Мой рот невольно приоткрылся, глаза распахнулись. В следующую секунду я почувствовала, как улыбка растягивает рот до ушей. Комплименты от Макса были тем приятнее, что оказались полной неожиданностью.

— Спасибо, Макс. Я, честно говоря, все еще не могу собраться с мыслями.

— Спасибо, мастер, — поправил он, — Мы в игре до утра, саба. Ты ведь еще в игре?

Макс поднял бровь, и у меня екнуло в районе сердца.

— Да, мастер. Простите меня.

— Прощена. Пересядь сюда, солнышко, я позову Ирину, она на тебя глянет.

— По… почему?

— У тебя язык заплетается, зрачки расширены и, как ты сказала, звон в ушах. Не то, чтобы это ненормально, но мы лучше подстрахуемся.

Пересадив меня на холодное кожаное сидение дивана, Макс встал на ноги и быстрым шагом куда-то ушел, а у меня даже не было сил повернуть голову, чтобы проследить за ним взглядом. В то же время, я была абсолютно уверена, что со мной все в порядке — ощущения во всем теле были приятными и успокаивающими. А еще больше, чем полная расслабленность в теле, меня успокаивала забота Макса. Подумать только, какой он трогательно нежный после сцены… я бы дорого заплатила, чтобы он остался таким до самого утра.

Только через пару минут, поймав на себе взгляды проходящих мимо домов, я догадалась, что сижу полуголая, и резким движением завернулась в плед, чтобы прикрыть грудь. Интересно, где моя одежда, задумалась я, начала озираться по сторонам и тут встретилась взглядом с Димой. Он подмигнул мне из-за стойки, подбросил в воздух и поймал шейкер, немного рисуясь, а я залилась краской и тут же опустила глаза. Хотелось бы знать, он видел сцену или нет? И кто еще там был, среди зрителей, кроме отвратительной рыжей сабы Никиты?

Лори

К середине ночи ее нервозность достигла предела, Лори была готова на стенку лезть. Макс жестко поговорил по телефону и пропал, не объявляя ни приговора, ни помилования. Эта сталь в его голосе… она никогда не знала его таким, не слышала ничего подобного за три года. За все три года, что он поддерживал ее, лечил, постоянно находился на связи и мягко подбадривал, Макс ни разу не угрожал ей отлучением от собственной персоны, зная, что Лори все еще боится, что не справится без него.

Она пришла к нему сущей развалиной и зарыдала, отвечая на первый же вопрос, абсолютно нейтральный. Зарыдала, потому что при одной лишь попытке объяснить вслух свою проблему испытала столько жалости к себе самой, что чуть не умерла от этого на месте. Теперь, вспоминая о том дне, Лори с трудом могла поверить, что тогда еще не существовало клуба — Макс создал его годом позже — и еще, возможно, не существовало решения ее проблемы в его гениальной голове. Тогда он только начинал и возможно, она стала его первым супер платежеспособным клиентом. Но тогда Лори мало думала о нем — она пришла, чтобы рассказать о своих проблемах.

Она сидела в его тесноватом кабинете с видом на бетонный забор, согнув спину и засунув руки между коленей, чтобы хоть как-то собраться, закрепиться, но все равно разваливалась на кусочки, пока рассказывала ему все. Столь же простая, сколь и неразрешаемая проблема — нет удовольствия от секса. Никогда. Ни разу в жизни. И даже с трудом верится, что это возможно. С другими женщинами, может быть, и бывает, если не врут, а с ней — нет, как будто у нее отсутствует нечто важное, отвечающее за возбуждение и оргазм.

Она держалась до своего двадцатидевятилетия, все надеялась, что найдет «того самого», с кем внезапно «раскроется», «проснется» — бывает же с другими? Рассказывают, что бывает. Но ее тело словно спало вечным сном, и совершенно не собиралось ни раскрываться, ни просыпаться, ни с одним из чудесных мужчин, которых у нее было немало. Ведь что скрывать, кокетничать и завлекать Лори всегда умела.

И только когда ей стукнуло двадцать девять, ее вдруг обволокло ужасом: в следующем году она разменяет четвертый десяток, и дальше начнет неминуемо стареть. Пусть не сразу, пусть постепенно — но ее организм уже никогда не будет в лучшей форме, ее тело никогда не станет красивее и женственнее, от года к году оно уж точно не станет более гибким, сильным и чувственным.

Бросившись в истерике искать выхода, Лори почти мгновенно получила кучу рекомендаций психотерапевтов от подруг. Внезапно она обнаружила, что ее проблема не уникальна, что куча женщин, в том числе знакомых, испытывают проблемы с оргазмом — едва ли не каждая вторая. Одна из таких подруг и посоветовала ей Макса, уверяя, что за полгода еженедельных сеансов решила все проблемы, мучившие ее годами — и не только с оргазмами, но и с карьерой.

И, если первого Лори проверить не могла, то про второе легко поверила — та знакомая, действительно, получила внезапное повышение на работе месяцем ранее, вознеслась до топ-менеджера компании, хотя до этого долгие годы работала на должности руководителя среднего звена. Были, правда, и другие рекомендации, и Лори сама не знала, почему пошла именно к Максу — словно интуиция подсказала, стоило ей лишь взглянуть на его фото в «Фейсбуке».

По правде, его внешность совершенно не вызывала доверие и выглядела слишком суровой. Но именно такие специалисты ей всегда нравились, именно с такими бизнес-партнерами Лори привыкла иметь дело. Тип жесткого, но честного человека, который знает, чего хочет и открыто говорит, что может дать взамен, а потом требует свое по полной и отдает обещанное без обмана.

К концу первого приема, который занял часа три вместо двух, за которые заплатила Лори, Макс честно объяснил: работа предстоит долгая, и результат в виде реального оргазма он может обещать ей только через пару-тройку месяцев — и то, при условии, что она будет выполнять все рекомендации без каких-либо поблажек.

Лори сжала руки между коленями и помотала головой:

— Три месяца? Я не верю. Вы хотя бы слышали, что я говорила — я никогда…

— Три месяца — это максимум. Возможно и раньше, если будете стараться, — мягко прервал Макс, и она рассмеялась:

— А если я буду стараться и не получится? Вы вернете мне деньги?

Она была готова уйти. Не потому, что сумма за трехмесячный курс лечения была непомерно большой, хотя Макс брал выше рынка. Просто Лори была опытным переговорщиком и чуяла шарлатанов за милю — они всегда берут деньги вперед и дают несбыточные, но крайне заманчивые обещания. Если бы он сказал: «через пару лет», она бы поверила, но три месяца? Смешно.

— Нет, не верну, — улыбнулся Макс.

— Так я знала, — выпалила Лори, резко выпрямляясь и готовясь вскочить с кресла.

— Не верну, потому что нечего будет возвращать. Я не возьму с вас денег до этого момента.

— Что?

На этот раз она застыла в полном замешательстве. Не возьмет денег? Что за чушь. Он прекрасно видел, как она одета и понимал, что Лори не относится к категории клиентов, нуждающихся в благотворительности. Да и запрос у нее далеко не благотворительный — это не снятие стресса на фоне смертельной болезни и не исцеление психики жертвы теракта.

— Это не благотворительность, — усмехнулся Макс, словно читая мысли. Он поднял в воздух две мускулистые загорелые руки, — Всего лишь бизнес и ничего личного, Лори. Помочь вам с первым оргазмом — только начало работы. Проблема куда глубже, чем это, и я точно знаю, что предстоит разбираться долго, но вы сейчас не верите мне. А после первого результата поверите и захотите работать дальше именно со мной. Поэтому я готов работать с вами месяц, два, три бесплатно, но затем мы заключим договор на пару лет системной терапии, и вы сможете не только привнести в свою жизнь восхитительный секс, но и избавиться от мазохистской зависимости от сильной боли, ночных кошмаров и приступов паники.

На этот раз ее челюсть буквально отвисла вниз, и Лори даже не сразу спохватилась, со стуком захлопнув рот. Какое-то время она сидела, словно скованная ступором, а затем резко наклонилась вперед:

— Откуда, черт вас дери, вы это узнали? Это Наталья рассказала вам обо мне? — требовательно и громко спросила она, но тут же залилась краской, вспомнив, что знакомая, которая рекомендовала ей Макса, не знала о ней так много. Про ночные кошмары Лори, возможно, упоминала в беседе, но про остальное — точно нет.

— Вы мне рассказали, Лори. Только что, — мягко ответил Макс, складывая руки перед собой на столе. — Понимаю, вы не верите в психологию и считаете меня шарлатаном, и заранее прошу прощения, что разочаровываю вас, но все же я способен отличить ложь от правды. И вы лгали мне, что никогда не испытывали оргазма. Вы сказали правду лишь о том, что не испытывали его при обычном половом акте.

Дыхание Лори прервалось, ноздри расширились, и на секунду все тело охватил приступ ярости. Хотелось подпрыгнуть и заорать на него. Как он смеет вот так лезть в душу? С трудом вспомнив, что именно за это заплатила, когда пришла на прием, она гигантским усилием поборола злость и посмотрела в сторону, хрипло пробормотав:

— Да, это так. Мне нравится, когда меня бьют. Довольны?

— Не просто бьют, а избивают, — тихо возразил Макс, качнув головой. Он откинулся на спинку кресла и, набравшись храбрости глянуть на него, Лори облегченно перевела дыхание — на его лице не было осуждения.

— Как вы узнали? — тихо спросила она, и на этот раз испытывала жадное любопытство.

— Вы не облокачиваетесь на спинку кресла, хотя сидеть ровно вам тоже больно и неудобно, — ответил Макс и потер лицо, спокойно глядя на нее — но не в глаза, а мимо, словно старался не лезть к ней. Лори это понравилось, и она немного расслабилась, тут же утратив всякое желание злиться на него за то, что узнал самый страшный ее секрет.

— Ну что, будем работать, Лори? — мягко спросил он после долгой паузы, в течение которой она думала и приняла решение.

— Да. Да, будем, — уверенно кивнула она, а затем встала и протянула ему ладонь, как делала всякий раз, когда хотела закрепить сделку и заодно подчеркнуть исключительно деловые отношения с мужчиной.