Спустя еще час я совершенно вымотана, разочарована и пьяна. Градов испарился, бессовестно пренебрегая своим желанием целовать меня всю ночь, а я расстроена тем, что меня это беспокоит. В конце концов, нас связывает только постель, а то, что он сегодня выскочил на ринг, может говорить лишь о том, что господину спортсмену просто не понравилась идея, что его личную игрушку мог поцеловать кто-то другой.

Давайте посмотрим правде глаза! Как бы грубо это ни звучало, но он действительно относится ко мне, как к своей персональной игрушке. Он появляется только тогда, когда ему нужно удовлетворить свои сексуальные потребности, тащит меня к себе, а когда все заканчивается любезно вызывает для меня такси или сам отвозит домой.

Джентльмен, мать его!

Все осложняется тем, что мне хорошо с ним. Вопреки всему тому безобразию, в которое Градов превратил мою жизнь, мне спокойно, когда он рядом. Мне нравится, как его дыхание щекочет мою кожу, как сладко он произносит мое имя или целует в плечо. Он умеет быть нежным, умеет дарить тепло и во время секса заботиться не только о своем наслаждении. Проблема лишь в том, что это временно. Я знаю, что как только Виктору надоест вся эта возня с пуговицами или как только я задам очередной неудобный для него вопрос, он прекратит все это. У него есть определенные преимущества, просто потому что не я была той, кто это начал.

Когда по — прошествии еще получаса, я полностью раздосадованная плюхаюсь на заднее сидение темно — синего «Лексуса» Туманова, мне хочется съесть огромный кусок малинового чизкейка, забраться в свою теплую постель и заснуть.

С включенным светом…

Глава 17


Виктор

Февраль. Пять лет назад


— Ну, ты и придурок, братец, — констатировал Андрей, запихивая в мой нос ватный тампон, — Чем ты вообще думал? Хотя можешь не отвечать, я и сам догадался.

— Отвали, — пробубнил я и тут же зашипел, когда брат схватил меня за нос, — Ты, блин, чокнулся?

— Следи за языком.

— А ты выключи режим заботливого папочки. Мне не пять лет.

Андрей снова потянулся к моему носу, но я вовремя отпихнул его руку. Он усмехнулся, собрал разбросанные по столу окровавленные куски ваты и выбросил в мусорную корзину. После не самой дружелюбной встречи с тренером я приехал в больницу, куда недавно устроился работать мой брат — подающий надежды хирург, постоянно действующий мне на нервы. Майя ушла домой вся в слезах с полной уверенностью, что я больше не появлюсь на пороге ее дома, но она чертовски ошибалась. Я планировал сделать это уже сегодня, как только брат закончит читать мне нотации и приведет в порядок мой нос. Учитывая род моей деятельности, это не первый раз, когда мой дыхательный орган попадает в подобную переделку, но приятного все-равно мало.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросил брат, присаживаясь на край своего рабочего стола и скрещивая руки на груди. На мой взгляд, он выглядел нелепо в белом медицинском халате, но это именно то, к чему он всегда стремился. На самом деле, моим родителям очень повезло, что один из их детей решил выбрать профессию врача, особенно, когда второй — обезбашенный кикбоксер.

— Пойду и заберу ее, — решительно отрезал я, — И даже не вздумай меня останавливать.

— Я же не самоубийца. Ты думаешь, старик просто так отдаст тебе свою ненаглядную дочурку?

— У него нет выбора.

— Ты слишком самоуверен, братец. Возможно, пока ты сидишь здесь, он уже хорошенько промыл ей мозги и не факт, что Майя вообще захочет с тобой куда-то идти.

— А ты умеешь поддержать.

— Просто говорю очевидные вещи.

— Тогда лучше помолчи.

Андрей фыркнул, а я опустил голову и посмотрел на свою саднящую сбитую руку, которой чуть больше часа назад долбил бетонную стену дома Майи, когда взбешенный тренер утащил ее от меня. И все-таки мое предчувствие меня не подвело, ведь еще в ресторане, я почувствовал, что-то неладное. Теперь все полетело к черту. Тренер никогда добровольно не позволит мне встречаться с его дочерью. Он скорее отрежет себе руку, чем подпустит ее к кобелю вроде меня. Во всяком случае, именно это он и выкрикнул, волоча за собой рыдающую Майю.

— Я женюсь на ней, — выпалил я. Кофе, который не успел проглотить Андрей, выплеснулся из его рта, заливая белый халат.

— Чего?

— А что такого? Ты ведь женился, так почему я не могу.

Брат смотрел на меня, как на сумасшедшего.

— Потому что с тех пор как тебе исполнилось шестнадцать, ты не был ни с одной девушкой дольше недели.

— Все — то ты знаешь, — ощетинился я.

— Виктор, не будь идиотом. Ты даже толком ее не знаешь. А женитьба это очень серьезный шаг и делать его нужно не после того, как тебе час назад настучали по башке и сломали нос.

Я устало провел рукой по лицу, забыв про свой нос, и снова дернулся от боли, выстрелившей в голову.

— Осторожнее, — Андрей оттолкнулся от стола, подошел и запрокинул мою голову, — Голова не кружится? — он достал из кармана халата фонарик и начал светить мне поочередно в каждый глаз.

— Андрей, хватит, — раздраженно сказал я, вырываясь от рук назойливого хирурга, — Я в порядке. Мне не впервые ломают нос.

Брат вздохнул.

— Да уж.

— И не говори родителям, — попросил я, — Не хочу, чтобы мама волновалась.

— Ясное дело. Она всю душу из тебя вытрясет, если узнает.

Кивнув, я поднялся с дивана и посмотрел на часы. Время медленно подкрадывалось к полуночи, но я не собирался откладывать визит к Майе и тренеру на завтра. Слишком высока была вероятность, что уже завтра он может посадить ее в самолет и отправить к матери, а этого мне хотелось меньше всего.

— Брат, только давай, без глупостей, — с нажимом произнес Андрей, засовывая руки в карманы халата, — Я ведь всего лишь врач, а не Святой Иисус.

— Не беспокойся, — я накинул куртку, водрузил на голову капюшон, — Это будет трудный бой, но я справлюсь. Ты же знаешь, Град никогда не проигрывает. А Майя слишком дорога для меня, чтобы так легко сдаться.

— Ты любишь ее? — спросил брат, когда я уже собирался покинуть его кабинет. Люблю ли? Я никогда не задумывался, как называется то, что я чувствую к Майе, просто потому что до встречи с ней, я никогда не испытывал ничего подобного. Единственный раз, когда я влюбился в девчонку, пришелся на то время, когда у меня только начали крошиться молочные зубы. Она отвергла меня и ушла к парнишке, который каждый день таскал для нее ванильное печенье и делился фломастерами. Так мое сердце оказалось впервые разбито. Конечно, это были просто детские глупости, по сравнению с тем, что происходило сейчас.

— Люблю, — тихо признался я, хватаясь за ручку двери.

И это было не просто слово. Это было то, что я на самом деле чувствовал.


По дороге к дому Майи, я с остервенением набирал ее номер, но она не отвечала на мои звонки. Сообщения тоже остались без ответа, поэтому я занервничал, вспоминая слова Андрея. Быть может тренер действительно уже успел сделать из меня редкостного негодяя, и теперь Майя не желает иметь со мной ничего общего. Кажется, я еще никогда в жизни настолько сильно не боялся. Я слишком привязался к ней, хотя знал, что не нужно было этого делать.

В кромешной тьме, я пробирался сквозь сугробы, не обращая внимания на ветер, проворно пробирающийся под распахнутую куртку. Я спешил так быстро, как только мог. Несколько раз поскользнулся, и чуть было не угодил лицом в снег. Боль в носу стихла. Спасибо брату, за то, что не пожалел хорошей анестезии.

Приблизившись к нужному дому, я заметил горящий на кухне свет. Значит, по крайней мере, один из них точно не спал. В комнате Майи света не было. Вытащив из носа ватные тампоны, я глубоко вдохнул через рот и зашагал к подъезду, с непоколебимой уверенностью, что выйду отсюда вместе Майей.

— Градов?! Какого хрена ты здесь делаешь?! — рявкнул тренер, широко распахивая дверь, — Явился за добавкой? — он кинул взгляд на мой нос.

— Тренер, можете сломать мне все, что хотите, но меня это не остановит. Я пришел поговорить.

— Тренер? — презрительно скривился мужчина, — Забудь это слово, недоумок. Или ты серьезно думаешь, что я продолжу тренировать тебя после того, как ты забрался под юбку моей единственной дочери? Каким бы охрененным спортсменом ты не был, я не позволю тебе и дальше морочить мне голову.

— Я никогда не морочил вам голову.

— Да ладно? Должно быть мне приснилось, как ты тискался с моей дочерью за моей спиной?

Самым ужасным было то, что он, черт возьми, говорил правду. В его глазах, я действительно был предателем, который так беспечно просрал его доверие, в погоне за собственными чувствами. Но, что я мог поделать? Только попытаться все объяснить и заставить его поверить, что это не было преднамеренно, и я не собирался предавать его.

— Мы познакомились до того, как я узнал, что она ваша дочь, — конечно, было бы глупо с моей стороны рассказывать все подробности нашего знакомства, поэтому я прикусил язык.

Тренер сверлил меня взглядом, сжимая дверь так, что суставы его пальцев побелели. Я не двигался, в любую секунду готовый принять новый удар. В конце концов, я это заслужил. Мне только было интересно, где находилась Майя, и почему я не услышал ни малейшего намека на то, что она находиться в квартире и слышит наш разговор.

— Как долго это продолжалось?

— С тех пор, как она приехала.

— Убирайся, Градов, — отрезал тренер, и попытался захлопнуть дверь, но я успел подставить ногу.

— Тренер, выслушайте меня, — взмолился я.

— Градов, — предупреждающе прошипел мужчина.

— Две минуты. Дайте мне две минуты, и я уйду.