— Вот ёлки зелёные! — неприятно удивилась она вслух, понимая, что проехать не сможет. Вчерашний снегопад сделал своё дело- дорогу в деревню пока еще не прочистили. Несколько машин, конечно же, проехали, следы были четко видны. Но Алена побоялась. А то вдруг застрянет, куда бежать за подмогой? Да и не долго это- всего-то километр прогуляться. Разве это расстояние?! Прогулки на свежем воздухе ей очень полезны.

Оставив машину на обочине дороги, Лена, прихватив с собой коробку, направилась к дому. Солнце вот уже месяц не показывалось на небосклоне, а так хотелось! И чтобы непременно искристое, с сиянием снежинок и льдинок. А еще чтобы капель звенела, радуя и напоминая, что вот-вот наступит весна.

Дом Ланских был седьмым по счёту и Елена, махнув кому-то из знакомых местных жителей рукой, направилась к себе. Лаяли местные Тузики и Барбосы, увидев в ней мишень для своего собачьего обсуждения.

Но вот, наконец-то она почти дошла до дома, перекладывая в другую руку коробку. Всё-таки зимой переставлять ноги сложнее, пусть и передвигаться пришлось по колее. Да и тяжко уже от собственной неповоротливости, от лишней одежды. А ещё этот подарок..

Лена осторожно шла, смотря себе под ноги, боясь упасть или поскользнуться. И только когда подняла голову перед своим забором заметила машину Вани. Как некстати! Он может заметить подарок! Или попросить его тактично отвернуться? У дома было расчищено и Елена спокойно вздохнула. Тяжела зимняя дорожка длиной с километр! У двери стоял заблаговременно припасённый веник и Лена смела с сапожек снег. А потом потянула за ручку двери. Дом оказался запертым и Ланская, не желая лишний раз дёргать мужа, да и надеялась успеть спрятать свой подарок до встречи с ним, достала собственные ключи, открыла и тихонько вошла внутрь.

Сердце тревожно бухнуло в тот момент, когда она увидела прямо в прихожей рядом с Ваниной обувью стояли беленькие сапожки. Последние показались Елене смутно знакомыми. Она хотела спрятать ноутбук за маленький диванчик, что стоял при входе, но на нем небрежно была кинута женская мутоновая шубка… именно такая, как у ее старшей сестры и камуфлированная куртка мужа…

Алена положила ноутбук. И уже целеустремлённо направилась в комнату, попутно обращая внимание на разбросанные вещи, будто содранные и разбросанные в порыве страсти… Это было выше её сил, распахнуть дверь и что-то сказать. Ей было достаточно того, что она увидела в приоткрытую дверь — обнаженных — спящего мужа и прижавшуюся к нему собственную сестру. Ту, которая когда-то давным-давно пыталась заменить им с сестрой мать, беря на себя и распределяя на них многие кухонные заботы и дела по дому. Ту, которая прыгнула в постель к чужому мужу.

Слёзы полились сами собой от увиденного. И Алена обняла живот, осознавая, как он потяжелел. У неё не было желания ни хлопать дверями, ни будить их, ни тем более выяснять отношения… Было противно и мерзко на душе. Лена даже представить себе не могла как теперь общаться с ними… Выслушивать то ли оправдания, то ли извинения вовсе не хотелось. У нее было только одно желание уйти, провалиться сквозь землю, только бы больше никогда не видеть этих двоих…

Как же мерзко!

Не осознавая, как оделась, вышла на улицу, вздохнула морозный воздух и поспешила прочь, насколько это было возможно в ее состоянии. Пройдя всего несколько шагов поняла, что где-то потеряла пуховый платок. Муж купил ей его в прошлом году. Она как-то увидела этот платочек и рассказала Ивану о своём воспоминании из детства. У мамы было такое чудо. А после каждой стирки она развешивала его на самодельную решеточку с гвоздиками, чтобы он принял нужную форму. И Ланской тут же приобрел его, лично надев жене на голову. Еще пошутил, что так она напоминает ему матрёшку.

Перед глазами сами собой выстроились картинки из прошлого. Макс бегает и заглядывает в глаза своей жены, как собачонка… Никита, прижимающий к себе обнаженное тело девушки на капоте машины… Иван, спящий в одной постели с Ольгой… Всё смешалось перед глазами. Елена обняла руками свой живот, словно желая таким образом получить поддержку. "Я справлюсь", — прошептала она сама себе.

От воспоминания снова стало противно. Елену едва не стошнило от этой неприязни. Она глубоко вздохнула, накинула капюшон и пошла к своей машинке, впервые задумавшись, что теперь будет делать, куда ей идти, к кому ехать. Вот и приплыли…

Возвращаться домой в городок? Сделать вид, что ничего не произошло и спать в той же постели с Иваном не было никаких сил, да и желания. К отцу… Куда? На голову тому мальчику, который поселился в её комнате. К Маришке… Да! Она сейчас поедет к ней, попробует успокоится, а там что-нибудь можно будет придумать. От денег, перечисленных Никоновым, осталась приличная сумма. Лена потратила всего лишь на вечернее платье и этот самый ноутбук, из-за которого и раскрылись глаза на измену мужа. Это позволит снять себе хотя бы маленькую однокомнатную квартирку на время, а дальше будет видно. Полученные деньги за отпуск по беременности и родам так же лежали на карточке, ждали своего часа.

И тут же пришло осознание, что в сущности они, её малыши, и есть самые преданно любящие ее люди. А мужчины… зачем они ей, раз они приносят в ее жизнь только горечь и разочарование. Что ж! Теперь никаких мужчин!

Лена всё-таки дошла до своей машины, едва не упав по пути. Уселась в неё, пытаясь прогреть мотор. Но какой-то внутренний холод не давал сосредоточиться. И эта боль внизу живота. Она накатила внезапно и отпустила. Алена охнула, осознав, что сейчас она почти что одна, зимой, на дороге. Мимо конечно проезжали машины и их были мало, но что же делать? Надо попытаться выйти и попросить помощь, одновременно вызвать "скорую помощь"…

* * * * * *

Михаил Никонов

Дорога из Нижнего была сносной, но Никонов-старший поёжился. И как он, умудренный опытом, много повидавший на своем веку человек просмотрел своего сына? Димка тот всегда был весь на виду. И все его проказы, хулиганства, а то и откровенное безобразие всплывали достаточно быстро. И так же быстро это все сходило ему с рук, потому как на шалопая народ особо не сердился. Только от отца, да от Зинаиды он получал подзатыльники и наказание в виде лишения чего-то важного.

А вот Никитка. Этот, казалось бы, при всей своей внешней схожести с братом, был молчуном и человеком в себе. Он так же хулиганил, смеялся, общался с друзьями. Но родные видели — Ник более спокойный и скрытный, чем Димон. И если он в кровь разбивал колени, то об этом узнавали, только если случайно видели эти самые содранные колени. Жалоб или сетований на несправедливость Никита не позволял себе никогда. Просто брал и все делал сам. И проблемы свои решал сам. Такие вот у него сыновья.

Тем горше было осознавать, что совсем недавно он, стреляный воробей, с наметанным глазом на человеческие отношения, просмотрел очень важное в жизни сына. Тот полюбил. Причем он, Никонов, узнал об этом только от Димки. А сам Никита так и не признался отцу. Не пришел за советом… Понятно, мужик не баба, сопли распускать не будет… только как теперь быть? И если бы он раньше знал, что это Аленка. И после неё Никитоса так скрутило… Сын уехал из дома, из города, загрузил себя работой. Там, в Нижнем, он собрал вокруг себя бригаду и за эти несколько месяцев уже открыл небольшую конторку, занимающуюся отделкой домов и квартир. В общем заставлял себя работать до седьмого пота, изнуряя себя физически, чтобы не думать о ней. И все почему?! Потому что его отец решил, что младший дурит себе и Алене голову.

А теперь она замужем и в положении. Причем от заказчика очередного частного проекта. "Афина" и такими занимается, а знакомым, тем более, отказывать не следует. Нет смысла ждать крупного проекта, когда иной раз небольшие в итоге будут выгоднее. Вот и полковнику Ланскому Михаил Алексеевич пошел навстречу, к тому же с ним он был лично знаком. Вполне нормальный мужик! И его, зубами вцепившегося в Алёнку, Никонов понять мог. Она настоящая. Без ужимок и закидонов, желания выскочить замуж за того, кто побогаче и повыгоднее. Могла воспользоваться Ником? Могла! Крутила бы и вертела им, как хотела. Но не стала… Эх! И он-то хорош, своими руками…

— Михаил Алексеевич, держись! — голос Семёна был каким-то встревоженным и тут же машина резко притормозила.

Никонов открыл глаза, не понимая, что происходит. Поземка в свете фар привычно струилась по дороге. А какой-то лихач перед ними едва не врезался в отбойники.

— Сёма, не приближайся к этому дурню, ну его, — посоветовал Никонов, едва машина снова тронулась, — у нас с тобой еще жизнь впереди. Ты вон отцом скоро станешь, а я бы еще походил в дедушках. Так что хрен с ним, пусть лихачит подальше от нас.

— Согласен, — кивнул Нестеров. Его действительно дома ждала жена. Любимая Маришка. Едва Семён подумал о ней, как на каменном лице амбала проступало что-то вроде нежности. Даже Михаил Алексеевич, проработавший с Нестеровым не один год, был поражен, насколько мужика изменила женитьба на нужной ему бабе. И по-человечески он был искренне рад за своего водителя.

— Давай-ка, пока светло, заскочим в Роднички, к Ланскому. Хочу глянуть его дом со стороны, чтобы заранее прикинуть, что да как, — предложил Никонов, ерзая в кресле пассажира.

— Без проблем, — ответил Семён и сбавил скорость, так как скоро вот-вот должен быть поворот на эти самые Роднички..

И Никонову в голову тут же пришел разговор, который состоялся не так давно. Ланской упоминал про детскую площадку для своих детей. С гордостью заметив, что у него будет двойня. А сам Михаил тогда ответил, что проходил такое и это здорово, когда жена "отстреляется" сразу двумя малышами.

Они оба практически сразу одновременно заметили женский силуэт в чем-то белом и аварийки, мигающие на маленькой машинке. Она стояла как раз около съезда, ведущего в деревню.