— Вам кого? — спросила она, осипшим голосом. Бледная, с повязкой вокруг головы и в детской пижаме, испачканной молоком, она выглядела еще моложе своих семнадцати, чем только больше привлекла меня.

— Я разыскиваю девушку, которая сможет научить меня правильно пить текилу. Мне сказали, она лежит в этой палате.

Майя подозрительно прищурила глаза, пытаясь разглядеть мое лицо, скрывающееся под чудовищными рыжими прядями и красным носом, а потом произнесла:

— Наверное, ее уже выписали, — и, схватив полотенце, начала вытирать пижаму. Не дожидаясь разрешения, я прошел в палату, поставил пакет с фруктами на тумбочку и присел на единственный свободный стул. Снял парик, бутафорский нос и куртку.

Девушка молча вернулась в кровать, завернулась в одеяло и, запустив руку под подушку, достала кроссворд. Я наблюдал за ней, сложив руки на груди, благодарный только за то, что она не прогоняет меня, хотя уже давно могла это сделать. Майя сосредоточенно смотрела в кроссворд, изредка бросая на меня взгляды исподлобья. Она все время сжимала губы, и я понял, что она пытается сдержать улыбку. Значит, ей нравилось, что я был здесь. Черт, мне и самому было приятно находиться с ней рядом, и не было другого такого места, где я хотел бы быть.

— Перестань, — шепотом, попросила Майя.

— Что, перестать?

— Смотреть на меня. Я смущаюсь.

Я придвинул стул ближе к ее кровати, совершенно не опасаясь, что моя настойчивость может отпугнуть ее.

— Мне нравится смотреть на тебя. К тому же мне все — равно нечем заняться.

Майя отложила кроссворд, взяла с тумбочки апельсин и протянула мне.

— Тогда можешь почистить мне апельсин.

Боль в ухе не давала ей сосредоточиться, и она все время морщилась. Очевидно, больное ухо доставляло ей много дискомфорта, потому что Майя не могла нормально говорить, и ей все время приходилось шептать, но даже ее шепот был невероятно мелодичным. Я прислушивался к каждому звуку, стремясь не упустить ни одной детали. Я хотел запомнить все, что связано с Майей, потому что где — то на подсознательном уровне я знал, что знакомство с этой девушкой не пройдет для меня бесследно. Я хотел запомнить ею всю, заполнить собою все, что ее окружает, стать центром ее мира и воздухом, которым она дышит.

Дышит сейчас и будет дышать завтра.

Я очищал для нее апельсин и готов был очистить все апельсины мира, если это заставит ее влюбиться в меня.

— Держи, — сказал я, предлагая ей фрукт. Майя покачала головой, открыла рот и указала на него пальцем.

Она хочет моей смерти?

Она вела себя, как маленькое дитя, но, несмотря на то, что я должен был, я не видел в ней ребенка. Я видел привлекательную девушку, нуждающуюся в любви и нежности, и если она хочет, чтобы я кормил ее с рук, я буду это делать

Я поднес ломтик апельсина к ее рту и когда девичьи губы обхватили сочную мякоть фрукта, практически потерял рассудок. Невинный взгляд из-под ресниц и румянец, пробежавший по щекам Майи, пустили по венам мощнейший разряд тока, отключая разум и сосредотачиваясь в том месте, где под кожей зарождалось чувство, не ведомое мне ранее, но которое я, несомненно, хотел испытать.

— Вкусно? — спросил я и она кивнула.

— Хочешь еще?

Майя снова кивнула.

— А я хочу тебя поцеловать. Можно?

Пауза.

И снова кивок.

Черт возьми, я уже умер?

Не прерывая зрительного контакта, я потянулся к ней. Бережно обхватив рукой шею девушки, я облизал ее губу, чувствуя вкус апельсина и собственного желания обладать этой маленькой красавицей. Она томно вздохнула, когда наши лбы прижались друг к другу.

— Я знаю, что это не правильно, но я все время думаю о тебе.

— Я тоже, — тихо призналась, она и это были самые лучшие слова, что я когда — либо слышал. Присев на край кровати, я заключаю ее лицо в свои ладони.

— Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с отцом, поэтому если ты не уверена, лучше прогони меня прямо сейчас.

Она качает головой.

— Ты хочешь, чтобы я тебе поцеловал? — повторяю свой вопрос. Хочу, чтобы она все обдумала, ведь понимаю, что обратной дороги не будет.

— Ты можешь заболеть, — предупреждает Майя, заставляя меня усмехнуться.

— Я уже болен, малышка. С той ночи, когда впервые увидел тебя в баре.

И прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, Майя прижимается своими губами к моим, в отчаянном поцелуе, говорящем о том, что она все понимает и осознанно идет на этот риск. Я целую ее со всей нежностью, что способна уместиться в груди дикого спортсмена и догадываюсь, что с этого момента, кроме ринга и бесконечной череды тренировок в моей жизни появится еще кое — что важное.

Моя Майя.

Глава 8


Виктория

Май. Наши дни


Идея написать книгу ворвалась в мою голову два года назад, и это был самый счастливый момент в моей жизни. Но, разумеется, я поняла это лишь спустя время, потому что предшествующее этому событие оказалось для меня не самым приятным. Я бы назвала его переломным. В каком — то смысле оно действительно сломало меня, но я сумела собраться воедино, подобно ожерелью из цветного бисера.

Два года назад у меня был парень, ночи полные секса и коллекция фильмов Квентина Тарантино. Я никогда не пила кофе, в моем доме часто гремела поп — музыка и я не думала ни о каких пуговицах. Работала я простым секретарем в частной авиакомпании, а по выходным любила смотреть женский керлинг. Почему все так круто изменилось? Потому что я никак не ожидала, что человек, который на протяжении почти полутора лет проводил в моей постели времени больше, чем за ее пределами, дарил цветы и присылал мне фотографии своей голой задницы, окажется первоклассной сволочью. Первоклассной женатой сволочью. Как оказалось, он успешно изменял своей законной жене со мной, а мне еще с двумя продавщицами поп — корна из кинотеатра. Надо отдать ему должное, он отлично шифровался. Не стоит вдаваться в подробности его разоблачения, но когда это все — таки случилось, в голову моего экс — бойфренда полетела хрустальная ваза, коллекция моих фильмов и коробка миндального печенья. С тех пор я ненавижу миндальное печенье, поп — корн и женатых лицемеров, способных вскружить голову наивной девице вроде меня.

Теперь я понимаю, что мои страдания были напрасны и совершенно не стоили моего внимания, но мне потребовалось слишком много времени, чтобы это понять. Я долго плакала, обливала слезами перьевые подушки и планировала податься в лесбиянки. Но все получилось намного лучше. Однажды ночью я не могла заснуть, открыла блокнот и начала изливать все свои чувства. Ведь бумага все стерпит. И она стерпела. Стерпела настолько, что мне захотелось поделиться своими переживаниями с людьми. Дальше все закрутилось слишком стремительно и вот я уже писатель с большой буквы «П».

Сейчас, после встречи с Виктором, мне остается только надеется, что у него нет жены, потому что тот поцелуй настолько взбудоражил меня, что мне будет трудно отказаться от его продолжения.

Тот придурок разбил мое сердце, но судьба подарила мне встречу с очаровательным спортсменом, в руках которого есть необходимый флакончик клея.

Можно ли назвать это везением?

Думаю, можно.

***

День, когда я в последний раз занималась уборкой дома, был настолько давно, что его можно смело назвать «последним днем Помпеи». В моем доме практически никогда не бывает гостей, так что необходимость проводить тщательную уборку никогда не стояла в списке моих приоритетов. Но не сегодня. Вот уже третий час подряд я, вооружившись губкой, чистящим средством и полиролем для мебели веду жестокую борьбу с грязью и пылью. Я вымыла окна, отчистила душ от известкового налета и плиту от пригоревшей каши. Полила комнатные растения и пропылесосила ковры. Сейчас я смахиваю, пыль с сувениров и книжных полок, а впереди меня ожидает смена постельного белья.

На самом деле, я делаю все это лишь для того, чтобы перестать думать о Викторе и его губах, вкус которых удивительно долго ощущается на моих собственных. Тот поцелуй стал для меня, как гром среди ясного неба, обрушивший холодный град в жаркий июльский вечер. Не смотря на все живущие во мне противоречия каждую секунду после того, как Виктор ушел, я ждала, что он вернется и продолжит начатое. Но он не вернулся, а я по-прежнему не перестаю ждать. Рассеять ожидания я могу, только взявшись за ручку и погрузиться в выдуманный мир, где все намного проще, нежели в реальности. Я могу придумать счастливый конец, отправить всех злодеев в тюрьму, полюбить рок — звезду или научиться летать. А в действительности мне остается только ждать и довольствоваться тем, что предлагает судьба.

Я снимаю с полки каждую книгу, открываю и вдыхаю запах осенней листвы. Почему — то мне кажется, что книги пахнут именно так. Осенней листвой, луговыми травами, спокойствием и приятными воспоминаниями, которые будоражат память и останавливают время. Провожу кончиками пальцев по гладким страницам, исписанным текстом, который еще совсем недавно жил в моем воображении. Книга за книгой, страница за страницей, переплет за переплетом и вот я держу в руках книгу, к которой совсем недавно прикасался Виктор. Помню, как я обнаружила его сидящим на диване, с этой книгой в руках и чувствую в груди тепло. Теперь все в доме напоминает мне о Викторе. Он сумел стереть все воспоминания связанные с моим бывшим любовником, и наполнить собой все окружающее меня пространство. Это впечатляюще и одновременно опасно. А еще притягательно. И я тянусь к нему, осознанно пренебрегая безопасностью собственного сердца.

Последовательно перелистываю страницы и натыкаюсь на небольшой обрывок блокнотного листа. На нем написаны цифры.