Он осекся, бросив на меня испытующий взгляд, но ничего не сказал, и я даже подпрыгнула на стуле:

— Что?

— Неважно. Я хотел сказать, что наши интересы во многом совпадают. Почти во всем, хоть это и кажется невероятным.

— Макс? — спросила я немного угрожающим от возбуждения тоном.

— Что, милая? — с провоцирующей улыбкой осведомился он.

— Что ты хотел сказать? Что ты хотел бы сделать?

Я мгновенно закипела от нетерпения, и он улыбнулся — вероятно, на это и рассчитывал. Потому что в следующую секунду Макс посмотрел прямо в глаза и ответил прямо:

— Трахнуть тебя. Я хотел бы трахнуть тебя в общем зале, Лиза. На скамейке для порки или на барной стойке. Или на диване в лаунж-зоне. Довольна?

— Эээ.

Я замерла на стуле, ошеломленная красочностью картин, которые мне подсовывало воображение. И тут же покраснела до ушей.

— Твоя очередь, Лиза. Я хочу знать, — требовательно произнес он следом, почти без паузы. А я даже не сразу поняла смысл вопроса.

— Что, Макс? — переспросила я, все еще не в силах отвлечься от одной из картинок, в которых он брал меня на виду у всех, и все видели, как я кричу и выгибаюсь, когда кончаю с ним.

— Лиза!

Его глаза сузились, и, перегнувшись через стол, он приподнял мой подбородок, вглядываясь в лицо:

— Я хочу знать, ты хотела кого-то из них? Хотела, чтобы Алекс или Дав тебя поимели?

Я моргнула от удивления, словно внезапно наткнулась лбом на стену.

— Нет. Макс, нет! Я хотела только тебя.

— Но тебе нравилось, как они к тебе прикасаются?

— Да.

Слегка отстранившись, я невольно обхватила себя руками и смутилась:

— Да, мне нравилось, как они меня трогают. И как все смотрят. Но я хотела отдаться только тебе, и я даже хотела…

Мне внезапно перестало хватать воздуха, в горле поднялась какая-то обида, и пришлось вскочить со стула, но Макс тут же вскочил следом и не дал мне сбежать, крепко прижимая к себе:

— Извини. Я должен был спросить. Это важно для меня, пойми.

— Я понимаю. Но и ты пойми, мне, правда, хочется быть только твоей.

Я обмякла в его руках, утратив желание защищаться и спорить.

— О чем ты фантазировала? — тихо спросил он, уткнувшись носом в мою макушку, — В раздевалке, да? Или еще на стойке?

— И там, и там, — нехотя призналась я, уткнувшись носом в его грудь. — Я просто поняла, что хочу принадлежать тебе всеми способами, какими только возможно. Быть еще ближе, если это возможно. Выполнять все, что прикажешь.

Под конец этой фразы мой голос стал таким тихим от смущения, что я сама себя едва слышала, но его тело откликнулось почти мгновенно, и так я поняла, что слова были правильными. Затвердевший член прижался к моему животу сквозь одежду, и Макс запустил руку в мои волосы, слегка отодвинув голову:

— Как насчет того, чтобы сделать это прямо сейчас?

— Да, — шепотом отозвалась я, и перед глазами все поплыло.

Но в тот самый момент, когда он взял меня за руку и повел в спальню, до моего сознания донесся резкий звонок телефона, и Макс тут же замер, прислушиваясь к звонку.

— Это клиент. Извини, я должен ответить, — негромко сказал он, и досада в его голосе даже позабавила меня.

— Конечно, ответь, — покорно согласилась я, улыбаясь, и вернулась на кухню, тут же вцепившись в свою чашку кофе, как в спасательный круг. Внутри все еще клокотало желание.

Через пару минут Макс снова появился в кухне, и по его сосредоточенному лицу я поняла, что секса пока не будет.

— Это Лори. Ей нужна помощь, и она сейчас приедет. Ты дашь нам время поговорить, малыш?

— Конечно. С Лори все в порядке?

— Пока не знаю, что-то случилось, когда мы ушли, — мягко сказал Макс, прошел мимо и покопался в кофеварке, чтобы вынуть фильтры и промыть их под водой. Затем он снова собрал аппарат, насыпал кофе, долил воды и включил, — Она немного расстроена и нуждается в поддержке.

— Черт. Мне так жаль, что мы бросили ее вчера. Это все из-за рыжей грымзы, — в сердцах выпалила я, но Макс улыбнулся и покачал головой:

— Боюсь, главные проблемы Лори находятся внутри самой Лори, малыш. Как у всех нас.

— Но ты ей поможешь?

— Конечно. Как всегда, — улыбнулся он и сел на стул, — это же моя работа.

— Я хочу тебя, — беспомощно прошептала я, едва взглянув на его сильные красивые руки, которые сейчас лежали передо мной на столе. Макс взял меня за запястье и погладил:

— Я тоже и очень. Но я не хочу заниматься с тобой сексом второпях, малыш. Давай я поговорю с Лори, и потом…

— Да, — прошептала я, облизывая губы. Мне сразу вспомнилось, как мы делали это втроем в мою первую ночь в клубе.

— Хочешь с ней? — улыбнулся Макс, внимательно следя за моей реакцией, и засмеялся, когда я слегка смутилась.

— Ты не против?

— Нет, если Лори будет в настроении. Но она боится меня, ты ведь знаешь. Как и любого мужчину.

— Но ты ведь можешь не трогать ее.

— Могу, разумеется. Хотя мне тоже бывает это трудно, когда мы в постели. Когда я вижу, как вы целуетесь и ласкаетесь…

— Я понимаю. Ты хотел бы ее трахнуть? — перебила я, прямо глядя ему в глаза. Макс посмотрел в ответ без всякого выражения, словно проверяя меня перед тем как ответить. Но ответ был мне уже понятен, и я готова была его услышать.

— Да, я хотел бы, — также без обиняков ответил он. — Хотел бы трахать вас обеих.

— И ты не лопнешь от такого счастья? — насмешливо спросила я, неудержимо улыбаясь.

— Не лопну, — серьезно ответил Макс. — Обеих выпорю, поимею, и спать уложу.

— А массаж на ночь сделаешь нам обеим?

— Саба, не борзей, — хмыкнул он, встал и налил нам обоим еще по кружке кофе.

Минут пять мы пили кофе в полной тишине, и я чувствовала такое спокойствие, тепло и безопасность, каких не ощущала, наверное, за всю жизнь. Я не ревновала к Лори и действительно предвкушала тот момент, когда она, возможно, перестанет бояться, и мы сможем попробовать втроем по-настоящему.

Но внезапно сквозь это благостное состояние пробился тревожный голосок, пакостное воспоминание из вчерашнего вечера, засевшее комком в животе.

— Макс, — резко вскинулась я, — эта рыжая сказала, что я не по-настоящему твоя, потому что ты не предъявил на меня прав. Что это значит?

По тому, как Макс изменился в лице и закатил глаза, я сразу поняла, что могу немного расслабиться. И опустила глаза, словно пытаясь заранее извиниться перед ним за глупый вопрос.

— Это искусственно придуманный ритуал, Лиза. Я и не думал об этом, — медленно, с досадой объяснил он, отодвигая свою кружку кофе подальше.

— Ну… весь БДСМ — искусственно придуманный ритуал, — не удержалась я, — мне просто хотелось бы узнать об этом побольше. Речь идет о какой-то сцене?

— Ну, да, — Макс посмотрел мне в глаза оценивающим взглядом, и я снова отвела в глаза. Он явно не верил, что я к этому готова. И я теперь тоже засомневалась.

— Это не просто случайная сцена, как для пробника, Лиза. Это особая церемония в нашем клубе. Ее придумал не я, и не Никита, об этом просила одна наша пара влюбленных, а потом повторили еще две пары, — начал Макс. — Но они хотели нечто особенное, и поэтому я взял на себя роль по сопровождению этого процесса.

— Понятно, — сказала я, хотя толком еще ничего не понимала. Мне стало не по себе, и в тот момент я даже пожалела, что задала вопрос. Макс не признавался мне в любви, как и я ему, и все это было, очевидно, слишком рано для нас. Черт. Я снова полезла куда-то не туда раньше времени.

— Мне рассказывать дальше? — уточнил он скептическим тоном. Несмело подняв глаза, я увидела в его взгляде легкую настороженность. Какого ответа он ждал? Я понятия не имела и тихо перевела дыхание, чтобы скрыть волнение:

— Мне было бы интересно, но я не настаиваю.

— Хорошо. Я расскажу, малыш, — смягчился Макс и провел ладонями по столу так, словно расчищал пространство для жестикуляции, — Сначала я обычно говорю с сабой, выясняю ее сокровенные ограничения — не табу, но нечто особенное, чего она не хотела бы делать ни с кем, кому не доверяет всей душой. У каждой девушки это нечто свое. Это может быть опасная практика или то, что до этого она не делала на публике. Или даже не делала вообще. Это знак доверия и ее дар своему партнеру, господину — символ того, что он для нее особенный и единственный.

— И что это было… у этих трех пар?

У меня пересохло во рту. Что-то в животе задергалось, задрожало, и я вся сжалась, чтобы он не заметил этой внутренней дрожи. Но Макс, конечно, все заметил, и его глаза сузились:

— Игра с огнем, найфплей, секс на публике со связанной партнершей.

Я приоткрыла рот, и мой взгляд метнулся в сторону. Мне до сих пор было страшно даже подумать о таких вещах… обо всех трех. Нет, правда, я не готова обнажать половые органы на публике и показывать всем, что я чувствую, когда Макс входит в меня, а про огонь и ножи даже думать не хочется. Я трусиха. Одна мысль о любой из этих практик в общем зале приводила меня к панической атаке.

— Господин в ответ приносит свои дары сабе, — продолжил Макс еще тише, словно не обращая внимания на все, что творилось с моим лицом и дыханием, — Он благодарит ее за доверие и придумывает нежную сцену, где только ласкает свою нижнюю перед всеми таким способом, каким никогда ни до, ни после не ласкает других саб.

Я сбилась с дыхания и невольно уставилась на него, вспомнив, как Макс ласкал меня языком внизу. Если бы он сделал такое на публике, я, возможно, умерла бы от счастья. От осознания того, что все видят его особенное отношение ко мне, и уже никто не смог бы это оспорить, как рыжая ведьма это сделала вчера. Но смогу ли я расслабиться на виду у всех или это здорово звучит лишь в теории?