— Не придётся, — припечатываю и даже фыркаю от возмущения, чем вызываю новую улыбку, что медленно и лениво расцветает на лице соседа, чтоб ему хорошо жилось.

А ещё у него на физиономии отражается уверенность в каждом своём слове и действии, и я понимаю, что спорить с ним бесполезно. Только меня до сих пор не отпускает мысль, что это всё — чушь какая-то, глупый сон, от которого я вот-вот избавлюсь, стоит только очень сильно захотеть.

Бывают же такие сны, которые при всей своей абсурдности кажутся очень реальными. Вот и это, наверняка, один из таких. Наступит утро, я открою глаза и всё будет нормально. Правда же? Не может судьба так издеваться надо мной.

Только фигушки мне, а не счастливое пробуждение.

— Мне нужно позвонить! — заявляю, хоть время уже позднее, и квартирная хозяйка вполне может спать сном младенца, утомившись от предсвадебной суеты. Но дело не терпит отлагательств, я не собираюсь оставаться на ночь рядом с незнакомым мужчиной, поверив ему на слово. Вдруг он мошенник? Или того хуже. — Срочно!

— Мне-то какое дело? — пожимает плечами и делает шаг к выходу, но вдруг останавливается и говорит, а голос отчего-то практически вибрирует: — Только стульчик на место поставь, а то неудобно будет… звонить.

И, громко рассмеявшись, выходит в коридор размеренной походкой хозяина положения, а я зубами готова скрипеть, перемалывая эмаль в труху, до того вся эта ситуация кажется идиотской. Ну почему именно я должна была вляпаться в подобную кучку неприятностей? Почему я не осталась жить в общежитии?

Права была Лена — моя лучшая подруга, советуя не расслабляться. Почему-то она была уверена, что с этой квартирой что-то точно не в порядке. Мол, не может так дёшево стоить жильё в центре, и даже советовала привести священника или экзорциста, чтобы проверить жилплощадь на предмет полтергейста и освятить здесь каждый угол. Суеверная дурёха моя Ленка, хоть по ней сразу и не скажешь, и я смеялась над этими идиотскими идеями, но сейчас мне как-то не до веселья, если честно. Хотя экстренный вызов братьев Винчестеров с мешком соли наперевес неожиданно не кажется такой уж несусветной чушью.

Выглядываю осторожно в коридор и замечаю своего незапланированного соседа, ковыряющего ключом замок на двери второй комнаты. В ногах его стоит большой чёрный чемодан на колёсиках и, судя по тому как легко преграда поддаётся, всё-таки не мошенник.

Или, может быть, ключи он эти спёр, и сейчас с умным видом изображает из себя важную утку?

Вдруг он резко поворачивается в мою сторону, а я чудом успеваю отпрыгнуть назад и прячусь — меньше всего мне сейчас хочется, чтобы он заметил меня. Но, похоже, моя реакция не так хороша, как я думала, потому что из-за двери слышится хриплый смех — заметил, гад. Весельчак, блин! И, главное, позитивный такой, прямо не к добру это всё.

Когда всё-таки дверь второй комнаты захлопывается с громким стуком, перевожу дыхание и выхожу в коридор. Почти как спецагент — Джеймс Бонд в юбке на важном задании. Где-то в кухне лежит мой телефон, а мне действительно нужно позвонить хозяйке, пока время к полуночи не приблизилось. Тогда будет совсем неудобно будить Ольгу Ивановну. Хотя, скажите пожалуйста, почему я должна волноваться о покое человека, который не удосужился поставить меня в известность о том, что я буду жить здесь вместе с её сынком?

Меня трясёт нервная дрожь, и я всё время пролистываю список контактов, тороплюсь, не с первого раза найдя нужный. Пальцы непослушные, хоть я и пытаюсь всеми силами успокоиться.

— Анечка? — раздаётся в трубке после восьмого гудка, когда я уже и не надеялась на ответ. — Что-то случилось, деточка?

Хорошая женщина и всегда такая приветливая, сердечная, но сейчас я слишком зла, чтобы радоваться хорошему к себе отношению.

— Ольга Ивановна, почему вы не сообщили, что ваш сын будет со мной жить?

Фраза кажется двусмысленной, но я не задумываюсь об этом. Как и том, что вначале нужно бы поздороваться, узнать о делах и самочувствии, но о таких мелочах, как правила хорошего тона и элементарная вежливость вспомню, когда получу ответы на свои вопросы.

— Анечка, прости, я не успела тебя предупредить. Столько дел разом навалилось, столько дел, — горестно вздыхает, а я вторю ей, но с большой долей отчаяния. — Прости меня, деточка.

И на какое место мне это “прости” нацепить предлагают?

— И что мне делать? — прерываю бурный поток извинений, пока не потеряла бдительность и не утонула в нём, расслабившись. — Вы же знаете, что у меня пока нет других вариантов. И денег нет, я же все вам отдала. За три месяца вперёд отдала!

Я готова расплакаться, но вовремя останавливаю себя. Не хватало ещё, чтобы её сынок застукал меня с красным носом и пузырящимися под ним соплями. Нет уж, не дождётся.

— Анечка, я приеду через месяц, раньше не смогу, тогда всё обсудим. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Потерпи, договорились? — щебечет Ольга Ивановна. — А пока поговорю с Владом, не переживай. Он хороший мальчик, просто у него сейчас проблемы… всё будет хорошо! Он, правда, очень хороший, хоть и бывает невыносимым. Потерпи, деточка.

И связь обрывается. Снова пытаюсь набрать заветный, но в ответ механический голос сообщает, что баланс на моём счету не позволяет совершать исходящие вызовы. Вот же пропасть! Одно к одному.

— Ну что, убедилась, что я не хрен с бугра? — Снова хриплый смех, и я подпрыгиваю от неожиданности. Вот же…

Разворачиваюсь и встречаюсь с внимательным взглядом зелёных глаз. Сейчас, когда я немного успокоилась, уже не двоится и не плывёт окружающий мир, потому могу рассмотреть Влада во всей, так сказать, красе. Чуть выше метра восьмидесяти, наверное, чёрная футболка с длинными рукавами плотно обтягивает широкие плечи, ноги в тёмных джинсах длинные и сильные — наверняка в детстве плаванием занимался. Светлые волосы небрежно торчат, словно Влад зарывался в них пятернёй и ерошил в отчаянии. Как бы он меня не раздражал своим присутствием, зрение-то моё ещё не атрофировалось. Симпатичный, да. Очень даже, и от этого легче не становится, ну вот ни капельки. Был бы он невысоким пузатым дядькой с глубокими залысинами было бы всё-таки проще, мне кажется.

Задрав повыше подбородок, чтобы скрыть непонятное смущение, иду — нет, плыву — к выходу из кухни. Шаг, второй, стараясь не смотреть на Влада, а он буквально дыру во мне взглядом прожигает. Ну за что мне это вообще?!

Вопреки ожиданиям, Влад никак не препятствует моему побегу, даже ни единого смешка не доносится, лишь тишина. Он молчит, а я думаю, что впереди меня ждёт самый тяжёлый месяц в жизни.

3. Влад

Когда нудистка скрывается в своей комнате, ещё и дверью напоследок громко хлопает, я закрываю глаза и опираюсь лбом о прохладный дверной косяк, но это ни черта не помогает, хоть башкой в ведро со льдом нырну  — один хрен. Какого чёрта в моей жизни вообще происходит?

Девчонка оказалась забавной, и это даже немного отвлекло от тревожных мыслей и помогло поумерить яростный пыл, но никаких проблем не решило. Разве что добавило, потому что, помимо прочего, она ещё и красивой оказалась, а этот факт точно не в мою пользу, потому что вид её голой задницы теперь, кажется, решил прочно поселиться в моём воображении, подбрасывая дрова в костёр.

Когда я ехал пару часов назад в квартиру матери, у меня было лишь одно желание: что-нибудь разбить. С желанием кого-нибудь убить я, слава богу, справился до этого. Но, открыв дверь и увидев в коридоре обнажённую девушку, чуть не подавился. Показалось, что сплю или окончательно мозгами тронулся.

Какого чёрта она вообще здесь делает?!

Когда позвонил матери и сообщил, что остановлюсь в её квартире на пару дней — перекантуюсь, по сути, пока не найду себе новую квартиру, в которой не будет и духа блядовитой бывшей, — мама о чём-то, вроде как, хотела предупредить, только я был не в том состоянии, чтобы слушать. Просто рявкнул в трубку, что еду в отчий дом и отсоединился. А потом упорно игнорировал настойчивые трели мобильного, пока гнал на предельной скорости по вечернему городу, а в глазах всё плыло от ярости.

Оказалось, зря я не выслушал мать, потому что тогда смог либо подготовиться к такому сюрпризу, либо вообще не стал бы ехать сюда. В гостиницу лучше бы, чем провоцировать себя на поступки, о которых после придётся жалеть. Но практика показала, что я долбень, который сначала делает, а потом расхлёбывает последствия поступков.

И вот, увидев голую девушку в пяти шагах от двери, только чертыхнуться и получилось, словно я женских задниц никогда не видел. Даже померещилось на секунду, что квартирой ошибся. Мало ли? Может, вообще дом или город перепутал, как в старом добром фильме.

Девица, конечно же, испугалась, завизжала, точно пойманная в силки краснокнижная выпь, — я чуть не оглох в расцвете лет. И откуда у баб эта способность визжать на одной бесконечной ноте? Хотя я её, конечно, понимаю — я то ещё… сокровище.

Однако эта девчонка с полыхающим яростью взором и гордо вздёрнутым подбородком расшевелила что-то внутри — как-то резко и неожиданно. И дело совсем не в её голой заднице или ещё чём-то, а в том, что она другая. И лучше бы дело было в заднице, честно слово.

Но всё это нахрен не нужная лирика. Для начала нужно хотя бы выспаться. Или напиться. Или напиться, а потом выспаться. Господи, сколько прекрасных вариантов проведения досуга — один лучше другого, прямо даже не знаю, что выбрать.

Чёрт, грёбаная срань.

Слышала бы меня сейчас матушка, точно язык вырвала за такие слова, но хорошо, что её сейчас рядом нет. Так проще, так намного легче.

Воспоминания накрывают с головой, и я шиплю от боли, впечатав кулак в дверной косяк. Легче не становится, но внимание отвлекает.

Оглядываюсь по сторонам, пытаясь собрать мысли в кучку, и такая тоска берёт: я всю жизнь рвался к самостоятельности, мечтал чего-нибудь добиться, прыгнуть выше головы, а сейчас мне тридцать два и я коротаю летний вечер в маминой квартире. Отличный результат, ничего не скажешь. Докатился, блядь. Молодец, Киреев, красавчик.