Янка Рам - Под маской моего мужа

— Быть может, я не вижу смысла столько жрать? — оскаливается на него Лера. — Не жрал бы ты так жадно, может, и мама была бы жива!

— До конца жизни винить меня будешь?!

Прислуга ставит порционные вазочки с панакотой.

— Попробуйте панакоту, я готовила её сама.

Все растерянно ковыряют панакоту.

— Рита, что посоветуешь? Как женщина.

— Предложение Георга очень щедрое. Не думаю, что кто-то другой, — взгляд на меня, — оценит тебя так же дорого.

— Пап?

— Повзрослей! И дай мне дожить спокойно в своём доме. Я заботился о тебе всё твоё детство. Твоя очередь.

— Георг… помнишь, ты как-то сказал, что… всегда будешь на стороне моего благополучия?

— Помню.

— Стоит ли мне подписывать эти документы?

Его лицо недовольно вздрагивает. Хмуро смотрит перед собой.

— Вот в целом я согласна с твоими рассуждениями о браке. Но… если женщина уже на этот момент любит другого? Достаточно ли ей будет уважения и заботы для счастья?

— Но он же не заслуживает.

— Да. И, вероятно, она никогда не будет с ним — тем, кто не заслуживает. Но есть ли смысл пытаться с другим? Не возненавидит ли она его просто потому, что внутри неё уже занято?

— Я не знаю…

— Но у тебя жене получилось заменить маму другой женщиной?

— Нет…

— Стоит ли мне идти на этот «брачный договор»? Ты знал мою маму лучше всех, здесь сидящих, — стреляет она взглядом в кипящего Дамира, — любил её, понимал её… Посоветуй мне! Как посоветовала бы она? Побудь для меня её представителем за этим столом.

— Юлианна… Посоветовала бы тебе… не торопиться.

Лера молча сжимает его кисть, лежащую на столе.

Опять нечестно. Мне выстрел, ему признательные рукопожатия.

— Артём… а что скажешь ты? Должна я подписать документы? С такой-то суммой… Если её обналичить… мы можем исчезнуть с тобой навсегда!

Это, конечно, её наследство. И неправильно, что оно достанется суке Рите. Хотя ни черта ей не достанется… Аскольдов заберет всё бабло так или иначе.

— Нет. Пошли их. Поехали домой, детка.

— Неожиданно, — смотрит Лера на Риту. — Да?

Рита нервно, давясь, ест панакоту.

— Вкусно? — прохладно улыбается Лера.

— Кажется… миндаль?

— Всего лишь запах. Цианистый имеет запах миндаля.

— Что?..

— Это тебе за постинор и попытку убить моего ребёнка.

Взгляд Риты стекленеет, она срывается с места в сторону уборной. Мы слышим издалека рвотные звуки. В шоке смотрим на Леру. Она пожимает плечами.

— Не очень приятно, когда тобой манипулируют и запугивают, да? Карл… скажи ей, что я пошутила. Это всего лишь миндаль.

«Топор был… гуманнее!» — сглатываю я тяжело.

Это не совсем та женщина, на которой я женился. Теперь всё по-честному? Учитывая, что я тоже не совсем тот?..

Аскольдов, извинившись, выходит, тихо разговаривая по телефону.

Лера улыбается, отодвигая розетку с десертом.

— Ну вот. Теперь я практически сыта. Прекрасная вышла панакота.

Да уж…

Замученная и раздавленная Рита возвращается за стол. Мне даже её немного жаль. Садится в этот раз от меня подальше. На место Аскольдова. Это правильно. Мой маленький ревнивый монстр тебя сожрёт. Чуть позже, правда, и меня тоже. Оттягиваю ворот футболки. Душновато!

Дамир переводит взгляд в мою сторону.

— Никак не пойму. Что делаешь здесь ты?

— Он — член, — выделяет Лера тоном последнее слово, получается с однозначным намёком и очень похабно, — нашей семьи.

— Брак был фиктивным, — недовольно морщится Дамир.

— А не только в этом смысле! — переводит Лера взгляд на Риту.

Ну началось! Меня бросает в холодный пот. Не дрогнула, блять, эта хрупкая ручка.

— Что-то я не понял… — хмурится Дамир.

Рита машет на лицо руками, делая глоток воды.

— Я выйду?

— Нет, — режет Лера. — Мне так нужна твоя поддержка, дорогая!

Копируя интонацию Риты, Лера сжимает её кисть, лежащую на столе. Нервы Риты начинают сдавать. Вижу, как подрагивают побелевшие губы.

— Мне кажется, пора вызвать твоего психоаналитика, — скептически смотрит на жест Леры Дамир.

Георг возвращается.

— Я бы поэкономила на твоём месте. Кауфман дорого берёт. А ты теперь нищий. К тому же он промазал почти по всем пунктам инструктируя Артёма. Так себе специалист.

Лера, не торопясь, складывает документы пополам.

— Теперь я бесприданница, а ты банкрот, отец. Но есть и хорошая новость! Теперь у твоего заказчика нет мотива убивать тебя.

— Я все равно перепишу на тебя всё! — психует Дамир. — Дальше — пусть решает Георг!

— А я в тот же день переведу всё это в фонд… детский… первый, что найду. Клянусь!

— А так? — Дамир вытаскивает из-под рубахи ствол и наставляет его на меня. — Пока ты будешь вести себя разумно, твой благоверный будет жить.

— Браво, пап! Ты не изменяешь себе.

— Ты знаешь, я сделаю это!

— Но ведь если ты выстрелишь, я не подпишу долговые обязательства никогда… а так… могу и передумать. Завтра, например.

Ствол Дамира неуверенно опускается.

— Ах… как же тебе не хочется быть нищим!

— Представь себе!

— Интересно, а что сильнее — жадность или гордыня?

— М?

— Ты просишь меня так много отдать за твоё благополучие, а сколько готов отдать за него сам?

— Поверь мне, много. Всё! Потому что я скорее пущу себе в лоб пулю, чем пойду побираться. Твой отказ равносилен…

— Ой, хватит. Это будет твой выбор!

— Какой ещё выбор?

— Выстрелить и остаться нищим или сожрать это и оставить шанс на то, что я подпишусь под твоими долгами.

— Ну?

— Артём трахал твою жену до того, как стал моим мужем.

Сглатываю ком в горле, нервно проводя рукой по волосам. Ствол тут же взлетает снова. Как и градус в комнате! Дуло ловит по очереди застывшую Риту и меня. Лицо Дамира искажается судорогой ненависти. И прыгающий ствол останавливается на превратившейся в меловую статую Рите. Мда… тут он теряет поменьше.

— Су-у-у-ка…

— Пап, — улыбается Лера. — Да я пошутила. Просто любопытство…

Рита начинает рыдать, пряча лицо в руках. На несколько секунд закрываю глаза, чтобы отдышаться.

Вот это, блять, порка! Публичная, воспитательная, групповая.

Я боюсь свою жену. Факт.

Дамир в аффекте переводит ствол на Леру. Я подскакиваю.

— Ты подпишешь это, строптивая дрянь!

— Хватит! — тихо рявкает Георг. — Я своё предложение отменяю. Такой ценой мне эта сделка больше неинтересна. Всё! Ты свободна, Лера.

— Пошли все вон… — скрипит Дамир, равнодушно глядя перед собой. — Вон…

Мы втроём выходим из дома. Охрана в напряжении, не понимая, как реагировать.

— Георг… — сжимает его руку Лера. — Завтра у мамы день рождения. Съездим к ней вместе?

Меня кроет, но я не могу вмешаться. Это… что-то очень личное, но другое. Что-то, куда я не вхож.

— Конечно, Лерочка. Обязательно. Спасибо, что позвала.

Обнимает его на пару секунд.

— Спасибо тебе. За всё. Но так будет правильно. Ты видишь маму во мне, а я в тебе. Не нужно это портить.

— Ты права, да.

— А подари мне Базиля?..

— Конечно.

Отпустив его, Лера медленно идёт вперед.

— Эй, — тихо окликает меня Георг. — Я буду рядом, когда ты облажаешься.

— Я больше не облажаюсь.

Иду следом за женой.

— Хорошо бы… — едва слышно вслед.

Не успеваю её перехватить, она выходит мимо растерянной охраны за ворота. Вылетаю следом.

— Лер! — подхватываю её за талию.

Разворачивается.

— Лерочка…

Вдруг маска монстра слетает и под ней оказывается моя взорванная и обиженная девочка. Её срывает в истерику.

— Похабная скотина! — несколько раз прилетает мне по лицу. — Сволочь… Ненавижу тебя!! Не смей прикасаться!

Ловлю её руки.

— Лера… детка… это было ДО… я клянусь!

Отталкивает.

— Я даже не знал тебя!

— Убирайся! Пошёл к черту! Знать не хочу… Ненавижу!!! Не смей приближаться.

Отворачивается и, не оглядываясь, уходит по улице быстрым шагом.

Смотрю ей вслед…

Как и полгода назад, снова иду мимо этих трёхметровых заборов. Опять совсем одна. Но теперь без гроша в кармане и права на возвращение.

А, нет… не одна. Глажу живот. Теперь я никогда не буду одна. И в тоже время, буду всегда одинока. Никто не разделит моей любви к малышу…

Все эмоции выплеснуты и долги розданы. Мне пусто…

И что же мне делать? Ровно то, что делала полгода назад.

Во-первых, звонить моему начальнику и сдаваться в эти убогие «торговые центры». Теперь уже не повыпендриваешься. Скоро живот будет видно и никуда больше меня не возьмут. А работать на Георга я не хочу. Не нужен ему тот дом…

Во-вторых, снять квартиру на остатки денег. Можно ту же самую. Там все мои вещи. И смысл менять?

«Но теперь это всё я буду делать сама», — вздыхаю. Наверное, я наконец-то по-настоящему повзрослела. И мне это не нравится. Это ощущение, когда за спиной никого. И теперь ты сама стоишь за чьей-то спиной.

Это очень… грустно. Стоять так одной.

Отбитые о щёки моего «хорошего парня» ладони горят.

Приехал… Не побоялся угроз отца.

Сердце предательски сжимается.

Вдруг встаю, как вкопанная.

А что если отец сейчас не отпустит этого гадёныша?..

Как бы то ни было, но смерти он точно не заслуживает. Пуля — это не пощёчины! Надо было увести его оттуда! Это моя ответственность, ведь это я вынудила приехать его туда.