– Хватит! – отец разозлился так неожиданно, что от его голоса все вздрогнули. – Ахинея какая-то! Что за жук тебя в задницу укусил, что ты вознамерилась родителей-стариков бросить?

Справедливости ради, родители-старики еще не были даже в пенсионном возрасте, оба работали. Деньги лопатой не гребли, квартиру сундуками с золотыми пиастрами не заставляли – это правда. Не бедствовали и не шиковали. И главная причина того, что у них никогда не было денег, сидела в кресле и внимательно слушала.

Я взяла себя в руки и выдавила:

– Хорошо. Не надо с кредитом. Просто займите денег. На дорогу и комнату. Я верну.

– А откуда у нас? Дениске вон тоже на бизнес нужно – собираем. Может, уже наконец-то у него что-то получится. А у тебя работа хорошая, – развела руками мама. – Доча, не глупи. Пойдемте уже пить чай.

Денис, поймав меня за локоть, когда родители направились на кухню, зашептал:

– Ты что, с хахалем своим разругалась?

– Да. Расстались.

Он был разочарован! Да он кое-как сдерживался, чтобы не треснуть меня за такие приятные известия:

– Ну и дура ты, сестра! Дура, идиотка! Как будто сама не понимаешь, что такие шансы по одному в жизни даются!

– Отпусти.

– А кто кого бросил, если не секрет?

Даже по взгляду можно было прочитать, о чем он думает – если Максим Александрович отношения разрывать не хотел, и расставание произошло только из-за моего непроходимого идиотизма, то с того можно еще попытаться что-нибудь поиметь. Вот только братишка не очень в курсе, что даже близко не тянет на того, кто способен поиметь Максима Александровича. Если кто-то вообще на свете тянет.

– Отпусти! Или я прямо в доме родителей тебе всю рожу расцарапаю! Бизнесмен хренов.

Когда я вышла из подъезда, то неожиданно для себя начала смеяться. И плевать, что прохожие оглядываются! Нервы начали сдавать, не иначе.

Директор маленького рекламного агентства мне не понравился с первого взгляда. В смысле, с его первого взгляда сальных глазок, который прошелся по всему моему телу. Одета я была очень скромно: юбка ниже колена и полностью закрытая блузка, поэтому его азарт был необъяснимым. Он кое-как отлепил от меня свое внимание и устремил его в папку. Я решила пойти таким путем – рассчитаюсь с долгами, а потом все-таки уеду. Если не передумаю.

– Все макеты твои?

– Да, конечно, Владимир Иванович.

Его фамильярное «тыканье» на рабочем месте мне тоже не понравилось. Сразу. И сильно раздражало тиканье настенных часов. Как он за целый день тут с ума не сходит от этого стука?

– Леночка, а эти логотипы тоже сама делала?

– Сама, Владимир Иванович.

Казалось, он впечатлен. Но похвалы я так и не дождалась. Тук-тук-тук, часики, я вас слышу. Еще раз пробежался глазами по резюме. А потом отложил все в сторону, посмотрел на меня:

– Леночка, ты должна понимать, что абы кого я на работу не возьму. Все же вопрос сложный и имеющий долгосрочные последствия, потому и к подбору штата самое пристальное внимание.

Мелкая фирма, занимающаяся только баннерной рекламой, а гонора столько, как будто под ним весь город задыхается от наслаждения. Я промолчала. Тогда он соизволил объяснить свою мысль:

– Меня серьезно смущает твое место работы… – я только бровь приподняла, но продолжала молчать. Не думала, что опыт в крупной фирме может служить препятствием. – Давай как взрослые люди, а? Знаю я этого твоего начальника и фирму, конечно, знаю. А кто в нашем бизнесе не знает? В курсе и того, что лучшие кадры со временем туда стараются попасть. Но никогда не бывает наоборот. Улавливаешь мою мысль?

Я кивнула. Должна быть стоящая причина, чтобы я от зарплаты в три раза выше вдруг возжелала перейти на службу к этому неприятному мужику с сальными глазками. Подскочила на месте – боже, они еще и с кукушкой! Будто тиканья было мало! Дождалась, пока кукушка выскажется, потом ответила:

– У меня не было конфликтов с руководством. И никаких нарушений не было. Это мое личное решение, связанное с… в коллективе не прижилась.

Это очень, очень плохая причина! Но хоть какая-то. И, похоже, его отчасти устраивала:

– Некоммуникабельная? Но я все же попрошу тебя принести рекомендацию – хотелось бы гарантированно получить хорошего сотрудника, пусть и некоммуникабельного. Сама ведь понимаешь, как-то уж слишком подозрительно.

Нельзя обвинить его в глупости. Я бы на месте Владимира Ивановича тоже подстраховалась. Возможно, что меня просто выгоняют за пьянство на рабочем месте или еще что похуже. Обратиться за рекомендацией к Максиму Александровичу можно – эта мысль не пугала. Он напишет, я была уверена. И похвалит только за то, что заслуживает похвалы. Ничего лишнего, никакой предвзятости или помощи. Осталось позвонить и спросить. Но это подождет. Я пока морально не готова. Вот такая дилемма: пока не готова, даже номер не могу его набрать, а потом успокоюсь окончательно – и тогда уже увольнение не будет обязательным. Кредит выплачивать было бы намного проще, да и фирма на порядок лучше всех остальных… И ведь точно знала, что Максим Александрович останется самым замечательным начальником! Не станет напоминать о том, чего я сама не захочу вспоминать. И с квартиры в этом случае не пришлось бы съезжать, а мне очень не хотелось теперь жить у родителей. Я ведь и отселялась специально, думала, так давления станет меньше… Похоже, успокоиться – это и есть лучший для меня выход. Снова проблема только во мне. Но, к радости, впереди еще достаточно времени, чтобы принять взвешенное решение.

Да я уже почти успокоилась! По крайней мере настроение было приподнятым. Десять дней, проведенных у Максима Александровича, теперь воспринимались иначе – как безумный, приятный, отвратительный, эмоционально насыщенный, невыносимый, но незабываемый отдых. Со временем станет просто приключением. Кое-что, конечно, смущало – моя симпатия к Максиму Александровичу. Возможно, даже немного влюбленность, для которой не придумывалось ни одной причины. Ну и что с того? Он мне нравился, гормоны там или психологический сдвиг, без разницы. Но я не из тех людей, которые разрешат каким-то там гормонам рушить жизнь. Да, уже скоро это станет просто незабываемым приключением. Или вообще забудется.

Тем же вечером накупила попкорна и наслаждалась презабавной комедией. Смеялась и расслаблялась от отсутствия мыслей. Попался твердый комочек, я неловко прикусила – очень больно! Бросилась к зеркалу в твердой уверенности, что сломала зуб. Но ничего, обошлось, просто секундная боль. Сейчас пройдет, Лен, сейчас… Хорошо ведь, что зуб не сломала, правда? Сейчас…

Я рухнула на пол, потом вскочила, напрочь забыв про зуб. Попыталась взять себя в руки, подвела тело к дивану, взяла чашку с попкорном… и с разворота швырнула ее в стену. Громкий удар и разлетающиеся осколки вперемешку с желтыми кусочками окончательно взорвали что-то внутри. Я просто не могу больше! Журнальный столик от удара перевернулся. Не могу! Сувениры с полки снесла одним махом, многие разбивались – так даже лучше. Нельзя взять человека и использовать всей толпой так, чтобы он при этом остался человеком! Заорала со всей мочи в стену. Бессвязно. А потом еще и еще. Нельзя брать от человека, ничего не давая взамен! Он не выдержит, не сможет долго! Потому что если бы я просто сломала зуб, то снова решала бы проблему сама! Как и любую другую. Никому не нужная до такой степени, чтобы хотя бы выслушали! Хотя бы спросили: «Как ты, Лена, справляешься?» А Лена не справляется! Слышите, вы все, Лена никогда не была настолько сильной, чтобы все это вынести!

Я выла, упав на колени. Ревела и вытирала рукавом слезы. Но их накопилось слишком много – не за десять дней, за десять лет. В дверь громко постучали:

– Эй! Что там у тебя происходит? Ленка, мать твою, что за шум?!

Я заставила себя крикнуть – еще одна проблема вдовесок меня просто убьет:

– Ничего! Простите!

Потом и вовсе свалилась на бок, продолжая скулить, как брошенная собака. Даже соседу-алкашу стало интересно, что у меня тут происходит. Хоть ему. Ближе, кажется, у меня все равно никого нет.

Глава 20

К концу третьей недели все устаканилось. Я даже решила, что вернусь на прежнюю работу. Хватит быть жертвой. Хватит себя ею чувствовать. И если там мне будет плохо, то по крайней мере быстрее заработаю деньги на кредит и переезд в другой город.

Чаще всего я пребывала в апатии, но и с этим чувством можно смириться. Переждать, когда психика выйдет на новый виток – и он обязательно будет замечательным. Однако посреди этого спокойствия я все же не разучилась волноваться. Увидев на экране телефона имя, так и не заставила себя принять вызов.

Что ему нужно? Хотя вряд ли что-то личное. Наверняка по работе. Да точно по работе! Зачем ему еще звонить? Успокоилась и нажала на ответный вызов.

– Максим Александрович, вы звонили.

– Да… Подожди, – кажется, он куда-то выходил или закрывал дверь. – Лен, я должен кое-что спросить у тебя.

– Слушаю.

– Месячные были вовремя?

Нервно усмехнулась:

– А вы не забыли, что больше не вправе задавать мне такие вопросы?

– Спрашиваю не потому что вправе, а потому что должен. Ты и сама понимаешь.

– Я не беременна, Максим Александрович.

Секундная пауза.

– Хорошо. Вероятность, хоть и небольшая, все-таки была.

– Теперь можете вздохнуть спокойно. Что-то еще?

– Нет. До свидания.

Тишина не всегда вызывает такую опустошенность, только после всплеска эмоций. Он не спросил о планах, вернусь ли я на работу, о моих сомнениях или решениях. Возможно, ему все равно или не хочет давить. Интересно, насколько он переживал о моей беременности? И что сделал бы, если бы все пошло наперекосяк? Но еще интереснее, что сделала бы я? Аборт или многолетняя зависимость от него, необходимость общаться – м-м-м, один вариант хлеще другого, даже не знаю, что выбрать.

Ложилась я поздно. Отсутствие физической усталости и хоть какого-то режима все же сказывалось. Иногда часами лежала в постели и разглядывала потолок, а иногда до самого утра читала или смотрела фильмы. Отдыхать тоже нужно уметь! Кажется, я не очень умею…