И все это может стать моим, стоит сказать «да». Но есть же ещё Дара и… Я уже была замужем, это закончилось неважно. Вначале все прекрасно: эйфория, эмоции, чувство, что счастье будет длиться вечно, а после — пустота и страдания. Каким бы прекрасным ни был Гаррет, все равно наступят будни. Он заметит, что его ведьма не идеальна, не может быть красивой двадцать четыре на семь, умеет показывать характер и часто устает. Будет злиться, выматываться на работе, и злиться еще сильней из-за того, что зарабатывает намного меньше, чем мы с Дарой ежемесячно получаем с нашей доли в капиталах Хэйсов. Возможно, свадьба — это лишнее и лучше оставить все, как есть?

— Хелен, — он говорил еще медленнее, будто с трудом, — я не буду претендовать на ваши деньги, правда. Мы подпишем брачный договор, в котором сразу обговорим все нюансы. Но не отказался бы официально удочерить Дару и дать ей свою фамилию.

Отказ или предложение остаться любовниками на время обидят его, это чувствовалось. Покупая кольцо стоимостью в несколько своих зарплат вряд ли ждут ответа: «Ты хорош для секса, но не для замужества». Но он хорош не только для секса. Гаррет заботливый, умный, что бы он там о себе не думал, веселый и открытый. А еще вкусно готовит, как оказалось. Я отрезала кусок стейка и положила в рот, оттягивая ответ.

— Черт, я даже не знаю, что тебе еще предложить. Отказ будет честнее, Хелен, намного честнее. Я взрослый мужчина и руки на себя не наложу.

Кольцо блеснуло под светом лампы так, как не положено сверкать фианитам. Кажется, будто они с О'Келли вдвоем ждали от меня ответа.

— А что за история с богатой девушкой, с которой вы расстались перед свадьбой?

— Хэйсы откопали? — Гаррет так крутил вилку в руках, что удивительно, как не сломал ее или не согнул. — Ничего особенного: ее семье нужен был верный юрист, мне не хотелось бросать работу в Гарде, а ей самой — дьявол знает, но точно не обычной жизни семьи со скромным доходом. Мы мирно разбежались лет десять назад и больше не виделись. Мама тогда говорила, отпусти ее, не твой человек. Тебя бы тоже отпустил, но не получается. Ты знаешь, я же всерьез собирался лететь в Россию и отбивать тебя у мужа после нашего первого разговора.

— У мужа оказалось бы не так сложно, попробовал бы ты совладать с моей мамой.

— Хелен! — он склонился над столом, все ещё желая услышать ответ.

«Миссис О'Келли» — звучало непривычно, но… приятно. Согревало и внушало надежду, что все может сложиться иначе, не так, как в моих пессимистичных прогнозах. Сейчас, спустя время, мысль насовсем остаться в Ирландии уже не казалась такой страшной.

— Ладно, не давлю. Скажешь, когда будешь готова.

Гаррет примирительно поднял руки вверх, после отнес тарелку в мойку, сходил за своей курткой, подбросил ключи от машины и, не прощаясь, двинулся к выходу. Ну в самом деле, он же терпеливо ждал пока родится Дара, пока я разберусь с Хэйсами, пока поджарится стейк, что стоит подождать ещё немного?

— А завтрак?

Я встала и смотрела в спину уходящего Гаррета. Ответил он по-ирландски, но кое-что узнать было не сложно, так Шивон ругалась на подгоревшее рагу.

— Заодно бы обговорили кое-что. За чашкой кофе.

О'Келли все же затормозил и обернулся ко мне, приглашающе махнув рукой.

— Мы не будем поднимать вопрос денег. Никогда. Они наши и точка, — я начала перечислять. Да, за два месяца можно обдумать многое, даже если всерьез не веришь в реальность предложения. — Я буду работать, это без вариантов. И пару раз в год летать на родину. Желательно вместе с тобой. А там встречаться с моей мамой, а она просто ужасный человек. Все, пожалуй.

— Без проблем, — пожал он плечами. — Моя семейка тоже не подарок, так что…

На самом деле его семья была очень милой. По крайней мере мама и те из сестер, с которыми я успела познакомиться.

— Но в остальном — это «да»?

— Если останешься на завтрак.

Я потянулась и поцеловала Гаррета в щеку, затем обняла за талию, прижимаясь поближе, как знак: пусть и сомневаюсь, но все равно твоя. Он тоже обнял и зарылся носом в мои волосы.

Глава 25

Новость о скорой свадьбе Хелен прозвучала как оплеуха для Десмонда. Официального объявления все не было, но он видел кольцо на пальце русской, ее сияющие глаза, слушал то, как она обсуждала с Шивон, где лучше заказать платье, и телефонный разговор Кевина с О'Келли на тему подарка. И, конечно, никто не посчитал нужным поставить в известность Десмонда. Слухов и домыслов с него будет достаточно. Надо думать, они и приглашение не пришлют. Он попытался заговорить об этом с Кевином, но тот отмахнулся и сказал, что будущая чета О'Келли не планирует торжество, хотят сочетаться браком по-тихому, без гостей. И вообще, это дело не касается Хэйсов.

Как их может не касаться то, кто растит наследницу состояния, пускай и не всего, а заодно и единственного ребенка Дона — Десмонд не понимал, он требовал, чтобы Кевин вмешался и расстроил свадьбу. Тот же пригрозил срезать содержание, если дядя не успокоится и гадко усмехнулся, намекая, что сам Дон не смог бы стать лучшим папашей, чем Гаррет. И лучше не лезть в их семью, пока Хелен не собрала дочь и будущего мужа и не сбежала с ними в Россию или не запретила Хэйсам видеться с Дарой.

Девочка же с каждым днем все сильнее напоминала Дона. Те же черты, те же привычки, та же аллергия на некоторые виды детской косметики. Маленькая копия сына, которого больше нет. Но Хелен очень редко привозила Дару в Грейстоун. Раз в две-три недели, не чаще. И то, когда русской нужно было обсудить какие-то вопросы с Кевином. На все возражения и просьбы Десмонда она только качала головой: Дара еще слишком мала и длительные поездки ее утомляют и сбивают режим. А еще в особняке слишком холодно и сыро. Но это же дом Дона! Должен стать домом и для Дары.

Видения, в которых малышка бегала по коридорам и пыталась нарядить голову оленя к Рождеству, как когда-то делал Дон, с каждым днем становились все ярче и тревожнее. Еще в них была Хелен, она мягко улыбалась Десмонду, рисовала, сидя в саду, и носила платья Киарин. Это было ненормально, болезненно и страшно. Десмонд понял, что сходит с ума и нужно что-то делать. Будучи в Дублине однажды он вместо скачек завернул в частную психиатрическую консультацию. Доктор разговаривал очень вежливо и внимательно, расспрашивал о принимаемых препаратах и том, как давно начались видения. Но ничего толкового Десмонд сказать не мог. Память подводила все чаще, а лекарства он пил из рук Эммы и понял, что больше чем за год так и не видел ни одного пузырька или блистера.

Психиатр качал головой, расспрашивал еще больше, затем потребовал Десмонда связаться с кем-то из родственников. Кевин не взял трубку, наверное, снова был занят делами, болтать о подобном с Адамом, прислугой, слишком большой удар по самолюбию. Оставалась только Эмма. Она приехала очень быстро, забрала Десмонда и увезла его домой. Там дала новые таблетки, от которых он проспал до самого вечера и в голове все как будто прояснилось. Поэтому он послушался Эмму и решил больше не посещать того психиатра. Лучше съездить к Хелен.

Но хлопоты на конюшне захватили его так, что задуманное Десмонд осуществил лишь спустя неделю. Машину он бросил возле парка: в голове шумело, хотелось немного проветрить ее. Поэтому возле дома покойной жены появился неожиданно для его нынешних жильцов и остановился возле зеленой изгороди, невольно окунувшись в чужую жизнь. Огромные окна и стеклянная стена оставляли не так много шансов на уединение обитателям дома, и Десмонд, как зачарованный, спрятался еще глубже в кусты, чтобы точно остаться незамеченным.

Хелен и О'Келли готовили вместе, в шутку спорили о чем-то, а после вместе смеялись, по очереди таскали на руках Дару, ругали или подкармливали пса, которого в итоге вовсе выставили во двор вместе с украденным куском мяса. Потом русская ушла из кухни, унося дочь, а О'Келли продолжил заниматься обедом в своем ужасном фартуке, точно какая-то домохозяйка. И это суровый инспектор, который так долго терроризировал Хэйсов за их мнимую причастность к гибели Ханны и Полуночному Зверю? Да он обычный подкаблучник или альфонс, который клешнями уцепился за богатенькую дамочку и не хочет ее упускать, потому и прогибается всеми способами!

Хелен вернулась уже без Дары, стащила лист салата из приготовленного О'Келли блюда и кокетливо откусила самый край.

Гаррет притворно разозлился, пригрозил ей и подошел ближе. Плотные стеклопакеты поглощали все звуки, Десмонду оставалось только додумывать их фразы, но и без них чувствовались летящие между этими двумя искры.

Но на болтовне будущие мистер и миссис О'Келли не остановились. Гаррет поцеловал русскую точно актер из фильма, влез руками ей под халат на запахе, по-хозяйски ощупывая грудь и ягодицы. Десмонд наблюдал за ними, уговаривал себя отвернуться, уйти, уехать отсюда и вернуться завтра, после предварительного звонка. В конце концов эти двое — взрослые люди, имеют право на личную жизнь. Дон же давно мертв, Хелен не обязана хранить ему верность. И при жизни сына не была обязана, как и всякая случайная партнерша. Но отвести взгляд никак не получалось, Десмонд все смотрел и смотрел на окна дома.

О'Келли, наигравшись с грудью, подхватил русскую под бедра и усадил ее на стол, распахнул халат и стащил его до самого низа лопаток. Поцелуи стали еще бесстыднее, опускались все ниже, пока не перешли на живот и тонкую кожу на внутренней стороне бедра. Русская прогнулась в пояснице, погладила пальцами волосы О'Келли, а после послушно легла на стол и широко развела колени. Десмонд несколько раз пытался отвернуться или закрыть глаза, но происходящее держало его, как магнит. А в паху горело так, что хотелось выть. Такого возбуждения он не испытывал много месяцев, если быть точным — то ни разу после гибели Киарин. Эмма была неплохой любовницей, умелой, что главное. Но больше походила на дорогую проститутку, чем на искренне желавшую его женщину.