Я вяло ковыряюсь в тарелке и немного замешкавшись, спрашиваю:

— У тебя что — то случилось?

— Не вчера, — неопределенно отвечает он, берет ложку и начинает есть. Он ведет себя предельно осторожно и немного отстраненно, как — будто предостерегая себя от ответов, способных выдать его секрет. Я все еще не понимаю, что заставляет его постоянно возвращаться в мой дом, но пока я не собираюсь возражать.

— Твою мать, — выдыхает он, с громким лязгом роняет ложку, и снова хватается руками за голову. Его мучительное выражение лица, побуждает меня подняться и подойти к нему. Остановившись за его спиной, я прикладываю пальцы к вискам Виктора и начинаю неторопливо массировать, не обращая внимания, как неистово колотиться мое сердце. Сквозь меня будто проходит разряд тока от соприкосновения моих рук и его мягких волос.

— Спасибо, — Виктор откидывает голову, прислоняясь затылком к моему животу, и закрывает глаза.

Я вздрагиваю.

Но не от страха. Те чувства, что я испытываю, не имеют ничего общего с ощущениями страха. Я вздрагиваю от очередного приятного удара током, что с неистовой силой пронзает меня с каждым новым движением. Мы, как муссоны, дующие в разных направлениях, но которые рано или поздно должны встретиться. Он мчится со стороны океана, а я со стороны суши.

Столкновение неизбежно.

Он открывает глаза и наши взгляды встречаются. Градов не оставляет мне ни единого шанса осознать происходящее. Он протягивает руку, хватает меня за шею и тянет вниз.

И целует.

Первое столкновение из числа бесчисленных свершилось.

Я чувствую теплые губы Виктора, насыщенный вкус кофе и аромат своего фруктового шампуня, которым он воспользовался. Мне так хорошо, как не было уже очень давно.

Нет. Мне так хорошо, как не было еще никогда.

Его губы порхают в едином синхронном танце с моими губами, и все о чем я могу просить, чтобы время остановилось.

Градов издает приглушенный стон и поднимается со стула. Опускает руки на мою талию и начинает наступление. Я повинуюсь, теряюсь в его поцелуях и знаю, что хочу дать ему, все, что он пожелает.

Он наступает. Я отступаю.

— Сейчас я слишком трезв, чтобы держать свои руки при себе, — бормочет он, всего на миллиметр, отрываясь от моих губ, только для того, чтобы спустя мгновение снова прижаться к ним. Рука Виктора находит мой затылок и нетерпеливо сжимает. Я кладу ладони на его массивные плечи и с готовностью принимаю все, что он может предложить.

Все заканчивается так же внезапно, как началось. Моя босая ступня наступает на что-то твердое и острое, вынуждая меня вскрикнуть и оторваться от Виктора. Хватаюсь за ногу и шиплю от боли, а Градов приседает, поднимает с пола проклятую пуговицу и тихо смеется.

— Повод остановиться, — произносит он и выпрямляется, — Эти пуговицы оказывается многофункциональны.

— Я бы даже сказала, излишне многофункциональны, — расстроено говорю я, потому что, черт подери, я не рассчитывала, что этот поцелуй так быстро закончится. Я забираю пуговицу и верчу ее в руках. Виктор делает шаг вперед и смотрит на меня с высоты своего внушительного роста.

— Мне нужно идти. Спасибо, что позволила остаться.

Я молчу, потому что от его пронзающего взгляда у меня пересыхает во рту и все, что я могу сделать — это просто кивнуть.

— Можно? — спрашивает он и тянется к пуговице, — В следующий раз я не буду использовать свой повод впустую. Обещаю.

Для меня не имеет значение, каким будет следующий раз. Гораздо важнее, что, не смотря на то, от чего будет зависеть его возвращение, я позволю ему остаться.

Поздравляю, Виктория!

Ты круто влипла!

Глава 7


Виктор

Февраль. Пять лет назад


Совершив финальные толчки, я зажмуриваю глаза и обессиленный перекатываюсь на спину, слыша тяжелое дыхание своей партнерши. Я подцепил эту девицу около полугода назад, и теперь она являлась моей постоянной девушкой для секса, готовая в любое время оказаться в моей кровати. Но сегодня ночью она оказалась здесь не только для того, чтобы удовлетворить мои физические потребности, но и попытаться вытеснить из моей головы образ Майи. И что я могу сказать? Она с треском провалилась.

Как только я закрывал глаза, мое сознание, как бы я ни старался удержать его, перемещалось в ту ночь, когда я впервые увидел Майю. Молодую. Дерзкую. В униформе официантки. Теперь все, что я видел, ассоциировалось с ней. Канареечно желтый «Порше» у торгового центра — свитер Майи в день, когда она пришла в спортзал. Малиновый «макарон» в кофейне за углом — цвет ее мягких губ, а небо над головой такое же бездонное, как ее глаза.

— Кажется, я была в шаге от того, чтобы умереть от секса с чемпионом, — довольно мурлычет Мэри, когда ее дыхание приходит в норму. На самом деле ее зовут Маша, но она предпочитает, чтобы ее называли Мэри. Мне плевать. Мэри не из тех девушек, на которых хотят жениться и видеть матерью своих детей. Она достаточно умна, чтобы не ожидать от меня чего-то большего, чем несколько ночей в месяц и меня это полностью устраивает.

Мэри закидывает свою загорелую ногу, обтянутую черным чулком на мое бедро и игриво пробегает ногтями вниз по моему животу.

— Еще один раунд? — спрашивает она, не скрывая очевидного желания остаться.

— Не сегодня, — возражаю я, скидывая ее ногу, — Через несколько часов у меня тренировка. Мне нужно поспать.

Я отворачиваюсь, показывая тем самым, что больше не нуждаюсь в ее услугах и слышу, как Мэри раздраженно фыркает. Но она ничего не говорит, потому что слишком хочет вернуться в эту постель, чтобы спорить. Не смотря на то, что многие считают меня бабником, я не привык постоянно менять девушек. Да, я мог бы это делать, но мне вполне достаточно того, что дает мне Мэри. За исключением чувств. Так было ровно до того момента, пока я не закусил текилу губами дочки моего тренера.

Я почувствовал.

И теперь я точно знал, что как только Майя окажется на моих простынях, Мэри потеряет к ним всякий доступ.

Прошло больше недели с тех пор, как я видел Майю. Пока я предпочитал оставаться в тени и не делать резких движений, потому что в мои планы не входило разозлить своего тренера до такой степени, что мне нужно будет искать нового. Я решил, что буду действовать размеренно, к тому же я знал, что у меня есть время. Пару дней назад, на вечерней тренировке тренер рассказал, что Майя переехала из Венгрии после того, как ее мать нашла себе нового мужа, отношения с которым не сложились у Майи «с первого взгляда». Она планирует оставаться у отца и не планирует возвращаться к матери и отчиму.

Слышу, как захлопывается входная дверь, и закрываю глаза, представляя себе канареечно желтый свитер и бездонные голубые глаза.

***

Закинув в спортивную сумку несколько сладких протеиновых батончиков и бутылку воды, натягиваю шапку и выхожу из дома. Белые хлопья снега падают на лицо, когда я запрокидываю голову и смотрю на небо.

Бездонное, как ее глаза.

Я успеваю пройти лишь несколько шагов, прежде чем мой телефон оживает в кармане куртки. Высвечивается имя тренера, и я без промедления отвечаю.

— Алло?

— Градов, тренировка отменяется, — без предисловий сообщает он, останавливая меня.

— Почему? Что — то случилось? — спрашиваю я, заранее зная, что что — то случилось. Тренер отменяет тренировки только в самых крайних случаях, и полагаю сегодня один из них.

— Майя попала в больницу. Мне нужно остаться с ней.

Я моментально прирастаю к месту, чувствуя, как немеют мои конечности. Знаю, что странно ощущать подобное по отношению к человеку, которого видел два раза в жизни, но гигантское чувство беспокойства перекрывает весь здравый смысл.

— Что случилось? — повторяю вопрос, стараясь не думать, насколько боюсь услышать ответ.

— Воспаление уха, — раздраженно отвечает тренер, — Я предупреждал ее, что шнырять в феврале без шапки не лучшая идея, но она слишком упряма, чтобы слушать.

Воспаление уха — это хорошо. В том смысле, что воспаление уха намного лучше аварии на заснеженной трассе или нападения сексуального маньяка.

Градов, а ты, черт возьми, оптимист!

— Может, я могу чем — нибудь помочь?

— Сейчас я собираюсь звонить ее матери, и единственный кто сможет мне помочь это Господь Бог. Так что помолись за меня, Градов.

— Вообще — то я — атеист.

— Мои поздравления. Так все, прекращай трепаться. Мне нужно поговорить с врачом. Я перезвоню тебе вечером и сообщу время следующий тренировки.

Тренер отключился, а я решил не возвращаться домой и заменить тренировку, прогулкой на морозном утреннем воздухе. Я уже знал, куда собираюсь пойти, и мне было необходимо просто убить время, если я не хотел, чтобы тренер убил меня.

По дороге к больнице, я зашел в магазин и купил свежих фруктов. Еще там располагался небольшой отдел с товарами для праздников, где я приобрел клоунский нос и кудрявый рыжий парик.

Оказавшись на территории больницы, я нашел идеальное место для укрытия. С этой скамейки отлично просматривался вход в больницу, но я мог оставаться незамеченным. По крайней мере, я на это надеялся.

К тому времени, как тренер вышел из больницы, я практически не чувствовал ног, а волосы, торчащие из под шапки, покрылись инеем. Забежав в здание, я осмотрелся, за плитку молочного шоколада узнал номер палаты Майи и, натянув клоунский прикид, вошел в палату.

Майя расположилась у окна, одетая в цветочную пижаму и пила молоко из бутылки. Она стояла спиной, обернулась на шум, открывающейся двери и поперхнулась, заливая молоком свою пижаму.