— Ой, мам, мне так больно! О проклятье, я умираю от боли!

— Где болит, родная моя? — Впоследствии, вспоминая об этом, Броуди устыдилась этого идиотского вопроса.

— В животе. О Господи, как же мне больно! — И Мэйзи вновь закричала.

— Похоже, у тебя начались схватки. Пожалуй, будет лучше, если мы отвезем тебя в больницу. — Броуди вскочила с постели и поспешно натянула какую-то одежду. — Где твой чемоданчик с вещами? — Она вспомнила, что он стоит на гардеробе, и достала его оттуда. — Вставай, родная. Накинь халат, а я пока позвоню в больницу и скажу им, что мы уже едем. Кажется, нам следует поторопиться. — Весь ее гнев куда-то испарился.

— Я не могу, не могу. Даже ходить и то не могу. — Мэйзи ногами отшвырнула от себя одеяло. — О проклятье, мам, ребенок уже идет наружу! Я чувствую, как он двигается.

— Иисус, Мария и Иосиф! — Броуди распахнула дверь и во весь голос закричала: — ЕСТЬ ЗДЕСЬ КТО-НИБУДЬ, КТО ЗНАЕТ, КАК ПРИНИМАТЬ РОДЫ?

Ответом ей стала тишина, которая тянулась невыносимо долго, а потом наверху открылась дверь и вниз по лестнице сбежала Рэйчел, босая, в развевающейся белой ночной рубашке.

— Я знаю, — выдохнула она. — В школе медсестра учила нас принимать роды. Вы уже вызвали «скорую помощь»? Если нет, то звоните немедленно, а потом принесите мне чистые полотенца. А я пока вымою руки.

Из своей комнаты вышла Диана.

— Я вызову карету «скорой помощи», Броуди, — сказала она. — А вы несите полотенца.

Когда Броуди вбежала обратно в свою комнату с полотенцами в руках, Рэйчел уже стояла на коленях рядом с кроватью Мэйзи.

— Есть ли у вас какие-нибудь проблемы, о которых я должна знать? — обратилась она к Мэйзи. — Вы знаете, как расположен плод, в ягодичном предлежании или нет?

— Откуда ей знать об этом? — вместо дочери ответила Броуди.

— Я должна тужиться, а потом толкать, — пронзительно завизжала Мэйзи.

— Постарайтесь не делать этого, — спокойно ответила Рэйчел. — Вместо этого дышите, глубоко и ровно. Вот так. — И она запыхтела, ровно и мощно, как маленький паровоз. Мэйзи сделала попытку повторить ее действия. — Броуди, подложите полотенца ей под ягодицы и помогите мне раздвинуть ей ноги. По-моему, я уже вижу головку ребенка, — через несколько секунд обронила она.

— Уже? — в отчаянии вскричала Броуди. — А это не опасно? Разве это не слишком рано?

Рэйчел не ответила. Она обратилась к Мэйзи:

— А вот теперь тужтесь.

— Святая Дева Мария, Матерь Божья, — запричитала Броуди, — он идет!

— Броуди, вы не помогаете, а только мешаете, — сурово отчитала ее Рэйчел. — Пожалуйста, выйдите из комнаты, приготовьте чай или займитесь еще чем-нибудь и заодно попросите Ванессу зайти сюда, если она у себя.

Держась рукой за стену, Броуди нетвердой походкой вышла в коридор.

— Рэйчел хочет, чтобы вы помогли ей, — прошептала она взволнованной Ванессе, которая стояла рядом с такой же взволнованной Дианой. Ванесса сразу же бросилась в комнату, а Диана сообщила Броуди:

— «Скорая» уже едет сюда. Они будут через несколько минут.

— Слава Богу! — Броуди схватила девушку за руки. — Мне кажется, я сейчас умру. — Они вместе принялись расхаживать по коридору, восемь шагов в одну сторону, восемь в другую — Броуди считала их вслух. Ей казалось, что она вышагивает по узкому пятачку вот уже несколько часов, но позже ей сказали, что это длилось всего лишь двадцать минут. А потом она услышала детский плач, негромкий, короткий и жалобный.

Дверь открылась, и на пороге показалась полная воодушевления и лучащаяся радостью Ванесса.

— Мальчик, — провозгласила она, — и какой славный! Знаете, я ни за что не отказалась бы пропустить такое событие. Да, вы можете войти.

Завернутый в одеяло малыш лежал на груди матери. Взлохмаченные волосы Мэйзи разметались по подушке и прилипли ко лбу, но лицо было спокойным и очень красивым. Она обеими руками прижимала к себе сынишку, который уже вертел заросшей густыми каштановыми волосенками головкой, изрядно потрясенный, похоже, сменой окружающей обстановки и собственным появлением на свет.

— У меня родился сын, мам, — прошептала Мэйзи.

— Я знаю, родная моя. — Броуди положила ладонь на спину внука. На ощупь она была горячей и твердой. — Он у тебя настоящий богатырь — наверное, фунтов девять или десять, не меньше.

— Я проверила, носик и рот у него чистые, — вмешалась Рэйчел, — но пуповина не перерезана — врачи сделают это в роддоме, и плацента еще не отошла. Ну вот, а теперь я вымою руки и пойду лягу. Если Поппи проснулась, то сейчас она, наверное, беспокоится, куда это я запропастилась.

— Спасибо тебе, — запинаясь, пробормотала Броуди. — Ох, Рэйчел, большое тебе спасибо!


— Мне нравится жить здесь, — заявила Диана Ванессе после того, как карета «скорой помощи» увезла Мэйзи, новорожденного и Броуди в больницу. — Здесь дьявольски интересно.

— Мне тоже здесь нравится.

Женщины улыбнулись друг другу и разошлись по своим комнатам.


Ванесса никак не могла заснуть и даже испытала облегчение, когда в щель между занавесками пробился первый робкий лучик солнца. Теперь она имела полное право встать. В доме царила тишина. Сойдя вниз, она обнаружила, что дверь в комнату Броуди стоит распахнутой настежь. Не раздумывая, Ванесса вошла внутрь, чтобы взглянуть, в каком состоянии пребывает постель Мэйзи, но обнаружила лишь несколько испачканных кровью полотенец. Она отнесла их в помещение для стирки и загрузила в стиральную машину.

Вернувшись в комнату Броуди, она застелила постели и принялась наводить порядок. Раздвинув занавески, Ванесса увидела, что в саду между деревьев тают клочья утреннего тумана. Было еще слишком рано, и солнце не успело выглянуть из-за горизонта, но она не сомневалась, что начинающийся день будет погожим и солнечным, пусть даже и не таким теплым, как вчера.

Ванесса уже собралась сварить себе кофе, когда ее внимание привлек негромкий стук в стеклянную панель входной двери. Кто-то очень внимательный и заботливый не хотел поднимать на ноги весь дом, нажимая на кнопку древнего дребезжащего звонка, способного разбудить и мертвого. Взглянув сквозь витражное стекло, Ванесса узнала раннего гостя: Реджи Ормерод.

Она вдруг остро ощутила, что выглядит не слишком привлекательно в старом домашнем халате, но потом махнула рукой: какая, собственно, разница? Это было не то мрачное, равнодушное и наплевательское отношение, в котором она пребывала, приехав сюда, а просто осознание того факта, как она выглядит, встав с постели и не удосужившись даже причесаться.

— Привет, — сказал Реджи, когда они оказались лицом к лицу. А вот он поработал над своей внешностью, и в кои-то веки его патлы не выглядели неухоженными и растрепанными. По своему обыкновению, он вырядился в черное. Теперь Ванесса ничуть не сомневалась в том, что Меган оказалась права, назвав его красавчиком, стоило только взглянуть на его суровое, но привлекательное в своей строгости лицо и темно-серые глаза. — Я еще не ложился, когда ночью приехала «скорая помощь», а теперь зашел узнать, все ли у вас в порядке.

— Все отлично. — Ванесса буквально ощутила, что светится изнутри. — У Мэйзи родился ребенок.

— Я так и думал. И кто, мальчик или девочка? — Судя по выражению его лица, ему действительно было интересно.

— Мальчик. Послушайте, что же мы стоим на пороге? Входите, если у вас есть время. Я как раз собиралась приготовить кофе.

— Кофе — как раз то, что надо. С удовольствием выпью чашечку.

Ванесса отступила в сторону, давая ему пройти, и Реджи последовал за ней на кухню.

— И что же, Мэйзи действительно родила ребенка прямо здесь?

— Да. — Ванесса повернулась к нему лицом. Ей хотелось передать ему чувства, которые пробудило в ней рождение ребенка. — Я тоже была здесь, помогала при родах, и это было здорово. Никогда еще мне не приходилось испытывать ничего подобного. Мэйзи стонала и кричала, а потом вдруг наступила тишина, и в этот мир пришел очаровательный маленький мальчик. — Ванесса почувствовала, как по щекам у нее потекли слезы, и смахнула их рукавом своего домашнего халата. — Я плачу не потому, что мне грустно, а потому что это было так трогательно. На моих глазах свершилось чудо. Давайте пройдем сюда. — Она отнесла кофе в «гнездышко» и закрыла дверь. — Не хочу никого разбудить. Ах да, я не сказала вам самого главного: роды принимала Рэйчел. Она вела себя просто великолепно и была такой хладнокровной и уравновешенной — ничуточки не запаниковала. А вот бедная Броуди была просто в ужасном состоянии. — Ванесса задохнулась и замолчала. Реджи смотрел на нее со странным выражением. — Простите меня, я опять разволновалась и сама не знаю, что говорю.

— Ничего не имею против, — негромко ответил он. — Продолжайте, прошу вас.

— Не могу… вы меня смутили.

— Мне очень жаль. — Реджи протянул руку, взял ее ладошку и поцеловал. Затем взял ее другую руку и тоже поцеловал, а потом прижал ее ладони к своим щекам.

Время замерло. Где-то далеко-далеко промчался поезд, и земля под ногами отозвалась едва слышной дрожью. За окном вовсю пели птицы, в соседнем дворе залаяла собака. Ванесса готова была поклясться, что слышит, как с деревьев облетают последние листья, а цветы раскрывают свои лепестки навстречу солнцу. А потом Режди Ормерод поцеловал ее снова, на этот раз в губы, и все встало на свои места.

Раньше вся ее жизнь подчинялась строго разработанному плану действий, но отныне она ничего и никогда не будет планировать заранее. Теперь она сначала будет делать, а потом думать, что из этого вышло. Ванесса поцеловала Реджи Ормерода в ответ.


— Ну вот, у нас есть внук. — Колин коротко рассмеялся. Было четыре часа утра, и он вез Броуди домой из родильного дома. Малыша искупали, взвесили, осмотрели, и теперь он крепко спал в колыбельке рядом со своей измученной матерью. — Крупный, здоровый, красивый внук, который выглядит так, словно из него получится первоклассный игрок в регби.