Лицо тренера менялось в зависимости от испытываемых им эмоций. В какой — то момент я подумал, что он и впрямь снова врежет мне, но старик удивил меня, когда глубоко втянул носом воздух и отошел в сторону, позволяя мне войти в дом.

— Две минуты, Градов, — пробубнил тренер и направился в сторону кухни. Я пошел следом, прислушиваясь к звукам, разносившимся по квартире, но слышал только приглушенное бормотание телевизора. Где же Майя, черт возьми? Не может быть, чтобы я опоздал.

Повернув голову, я случайно наткнулся на висевшее в коридоре зеркало и обомлел. Тренер отлично постарался, чтобы мое лицо выглядело похожим на гигантский чернослив. Симпотяга!

На кухне тренер прислонился к подоконнику и посмотрел на свои наручные часы.

— Две минуты начались, Виктор, — сказал он. Я удивился, что он назвал меня по имени. За все время работы наше обращение друг к другу оставалось неизменным: я-Градов, он-тренер. Но полагаю, сегодняшний день оказался переломным для нас обоих, поэтому пусть называет меня как захочет. Мне плевать.

— Майя очень важна для меня, — начал я.

Тренер злобно ухмыльнулся.

— Важна, — повторил он, — Не делай из меня идиота, Градов.

— Это правда.

— Ты думаешь, я не знаю, что такое быть чемпионом? Не знаю, что такое, когда почти каждая потаскуха хочет стянуть с тебя трусы? Можешь не сомневаться, я все это прекрасно знаю. И я не позволю тебе поступить с Майей, как с какой-то девкой, — слова тренера врезались мне в голову. Он был резок, зол и его уверенность в том, что я сделаю, его дочери больно оставалась непоколебимой, — Завтра же Майя отправится обратно к матери.

Сжав кулаки, я гневно смотрел на своего тренера, но ясно понимал, что не позволю себе сдаться.

— Я не хочу, чтобы сердце моей дочери оказалось разбито, — продолжил тренер, — А именно так и произойдет, позволь я вам быть вместе. Что если через пару месяцев Майя тебе надоест, и ты решишь порвать с ней, как со всеми кто был до нее? Я всю жизнь ограждал свою дочь от мудаков вроде тебя и не собираюсь делать исключений. Лучше оставь ее в покое, Градов.


Сейчас тренер был похож на разъяренного быка, а я будто выступал в роли красной тряпки, все сильнее раздражая его. Я видел, как каждое мое слово проникает в него и на его лице отразилось сомнение. Но это было не сомнение в моих словах, а в том, что он поступает, правильно запрещая нам с Майей быть вместе.

— А что если я скажу, что хочу жениться на Майе?

— Ты идиот? — с неверием проворчал старик.

— Я люблю ее. Вы же сами учили меня идти до конца. Не прогибаться и не отступать. Именно это я и делаю, тренер. Я никогда не думал, что мне придется сражаться с вами, но я не отступлю.

— Сукин ты сын, Градов, — выдохнул тренер, сжимая пальцами переносицу, — Клянусь Богом, если ты сделаешь ей больно, я вырву тебе кадык. Не дай мне пожалеть о своем решении.

— Я все сделаю правильно. Обещаю.

— И еще Градов…

— Да?

— У тебя все еще есть тренер.

Черт возьми, кажется, это был самый трудный бой в моей жизни!

И я снова выиграл.

Глава 18


Виктория

Май. Наши дни


Я успеваю забежать в здание больницы ровно за секунду до того, как начинается дождь. Сегодня я пребываю не в самом благоприятном расположении духа и надеюсь, что визит к Владимиру поможет мне отвлечься. Медсестры сдержанно улыбаются мне в знак приветствия, пока я спешу, по пахнущему антисептиком коридору к палате Владимира и молю Всевышнего не устраивать мне неожиданных сюрпризов в виде встречи с Андреем, или того хуже, с его братом.

Слава Богу, до палаты я добираюсь без происшествий, но стоит мне открыть дверь одиночной палаты, как мне сразу хочется громко выругаться. На стуле, возле кровати больного, сидит Андрей и сосредоточенно что-то записывает. Я не видела Владимира всего несколько дней, но сейчас он выглядит здоровым. Он отдохнувший и полон сил, на его щеках играет здоровый румянец, а синяки под глазами испарились, будто их и вовсе не было. Он замечает мою голову, мелькающую в дверном проеме, и широко улыбается. В моей сумке надежно припрятан куриный паштет и несколько кусочков белого хлеба, поэтому, как только мы останемся наедине, Владимир сможет полакомиться чем-то еще, кроме больничной овсянки.

Теперь, когда Владимир распознал мое присутствие, я понимаю, что нет смысла и дальше играть в шпиона, поэтому откашливаюсь и громко говорю:

— Доброе утро, мальчики! — и вхожу в палату.

— Привет, Виктория, — удивленно произносит Андрей. Владимир приподнимается ровно настолько, чтобы прислониться к спинке кровати, и разводит руки в стороны, призывая меня к дружескому объятию. Он еще не восстановился после инсульта, поэтому движения выходят немного неуклюжими, но это последнее на что я обращаю внимание, когда с готовностью принимаю приглашение и обнимаю мужчину.

— Мы тут уже закончили, так что я оставлю вас, — произносит Андрей, захлопывая толстый ежедневник в черной кожаной обложке и поднимается, — Виктория, как освободишься, зайди ко мне на пару слов, хорошо?

Я примерно догадываюсь, о ком будет эта пара слов, но, не желая показаться невежливой (все-таки Андрей не виноват в том, что его брат идиот) просто киваю. Андрей уходит, и я переключаю внимание на Владимира.

— Вы сегодня отлично выглядите, — я выкладываю на стол контейнер с куриным паштетом и ломтики хлеба. Еще сегодня я проснулась достаточно рано, чтобы сварить для Владимира картофель, а по дороге купила зеленые яблоки.

— И чувствую себя не хуже. А вот ты девочка, кажется, чем то расстроена.

— И что же натолкнуло вас на эту мысль? — я не поднимаю глаз, продолжая возиться с провизией, но чувствую, что Владимир наблюдает за мной.

— Твой уставший взгляд.

— Я ведь пишу книги, забыли? Так что я просто не выспалась, потому что на меня внезапно нахлынуло вдохновение.

— Очень сомневаюсь. Ну да ладно. Но если тебе вдруг захочется выговориться…

— Спасибо, — перебиваю я, поймав на себе многозначительный взгляд из под морщинистых век, — Как насчет паштета?

— Отличная идея.

Я снимаю с контейнера крышку и передаю Владимиру вместе с вилкой и куском хлеба. Перекладываю картофель в тарелку и ставлю на тумбочку рядом с кроватью. Пока мужчина поглощен едой, я споласкиваю яблоки и наливаю в стакан сок.

— Когда вас выписывают? — спрашиваю я, присаживаясь на стул.

— Думаю, через пару дней буду дома. Даже не знаю, как бы я справился без твоей помощи.

— Пустяки.

— Нет, Вика, то, что ты сделала для меня вовсе не пустяк. Ты единственная кто не прошел мимо, когда я умирал у бакалейной лавки. Если бы не ты…

— Перестаньте. Любой здравомыслящий человек поступил бы точно так же.

— Тебе кто — нибудь говорил, что ты удивительная?

«Ты не сумасшедшая, Виктория. Ты — удивительная»

— Бывало, — вздыхаю я. Как бы мне не хотелось никогда не вспоминать слова Виктора, они словно замерли на автоповторе в моей голове. Я старательно пытаюсь заглушить их звучание и перестать жить вчерашним днем, но все еще думаю о том, что вчера с Градовым намного привлекательнее сегодня без него.

— Кто бы он ни был, он просто идиот, если позволил себе обидеть такую девушку, как ты, — серьезно говорит Владимир и продолжает есть.

— Он мне ничего не обещал.

— Напрасно.

— Я запуталась.

— Я вижу.

— Так, хорошо, думаю, мы достаточно обсудили мою личную жизнь. А что насчет вас?

Владимир протягивает мне наполовину опустевший контейнер.

— А что насчет меня?

Несмотря на то, что мы с Владимиром знакомы не первый день все же этого времени не достаточно, чтобы начать задавать вопросы не испытывая чувства неловкости. Но мне приходится перебороть смущение, потому что я не очень хочу обсуждать подробности своих взаимоотношений с Виктором.

— Ну…гм…у вас есть семья?

Моментально взгляд Владимира становится печальным, и я тут же жалею, что спросила.

— Нет, — сдавленно отвечает он и отворачивается к окну. На самом деле я привыкла к такому поведению мужчин. Аналогичная реакция Градова, каждый раз, когда я позволяла себе вопросы, касающиеся Майи.

— Давайте лучше почитаем. Я принесла еще один неплохой романчик, — говорю я, снимая со спинки стула свою сумку, и когда Владимир поворачивает голову, в его глазах остается лишь едва заметный намек на грусть.

***

Обычно поведение мужчины вынуждает совершать женщину опрометчивые и не всегда обдуманные поступки. Раньше я предпочитала несколько раз подумать, прежде чем что-то сделать, но в случае с Виктором Градовым весь здравый смысл, живущий в моей голове, просто испарился. Знаете, что я сделала? Я позвонила Марку и пригласила его на ужин.

В японский ресторан.

Тот самый, где мы ужинали с Виктором в день знакомства.

Разумеется, я не собираюсь спать с Марком, потому что…ну просто, потому что у меня уже есть мужчина, с которым я могу заняться сексом.

Не любовью.

Чистым сексом без всяких ванильных примесей.

Я надеюсь, что ужин с Марком поможет мне хоть немного отвлечься и перестать все время искать в себе причины дурацкого поведения Виктора. В конце концов, не я виновата в том, что с ним произошло в прошлом.

Ровно в восемь часов вечера, я вхожу в японский ресторанчик на набережной превозмогая навязчивую дрожь в коленках. Несколько недель назад я была здесь с Градовым, наблюдала, как он пробует пересоленный суп и дает автограф взволнованному мальчишке, а сегодня мне предстоит ужин с моим бывшим любовником, череп которого я едва не разнесла хрустальной вазой. Мне не хотелось особо наряжаться, поэтому я наспех влезла в черную юбку — карандаш и блузку насыщенного голубого цвета. Часть волос собрала и зафиксировала заколкой на макушке, а в уши вставила серьги с жемчугом. Я бы сказала, просто, но со вкусом.