***

И снова меня будит этот проклятый дождь. Раньше мне нравилось, как он барабанит по окнам, но после той ночи, когда Виктор прогнал меня, я перестала любить этот звук.

Но, когда сон окончательно рассеивается, я понимаю, что это не просто дождь. В мою дверь кто-то стучит.

— Виктор?

Я не могу поверить своим глазам, но это действительно он. Стоит напротив меня, насквозь промокший и…улыбается.

— Привет.

— Снова гулял под дождем? — выпаливаю я, но единственное, что сейчас приходит мне в голову.

Виктор пожимает плечами.

— Можно войти?

Я отступаю в сторону, давая Градову возможность снова нарушить покой в моем мире. У меня дрожат колени, я хочу спросить какого черта, он позволяет себе приходить ко мне, когда всего месяц назад выставил прочь. Но я этого не делаю, а просто наблюдаю, как Виктор проходит на кухню. Я закрываю дверь и иду следом. Градов стягивает куртку и вешает на спинку стула. Поворачивается ко мне и проводит рукой по мокрым волосам.

Я замечаю, что он изменился. В его взгляде больше нет той жесткости и отстраненности, что была прежде. Он смотрит на меня с нежностью, и я признаюсь, к такому я совсем была не готова.

Мне нужно отвлечься. Я подхожу к кофеварке и включаю ее, давая Виктору возможность объяснить свой внезапный визит.

Он подходит сзади и прижимается грудью к моей спине. Я делаю судорожный вдох, а выдохнуть уже не могу. Все мое тело предательски отзывается на близость Виктора, и я понимаю насколько сильно, мне не хватало этого весь этот месяц.

Градов протягивает руку и кладет на стол пуговицу.

Боже, как же сильно я скучала по нему.

— Мне не хватало тебя весь этот месяц, — мягко произносит Виктор, зарываясь носом в мои волосы. Мурашки несутся по моему телу, как у главных героинь моих романов, и, кажется, я только что ощутила то, о чем писала, — Прости за ту ночь. Я не должен был прогонять тебя.

Я блаженно прикрываю глаза, боясь сделать неосторожное движение и спугнуть этого Виктора, который совершенно не похож на прежнего.

— Давай поговорим, — он тянет меня за стол. Мне не очень нравится то, что он разорвал объятия, но я нахожусь в еще большем предвкушении от предстоящего разговора, поэтому подчиняюсь.

Я сажусь на стул, а Градов устраивается напротив.

Берет меня за руку, крепко сжимая пальцы.

— Майя была моей первой любовью, — со вздохом произносит Виктор, заставляя мое сердце замереть, — И несовершеннолетней дочерью моего тренера.

Градов внимательно смотрит на меня, словно спрашивая разрешения продолжать, и я киваю. От осознания того, что Виктор впускает меня в свое прошлое, я едва не впадаю в панику, но чувствую, что сейчас он, как никогда нуждается в моей поддержке.

— Продолжай, — я ободряюще сжимаю его пальцы.

— Наш роман продлился всего несколько месяцев.

— Почему вы расстались?

Градов горько усмехается.

— Потому что она предпочла моего лучшего друга.

Моя челюсть едва не падает на стол, а с языка почти срываются отборные ругательства, но я сдерживаюсь.

— В тот вечер, когда я узнал об этом, пришел в бешенство. Почти до смерти избил Ника, затолкал Майю в машину, а потом…, - клянусь, я вижу, как на лбу Виктора выступают капельки пота, настолько ему тяжело вспоминать об этом, — Потом случилась авария.

Господи!

Свободной рукой Виктор вытирает лоб.

Неужели…?

— Она…? — осторожно спрашиваю я, на самом деле боясь услышать ответ.

— Нет, нет, — поспешно отвечает Градов, — К счастью, Майя жива. К несчастью, она прикована к инвалидному креслу.

Твою ж мать!

Желая хоть немного ослабить боль Виктора, я поднимаюсь со своего места и перебираюсь к нему на колени. Обвиваю руками шею кикбоксера и он с готовностью отвечает на мои объятия.

— Тебе было плохо?

— Каждую минуту, — тихо признается Виктор, — Кроме тех, что я провел с тобой. Это так странно, ведь после нее мне было плевать на других женщин.

Наверное, я сумасшедшая, но прекраснее признания я еще никогда не слышала.

Виктор нежно гладит меня по волосам.

— Когда ты вошла в ту кофейню, у меня внутри словно что-то пробудилось. То, что как я считал, погибло в той аварии пять лет назад.

— Поэтому ты оставил ринг?

— Да, — кивает Виктор, — Это было моим наказанием за то, что я совершил.

У меня сжимается сердце, и я не замечаю, как из моих глаз начинают струиться слезы.

— Эй, не плачь, — Виктор вытирает пальцами слезы с моего лица, — Ты позволила мне понять, что я еще могу быть в порядке.

Градов нежно целует меня в губы.

— Можешь спрашивать меня о чем угодно, — разрешает он, отстраняясь, — Я готов к вопросам.

И я спрашиваю.

Виктор рассказывает мне о том, что всегда жил лишь спортом и так и не смог окончательно отказаться от него. После ухода с ринга, Градов открыл спортивный клуб, где тренирует молодых парней. Некоторые из них дрались в клубе у Макса Князева — друга Лекса. Еще он рассказал, что его родители развелись незадолго до той ужасной аварии. Отец оставил мать ради молодой любовницы, которая вскоре бросила его, а мать Виктора три года назад вышла замуж во второй раз.

— Помнишь ту ночь, когда я оказался у тебя дома пьяный в стельку? — вспоминает Градов. Я все еще сижу на его коленях, прижимаясь к его твердой груди и чувствую, что идеальнее места придумать сложно.

— Конечно, — отвечаю я, — Я всерьез подумала, что ко мне ворвался грабитель или убийца.

Виктор улыбается.

— А я всерьез надеялся, что алкоголь поможет мне выкинуть тебя из головы. Как видишь, даже он привел меня к тебе. Я, правда, считал, что если буду держать тебя на расстоянии, то не смогу причинить боли. Но каждый раз, когда мне на глаза попадалась очередная пуговица, я использовал ее, как повод вернуться к тебе. Правда, в том, что в каждом кармане у меня лежало по несколько пуговиц.

Я не могу сдержать смеха, а потом Виктор целует меня. Страстно, напористо, вкладывая в поцелуй, все свое раскаяние и я, черт возьми, верю ему.

— Виктория, — шепчет Виктор, отстраняясь от моих губ, — Я ведь не сказал тебе самого главного.

— Да? — спрашиваю я, не скрывая улыбки, — И, что же это?

— Кажется, я люблю тебя.

— Кажется, я тебя тоже, Виктор.

Виктор широко улыбается, снова прижимаясь к моим губам, и в этот момент все становится понятно.

Мы понимаем, что нам обоим не кажется.

Эпилог


Виктор


Я возвращаюсь с тренировки и не могу сдержать улыбки, когда войдя в квартиру, чувствую запах ее духов, перемешанный с ароматом кофе. Мы вместе уже семь месяцев, а я все еще не могу поверить, что эта удивительная девушка принадлежит мне. В ней прекрасно все и самое прекрасное то, что она ни на секунду не переставала верить в меня.

Виктория заменила, все плохие воспоминая, на мгновения, которые я хочу сохранить в памяти навечно. Все ночи, проведенные с ней, все завтраки и все рассветы, что мы встретили вместе. Она стала моим поводом вернуться к жизни я за это я бесконечно ей благодарен.

В квартире тихо, но я знаю, что Виктория здесь. Я оставляю спортивную сумку и ключи в коридоре и отправляюсь на ее поиски.

Виктория спит на полу спальни, свернувшись калачиком, в окружении исписанных листов бумаги и пустых банок из-под газировки. Она не спала уже несколько дней, и я не удивлен, что она заснула прямо на полу. Эта девушка так много посвящает себя работе, что ей можно только восхищаться. И я, как самый преданный поклонник прочитал все ее книги.

Оторвавшись от любимой, я перевожу взгляд на стену, туда, где прежде была изображена Эйфелева башня. Вспоминаю, как мы с братом ее закрашивали, подготавливая чистый холст для моей новой жизни. Так сказал, Андрей и он оказался прав.

Теперь на стене написаны цитаты из книг. По большей части те, что выбрала Виктория, но некоторые я нашел сам. Одна из них мне нравится больше остальных.

«Жизнь — как фортепиано. Белые клавиши — это любовь и счастье. Черные — горе и печаль. Чтобы услышать настоящую музыку жизни, мы должны коснуться и тех, и других».

Черные клавиши — это мое прошлое, а белое — это мое настоящее рядом с Викторией, которое я намерен превратить в будущее.

Я опускаюсь на колени, и целую Викторию в плечо.

— Проснись, детка, — шепчу я, — Через пару часов прилетает твоя сестра.

Виктория открывает глаза и резко садится.

— Черт, — ругается она, — Который час?

— Почти шесть.

— Как прошла тренировка?

Я убираю ей за ухо, выбившуюся прядь волос.

— Все отлично.

Виктория сонно оглядывает пространство вокруг себя.

— Кажется, у меня сели батарейки.

— Похоже на то, — соглашаюсь я, поднимаясь на ноги, и протягиваю ей руку, — Хочешь есть?

Я помогаю Виктории встать.

— Хочу, но сначала мне нужно в ванную.

Она хочет уйти, но я притягиваю ее к себе и целую в уголок губ.

— Как насчет японского ресторана на набережной и вечерней прогулки?

Виктория прищуривается и сжимает губы, чтобы скрыть улыбку.

— А как же режим?

— Нарушить его ради твоей улыбки — самое идеальное преступление.

И, как я уже однажды говорил: к черту, режим!

***

Ринг.

Свет софитов.

Неистовая публика, которая приветствует мое возвращение.

Я не могу поверить, но это действительно происходит на самом деле.