самому я обязан говорить правду! Утешала только одна мысль: поправлю свое финансовое положение и уйду в настоящий бизнес. Но дядя Женя призывает меня к «большим проектам», к еще большему воровству, к глобальному мошенничеству, ко всеобщему обману. Противно...

– Что тебя смущает, Олег? – Дядя умеет говорить вкрадчиво. – Ты мечтал о чем-то другом? Мы тоже в свое время мечтали о всеобщем процветании, равенстве и братстве. Поэтому, наверное, наша страна и развалилась. Иллюзии подменили реальность. Но жизнь такая, какая есть. А выживать и добиваться успеха ты обязан в любых условиях. Другого выбора нет, нет другой страны и нет другой жизни.

Башка трещит от этих мыслей, надо сменить тему.

– Я все понял, дядя Женя. А кстати, как здоровье Римы?

– А что может быть с ее здоровьем? – встревожился он.

Надо же так вляпаться! Но отступать некуда.

– Я думал, она ждет ребенка.

– Впервые слышу! – Дядя Женя в упор посмотрел на меня.

РИМА. Два длинноухих щенка

Мы с Антоном стали постепенно оживать, в доме зазвучали шутки и смех. А однажды Антон пригласил меня в кино.

– Прости, дорогая – ой, больше не буду, – ресторан мы себе позволить пока не можем, зато фильм, говорят, хороший.

Фильм был самым заурядным, как и большинство современных кинолент. Сейчас считается особенным шиком звучащая с экрана отборная брань. Меня это раздражает. Но я обратила внимание, с каким интересом Антон наблюдал за эротической сценой. Оживает.

Это оживление началось с того дня, когда Антон с радостью сообщил, что кредиторы отложили свои требования на неопределенный срок, то есть до тех пор, когда он сможет рассчитаться.

– Случилось настоящее чудо, Рима. Конечно, я прекрасно понимаю, что это произошло не без вмешательства твоего отца. В ближайшие дни идем к твоим старикам. Хочу попросить прощения. Я многое понял за этот год.

А я с беспокойством подумала о себе. Пронесшийся как ураган страшный для нашей семьи год наверняка не в лучшую сторону отразился на моей внешности. Последний раз я внимательно изучала себя только в тот вечер, когда Олег пригласил меня в ресторан, и уже тогда заподозрила что-то неладное. Неужели морщинки возле глаз? Наверное, показалось. Приду после кино домой и проверю.

Я тщательно готовилась к визиту к родителям. В последнее время мы редко бывали у стариков, понимая, что папа очень недоволен Антоном, а мне не хотелось, чтобы меня жалели.

– Доченька, вы ни в коем случае не должны экономить на питании, – почему-то тайком от папы нашептывала мне мама, засовывая в мою сумочку деньги, – и купи себе что-нибудь новое, наша дочь при любых обстоятельствах должна хорошо выглядеть.

Родители встретили нас по-разному. Папа сдержанно, а мама закудахтала вокруг Антона:

– Антончик, сынок, совсем похудел.

За столом мы старались быть веселыми и беззаботными. Антон произнес тост, суть которого сводилась к тому, что он действительно многое понял, осознал ошибки, поблагодарил родителей за дочь, ставшую ему настоящим другом в трудную минуту (вот об этом мог и не говорить). Я почувствовала на себе долгий и изучающий взгляд папы. Мне стало неуютно.

Воспользовавшись тем, что Антон вышел на балкон покурить, а мама удалилась на кухню готовить чай, папа пригласил меня пройти в кабинет.

– Дочь, – папа традиционно поцеловал меня в лоб, – вероятно, ты хочешь что-то сказать?

– Да, папа, – не надо ничего скрывать, все равно узнает, он у меня такой. – Нам помог Олег, но Антон об этом ничего не знает, он считает, что помощь пришла от тебя, а я не стала его разубеждать.

– И правильно сделала! – Никогда не сомневалась, что мой отец самый умный на свете. – Что еще?

– Это все. – Что еще он хочет знать, не понимаю.

– Встань, пожалуйста, хочу на тебя посмотреть. – Вообще-то не в его характере разглядывать мои выпирающие косточки и переживать за имеющийся дефицит жировой прослойки, но я послушалась. – Я считал, что ты ждешь ребенка.

– Пока нет, папа. – Интересно, откуда он это взял? Мужчины думают, что все на свете можно посчитать.

Папа то ли разочаровался, то ли не поверил.

– Это правда, дочь?

– Что тебя беспокоит, папа, почему я должна тебя обманывать?

При этих словах он совсем растерялся.

– Да нет, я так, к слову, – и, взяв себя в руки, сказал: – Только не забудь о главном: твой ребенок должен быть желанным и... законным. Я тебя не тороплю с внуком.

– Давай начистоту, папа, мы люди взрослые. У меня были некоторые чисто женские проблемы, и мне показалось, что... ну, я ошиблась. Об этом я сказала маме, и мы решили оставить это в секрете. Вот и все, что я скрыла. Добавлю только, что с моим здоровьем в этом плане все в порядке, врач подтвердил.

Уф, как трудно говорить на такую тему с мужчиной, тем более – с родным отцом!

– А насчет всего остального прошу во мне не сомневаться. – Я понимала, что его не может не беспокоить бескорыстная помощь Олега и то, что я скрыла это от Антона. – Ты воспитал честную дочь.

Папе давался этот разговор не менее трудно, чем мне.

– Спасибо за откровенность, пусть этот разговор останется между нами. Ты стала мудрой, теперь я за тебя не боюсь, – и, выдержав паузу, сказал: – Настало время подумать, чем помочь Антону.

Через некоторое время Антон с гордостью заявил, что получил приглашение возглавить управление в министерстве приватизации и инвестиций.

Антон стал допоздна пропадать на работе, почему-то ему необходимо было работать даже в выходные дни. Сначала это удручало, а потом привыкла, мне стало даже нравиться одиночество. Я проводила время за чтением, научилась вязать и увлеклась спортом, точнее, шейпингом. Забавно, как на первом занятии инструктор измеряла размер жировых отложений у женщин с помощью прищепок. Увешанные прищепками, они подходили к зеркалу и поражались своему виду. С каким остервенением они после этого занимались, вы бы видели!