– Нет, – отвечает он. – Будь там.

– Обещаю, – наклоняюсь, чтобы поцеловать его в щеку.

– Хэй, – Он ловит меня за подбородок и прижимает спиной к стене. – Не дразнись.

– Я собиралась приободрить.

– Тогда приободри сильнее, – предлагает он, прежде чем целует меня. По-настоящему целует. Так настойчиво и основательно, что я задаюсь вопросом, не была ли вся эта «боязнь сцены» подстроена с единственной целью выманить меня сюда, чтобы залезть рукой мне под майку и бесстыдно лапать во имя утешения.

– Хэй! – наконец отстраняюсь я, перехватывая его расшалившуюся руку. – Я на работе. А тебе скоро подниматься на сцену.

Он слегка толкает меня своими бедрами.

– Я уже вроде как поднялся.

– Удачи на выступлении. Не то чтобы она тебе особо требовалась.

Он ухмыляется и тянется мне за ухо, вытягивая четвертак.

– Конечно, она мне не требуется.

* * *

Как оказалось, удача ему не нужна. Он выполняет несколько фокусов – иллюзий – которые я уже видела, плюс парочку совершенно для меня новых. После сорока пяти минут критичной поэзии, акустических каверов песен и двух танцев в стиле Солт-эн-Пэпа14, он становится приятным разнообразием.

Я околачиваюсь возле Келлана в конце второго ряда и смеюсь за его плечом, когда вижу, что он записывает на свой телефон все представление. Кросби периодически поглядывает на меня, но стоит ему погрузиться в выступление, становится заметно, как его нервозность спадает, а уверенность наоборот растет. Зрители полностью поглощены действом, смеются там, где им полагается, охают и ахают в соответствующие моменты. В конце выступления ему аплодируют стоя, отчего он краснеет как помидор, пока собирает свои вещи, неловко кланяется и спешит уйти со сцены.

– Это было великолепно! – восклицает Келлан. Марсела сидит слева от него, и он толкает ее локтем: – Разве это было не здорово?

Марсела смотрит на Нэйта и Селестию, сидящих на первом ряду.

– Очень здорово, – отстраненно вторит она. Однако, как только Нэйт идет на сцену, чтобы объявить следующего исполнителя, она вдруг разворачивается к Келлану и вся сияет, зная, что теперь у них есть зритель. – Ты должно быть гордишься.

Я стараюсь не сострить и маневрирую сквозь толпу. Я приметила, как Кросби исчез в небольшом коридоре, ведущем в туалеты, поэтому протискиваюсь в том же направлении, в то время как на сцене появляется блондинка в халате с кисточками, чтобы изобразить пародию на Джуэл.

Когда мне удается добраться до коридора, он пуст, а обе двери закрыты. Я осторожно стучу в дверь мужской уборной, полагая, что если там кто-то другой, а не Кросби, то могу просто сказать, что мне нужно заполнить емкость с мылом. Секунду спустя дверь открывается и в зазор высовывается его голова с нахмуренными бровями.

– Это ты стучала? – спрашивает он в замешательстве.

– Я не была уверена, один ли ты там.

– Конечно один. – Он открывает дверь шире и жестом приглашает внутрь. Конечно же я бывала тут и раньше, но это не самое мое любимое место пребывания. Это типичная уборная в кофейне с двумя кабинками, двумя писсуарами и двумя раковинами. Тут чисто, тесно и пахнет хлоркой.

– Тебе лучше? – спрашиваю я. Теперь, зайдя сюда, подмечаю, что его лицо и волосы влажные, будто он только что сплеснул их водой. Я наблюдаю, как он берет из диспенсера пару бумажных полотенец и тщательно вытирается.

– Да, – отвечает он спустя мгновение. – Я рад, что все закончилось.

– Ты рад, что сделал это? Потому что лично я рада. Ты был великолепен.

Он встречает в зеркале мой взгляд и улыбается. Он такой сексуальный, когда улыбается с этой своей белоснежной улыбкой и крошечными морщинками вокруг глаз. Похож на озорного мальчишку, который знает, что никогда не перестанет быть плохим.

– Я рад, – говорит он, бросая бумажное полотенце в урну и разворачиваясь ко мне. – И я чертовски возбужден.

– Возбужден? – эхом вторю я, ясно читая его намерения. И довольно охотно.

– Возбужден, – повторяет он, прижимая меня спиной к двери и закрывая задвижку. Его губы находятся лишь в миллиметре от моих, когда кто-то дергает дверную ручку, понимает, что она заперта и начинает громко барабанить.

– Эй? Крос?

Это Келлан.

– О, Боже мой, – бормочет Кросби мне в волосы. – За чтооо?

Стук в дверь продолжается.

– Кросби? Ты там? Ты в порядке? Где управляющий? Мне нужен ключ.

Кросби отступает, делает глубокий вдох и смотрит на меня с умилительным раздражением.

– Спрячься в кабинке, – говорит он со вздохом. – Я его выпровожу.

Я не могу сдержать смех и прикрываю рот, чтобы не услышал Келлан, который скорее всего припал сейчас к двери в бессмысленном проявлении дружбы.

– Он твой фанат номер один.

– Он мой обломщик секса номер один. – Кросби закатывает глаза и подталкивает меня к кабинке.

Я проскальзываю в нее и закрываю задвижку. Секунду спустя до меня доносится звук открываемой Кросби наружной двери и в уборную врывается шум вместе с его лучшим другом.

– Чувак! – восклицает Келлан. – Ты в порядке? Я стучал.

– Прости, – отвечает Кросби. – Я не слышал. Ну как тебе шоу? Все решили, что это было тупо?

– Нет. Это было восхитительно. Как ты согнул тот четвертак?

– Я же тебе сказал. Силой мысли. Пошли отсюда.

– А чего дверь была заперта? Мужик, в той кабинке кто-то есть.

– Правда? Я и не заметил.

– Ты, наверно, напугал его!

Кросби выпихнул его прочь, и угроза разоблачения миновала. Я досчитываю до двадцати и спешу покинуть мужской туалет, радуясь, что повезло ни с кем не столкнуться. Шоу продолжается еще с полчаса, и хоть Кросби сидит во втором ряду с командой по легкой атлетике, мы так загружены подачей последних заказов еды и напитков, что другого шанса поговорить больше не представляется.

Вечер живого микрофона завершается где-то в десять тридцать, и после ухода посетителей у нас уходит еще минут сорок пять, чтобы прибрать в кофейне. Мы собираем сотню складных стульев, оттираем от пола тысячу отпечатков обуви, расставляем по местам столики и развешиваем художественные композиции. Селестия сидит в углу и читает книгу, а от Марселы едва ли чувствуется помощь, так как она все делает одной рукой, а второй постоянно переписывается.

– Мы идем развлекаться, – в какой-то момент объявляет она.

Все взоры устремляются на нее.

– Вы все приглашены, – говорит она через секунду, но указывает на меня. – Но ты точно идешь.

– Куда иду?

– «У Марвина», – произносит она название популярного паба по соседству. – Там сейчас Келлан и остальные ребята из их команды отмечают знаменательную ночь Кросби. Он хочет, чтобы мы к ним присоединились.

Она явно ожидает моего отказа, но несмотря на то что я устала, все же очень хочу увидеть Кросби. Мне просто следует помнить, что нельзя скидывать одежду, позволять себе больше двух напитков и нужно держаться подальше от любых фотокамер на телефонах, чтобы декан Рипли не объявился, размахивая видеозаписью сегодняшних празднеств, чтобы предъявить их моему папе.

– Конечно, – отвечаю я, пожимая плечами более небрежно, чем на самом деле чувствую. – Я могу сходить ненадолго. – Как только я соглашаюсь, на мой телефон приходит сообщение от Келлана с аналогичными инструкциями.

«Скоро буду», – пишу в ответ.

На это он присылает улыбающийся смайлик, а пятнадцать минут спустя сияет уже сам, пихая мне в руку бутылку с пивом.

– Мы будем развлекаться, Нора! – произносит он нараспев. – И это будет так весело!

Я оглядываюсь по сторонам на море сине-оранжевых курток легкоатлетов Бернема. Толпа настолько плотная, что мне с трудом удается их отличать, а уж чтобы отыскать Кросби и говорить не стоит.

– Он тут? – шепчет Келлан так низко склоняясь ко мне, что почти касается губами моего уха. – Кто это? Ты можешь мне сказать. – Он смотрит на бармена, парня далеко за двадцать с пятью пирсингами на лице. – Тот парень? Интересненько.

– Нет, – отвечаю я. – Как всегда ошибка.

– Я скоро выясню.

– Могу поспорить.

Его внимание привлекает что-то за моим плечом, и мне нет необходимости оглядываться, чтобы понять, что это Марсела. Она сняла свитер, который носила в кофейне и сейчас на ней черный топик с кружевной отделкой, а мелированные волосы собраны в небрежный пучок на макушке. Добавьте к этому свежий слой красной помады, и перед вами предстает фантазия каждого парня о шаловливой библиотекарше.

А точнее, фантазия Нэйта, несмотря на то, что его девушка тоже блондинка и в руке на самом деле держит книгу. Он выглядит взволнованным, глядя как Келлан и Марсела обнимаются и целомудренно целуются в губы, хотя сказать по правде, этот жест больше напоминает дальних кузенов, встречающихся на похоронах. У двух людей, которые, как мне известно, обладают поистине насыщенными послужными списками сексуальных похождений, либидо, похоже, не очень-то совместимы.

– Хэй, – доносится из-за моего плеча голос с придыханием.

Я разворачиваюсь, чтобы обнаружить Кросби, держащего две бутылки пива, которое было у нас на Хэллоуин. Рубашка на нем расстегнута, а под ней видна обтягивающая майка, от его вида я до одури хочу провести руками под ней, чтобы почувствовать контраст между теплой кожей и крепкими мускулами, доступными мне для исследований. Но я не могу.

– Хэй, – улыбаюсь я в ответ, даже несмотря на то, что его гаснет при виде пива у меня в руке. – Келлан, – объясняю я, – Он только что дал ее мне.