Так, думая обо всем одновременно, Никита спустился вниз и остановился только у двери в комнату девушки. Прикоснулся к ручке, слегка приоткрыл… Тишина, не нарушаемая ни музыкой, ни разговорами… "Наверное, она действительно куда-то отправилась", — расстроено подумал он и все-таки въехал в комнату… но нет. Лена спала, свернувшись клубочком. И трогательно прижав ладошки к груди. Белокурые длинные волосы разметались по подушке. Одна непослушная прядка лежала на ее лице… Никита не удержался и протянул руку, решив исправить эту оплошность. Но за шаг до дивана, на котором так по-детски трогательно спала Алёна, остановился. Прижимать ночью спящую женщину к себе это одно, но видеть её сон днём… это абсолютно разные вещи. Сейчас он любовался ею как художник и теперь точно знал, кто послужит Музой его рисунка в следующий раз.

Рука Ника снова потянулась к лицу Алёны, чтобы все таки заправить эту самую непослушную прядь… Но его взгляд упал на губы девушки. Обычные, не распухшие, как бывает, когда любовники слишком долго не видятся, а потом сходят с ума, нетерпеливо срывая друг с друга что только можно, начиная с одежды, заканчивая поцелуями. Нет! Она не была с любовником. Никита был в этом просто уверен! Только он целовал эти губы…

"Ненормальный", — подумал Никита, мысленно посмеявшись над самим собой, и наклонился к ней… Но тут ресницы девушки задрожали, и Лена раскрыла глаза. Что ж, пожалуй, так даже лучше…

— Ты? — удивилась она слегка хриплым голосом.

— Я, — с нежностью, не свойственной ему, отозвался Никонов, на этот раз смело откидывая упавшие на лицо Алёны волосы. И, не сдержавшись, на волне нахлынувших желаний, он притянул её к себе, впившись в губы ненасытным поцелуем.

— Никита, — прошептала она, прикоснувшись своей рукой к его щеке. И этот жест был таким интимным, приятным, что захотелось схватить Алёнку в охапку и утащить к себе в комнату, запереться изнутри и не выпускать.

— Вставай, соня, — рассмеялся он, прикоснувшись своим носом к её носику, — пойдем, я сам сварю тебе кофе, как и обещал.

— Договорились, — улыбнулась она и прикрыла глаза. А Никита не удержался и дунул на ресницы, просто так, под действием настроения. А оно от этих нехитрых ласк пошло на взлёт у обоих…

Из комнаты они вышли вместе. Точнее Елена шла, а Ник держал её за руку. Точно так же они добрались до столовой, ни о чем не говоря. Но каждый прислушивался к посторонним звукам в доме… С одной стороны оба наслаждались тем, что были наедине друг с другом, с другой Лена очень не хотела, что бы их личные отношения выплыли наружу. Никита, как и обещал, сварил Алёнке дивный кофе, а она достала из холодильника все, что только может им пригодиться сейчас…

— Ну как? — поинтересовался он с улыбкой, едва девушка прикоснулась губами к чашке и сделала маленький глоточек. Она стояла у окна, наблюдая за яркими солнечными лучами, которые отражались в бассейне… Это выглядело так по-домашнему. И Ника посетило ощущение правильности всего происходящего.

— Божественно, — отозвалась Алена, улыбнувшись ему. И он не выдержал, поставил свою чашку и подъехал к ней, обнял одной рукой за талию и прижался головой к ее животику.

— Пожалуй, если будешь хвалить меня и дальше, то я каждое утро стану приносить тебе кофе в постель, — усмехнулся Никита, не выпуская Алену из своих объятий и наблюдая вместе с ней за садом за стеклом.

Звук чего-то постороннего вклинился в сознание, и они оба одновременно обернулись. Ник медленно опустил руку, а Алёна сделала шаг в сторону…

Михаил Алексеевич вошел через пару секунд, но у Никиты возникло стойкое ощущение, что отец все видел. Но промолчал.

* * *

— А, молодежь, — произнёс Никонов-старший и поморщился, приложив руку к собственному затылку, — чем занимаетесь? Кофе пьете? Алёнушка, а ты не могла бы мне выдать чего-нибудь такого, чтобы от головы помогло.

— Может быть вначале давление померим? — предложила Лена, внутренне расслабившись Вначале ей показалось, что Михаил Алексеевич скривился при виде их двоих. Но нет, причиной всему оказалась его боль. Стала понятной и краснота лица. — Тонометр есть в доме? — теперь она уже обращалась к обоим Никоновым, переводя взгляд с одного на другого.

— Вроде был наверху, — пожал плечами седоволосый мужчина. — Не знаю точно. Там много всего. Зина, вот она все знает.

— А пойдемте, посмотрим, — предложила Елена, — заодно и померим давление. Никит, может быть ты покажешь, где и что лежит?

— Да не стоит. Я и сам знаю, где медикаменты и прочие ваши премудрости лежат, — сообщил Никонов-старший, — только никогда не интересовался, что именно там находится и в какой комплектации.

— Очень хорошо, пойдемте, Михаил Алексеевич, как-нибудь разберемся, — согласилась Лена, решив осмотреться на месте, а только потом думать, как поступить с пациентом.

Идти рядом с отцом Никиты было не очень комфортно. Возможно, виной тому был тот факт, что именно Никонов-старший привез Елену сюда, устроив те скандальные разборки в её доме. А, может быть это чувство неловкости, которое возникает всякий раз, стоит мужчине взглянуть на девушку своим тяжелым, пронизывающим, как рентген взглядом. Как бы то ни было, но сейчас, поднимаясь по лестнице, она думала непонятно, о чем, испытывая неловкость по всем вопросам сразу. А еще присматривалась к пациенту, краснота которого все усиливалась по мере поднятия по лестнице.

— Вот там оно все, в шкафу, — произнёс Михаил Алексеевич, едва они зашли в спальню мужчины, — Вы посмотрите, а я с Вашего позволения сяду, в ногах правды нет, — тяжело вздохнул Никонов, ослабляя ворот и без того тонкой летней рубашки.

— Отлично! Тонометр, — обрадовано воскликнула Лена, стоило ей открыть дверцу шкафа. — У вас прямо настоящая аптека, полный набор, — с уважением произнесла она, раскрывая чехол аппарата. — Так, давайте руку. Пожалуйста, не напрягайте ноги и не разговаривайте, — попросила Елена. Привычные движения были настолько отработанными, что все происходило автоматически. — Ого! Сто семьдесят на сто!

— Жить буду? — усмехнулся Никонов, наблюдая за девушкой, теперь уверенно измеряющей давление на другой руке.

— Обязательно! Особенно, если будете внимательны к себе, — произнесла Леночка, снова взглянув на тонометр. Показания практически не различались. — Что Вы чувствуете, Михаил Алексеевич? Видите, хорошо? Где-то болит?

— Мухи перед глазами мельтешат, виски ломит, про тошноту говорить не буду, — отозвался Никонов, пристально уставившись на девушку, — но сильнее меня беспокоит желание Вас спросить.

— О чем? — поинтересовалась Лена, а сердце пропустило удар. Уж слишком пристально смотрел на неё мужчина. Это у них семейное, пронизывать взглядом насквозь? Хотя, возможно, настало время поговорить? Она достала большую коробку, наполненную таблетками. И, присев, начала их перебирать, в надежде увидеть что-то подходящее для пациента.

— Скажите, у вас все в порядке?

— Смотря, что вы имеете в виду, — произнесла Лена и в её голосе ненароком послышалась насмешка. Она тут же поймала удивленный взгляд Никонова, который мужчина тут же умело спрятал. — Кстати, Михаил Алексеевич, у меня к Вам тоже один немаловажный вопрос. Как долго мне отрабатывать?

— Вам здесь плохо? Что-то не устраивает? Кто-то обидел? — прищурился мужчина. А так как выглядел он неважно, то и прищур вышел какой-то зловещий. Но он тут же скривился, вероятно, от боли, — ох! Что же со мной сегодня такое-то?!

— Хорошо и меня все устраивает, но все же хотелось бы конкретики и определенности, — честно призналась Елена, наконец-то найдя нужные лекарства. И приглушенным голосом добавила, бросив взгляд на неприкрытую входную дверь, — я понимаю, что вещь дорогая, и стоит немалых денег. Но хотелось бы знать реальные сроки.

— А Вы не промах! — ухмыльнулся Никонов, пристально рассматривая собеседницу. — Хорошо, скажу начистоту. Но вначале и вы мне ответьте, как на духу.

— Идет, — кивнула Елена, мысленно пообещав себе отвечать только на то, что сама посчитает нужным. А то мало ли о чем ему будет интересно!

— Алёна, у вас с Никитой серьезно?

Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба! Если честно признаться самой себе, Лена была не удивлена. Все тайное рано или поздно становится явным… Наивно было бы полагать, что кто-нибудь не увидел бы однажды ночью, как Ник пробирается к ней в комнату. Такие вещи мы все замечаем, особенно если они повторяются с завидной регулярностью. Тем более, еще в первый день Лебедева отметила для себя как ничто не проходит мимо внимательных глаз Никонова-старшего… Но ей хотелось, чтобы это случилось попозже. Желательно после ее отъезда отсюда.

— Нет, не думаю, — честно призналась она, постукивая коробочкой с таблетками по столу. Лена чувствовала, как ее руки нервно дрожат и таким образом пыталась скрыть свое волнение.

— Ну что ж… Вы, Алёна, сейчас были со мной откровенны, теперь моя очередь, — мужчина сделал многозначительную паузу и продолжил, — Нику лучше и это вижу даже я. Хотя приезжаю домой только, чтобы поспать и снова умчаться на работу. При нашем самом первом разговоре я не стал пересказывать все словесные умозаключения, что выдал мне тот или иной врач. Но! Кое-кто из них высказал мнение, что основная причина недуга Никиты частично кроется в его голове. Сильнейшие переломы, плюс повторное повреждение. Все это очень сильно коснулось Ника. Из этой неугомонной парочки именно он всегда первый рвался к экстриму, то с парашютом прыгнуть, то опробовать горные лыжи. До Вашего появления, если бы я не знал его с самого рождения, то я бы сказал, что этот человек сейчас трус и лентяй, купающихся в жалости к самому себе. Но про сына такого я даже и подумать не могу. Теперь представьте мои чувства, когда я пару дней назад случайно заскочил домой на обед и с удивлением увидел Никиту, пытающегося стоять на своих двоих в бассейне!!! Димка сказал, что это Ваша затея. Это так?