Яна Егорова - #подчинюсь

Я чувствовала это.

Интуитивно провела языком по пересохшим от возбуждения губам… Сигурд снова на кровати. Передо мной. Напряглась, когда его внушительная звериная сила заставила мое тело подчиниться и беззастенчиво вошла в меня.

Стоя передо мной на коленях и не выходя из меня, он выпрямился и заставил положить ноги ему на плечи. Удерживая меня за талию и не отрываясь глядя мне в глаза, жестко наблюдая за моей реакцией, это мощное тело начало совершать умопомрачительные, сокрушительные движения. Я видела, как при каждом толчке, словно с удовольствием напрягался его монолитный пресс… Чувствовала присутствие горячего желания Сигурда в себе и… поддавшись его руководству, забыла обо всем, погрузилась в запретное исступление, в которое затянул меня человек со шрамом…

Неизвестно, откуда взялась смелость, смелость расслабиться и следовать за ним. Во всем. Не бояться его предложений, не бояться, даже будучи скованной, без остатка довериться ему…

Не бояться стонать и не скрывать силы своего возбуждения…

Настолько погрузилась во все, что происходило, что даже не заметила тот момент, когда он освободил мои руки… Когда притянул к себе и позволил обнять свою внушительную шею, когда позволил припасть поцелуем к своим искушенным губам…

Ни одного слова в соблазнительной тишине. Ни имени. Лишь шуршание простыней и касание двух разгоряченных тел…

Эта публичная и одновременно анонимная встреча…

Я не боялась его, потому что каким-то непостижимым образом, мы вдруг стали заодно. Это шаткое доверие, основанное практически ни на чем, только на его словах и на моих ощущениях. Однако в моих глазах, это все гораздо весомее любых обещаний со стороны… Владлена Степановича…

В то мгновение, когда он взорвался во мне, я хотела… хотела… сгорая от жара его тела, в его руках, которые сжали мою спину… я хотела произнести его имя… но…

– С… – он зажал мой рот поцелуем…

Мы замерли в этой позе двоих слившихся тел – он сидел подо мной на коленях, а я сверху на нем, беззастенчиво прижимаясь к нему всем телом, и обхватив его голову обеими руками… утонула в его поцелуе…

Через полчаса мы уже покидали клуб. Все так же молча. И только в лифте Сигурд, наконец, сказал:

– Я отвезу тебя домой. Достаточно на сегодня.

Не знаю чему верить и как это понимать. С одной стороны, помню, что нас прослушивают, и он может так себя вести и говорить, только для того, кто слушает. А с другой… Он забрал мой телефон. Но не выключил. Оказавшись на улице, подошли к его машине, и мой спутник открыл мне дверь. Покорно опускаясь на свое сиденье, заметила аккуратный черный чемоданчик, которого здесь не было, когда мы выходили. Как вскоре выяснилось, эта вещь здесь появилась неслучайно. Как только человек со шрамом занял свое место, он все так же, не проронив ни слова, дождался, пока в салоне автомобиля потухнет свет и только теперь открыл загадочный чемоданчик. Выудив из внутреннего кармана пиджака мой телефон, поместил его внутрь и закрыл крышку. При этом, по-прежнему не сказал ни слова, пока мы не отъехали от клуба на приличное расстояние.

– Спасибо, – через несколько минут после этого, тишину в салоне разрезал его голос.

Посмотрела на него, но Сигурд не повернул ко мне головы.

– Спасибо, что ты доверилась мне. Теперь мы можем поговорить. Ты готова?

– Да.

А дальше я не поверила ни своим ушам, ни своим глазам. Человек со шрамом внезапно изменился.

– Мне жаль, что ты попала в эту мясорубку. Я знаю, что Михайлов потребовал от тебя. И я попрошу тебя о том же. Не выключай телефон.

– Он… действительно ведет расследование? – спросила, хотя уже знала, что он ответит. Сама догадалась.

– Нет. Расследование против него веду я. А он планирует меня убить. Изначально не планировал, но теперь хочет. После того, как я заставил его отдать тебя мне.

Правда бывает жестокой. Особенно, когда подтверждается. Меня передернуло. А вот это уже очень вяжется с образом Владлена Степановича.

– У него в офисе, я слышала… как другие говорили, что его помощницы пропадают…

– Не пропадают, – глухо сказал Сигурд. – Мы всех нашли.

Я поняла, о чем он говорит, раньше, чем мой водитель продолжил.

– Только они больше ничего и никогда не скажут против него. Но с тобой… Ника. Все куда серьезнее.

– Понимаю, – пробормотала себе под нос, потому что мне стало стыдно. Не осознавала еще, за что именно…

– Я допустил серьезную ошибку, попытавшись увезти тебя из клуба. А потом и еще одну, – Сигурд сделал паузу, – когда позволил ему тебя увезти. Он увидел… что ты мне… интересна, и с того момента ты превратилась в оружие, направленное против меня.

Не передать, что эти слова значили для меня. В тишине салона его автомобиля, будучи с ним наедине, в темноте, разрезаемой лишь огнями города, все еще не могла прийти в себя не только от того, что он сказал, но и от того, что произошло между нами в клубе. Мы сделали то, что, по мнению Михайлова, должны были сделать. Не сговариваясь, поняли друг друга и сделали это… с удовольствием. Сигурду не надо говорить мне об этом, я все прекрасно почувствовала. И силу его желания, и его осторожность, предельную внимательность в обращении со мной.

– Я обдумывал разные варианты, как вывести тебя из этого. Но самый безопасный, по-прежнему – самый рискованный. Парадокс. Мы должны с тобой сыграть в его игру. По его правилам. И как только он допустит ошибку, с Михайловым будет покончено.

– Я… я понимаю… Что мне надо сделать?

Почему-то… почему-то знала, в этот момент с какой-то мучительной покорностью судьбе осознала, что сделаю все, о чем попросит Сигурд. Без каких-либо бумаг.

Он посмотрел на меня. Наконец посмотрел на меня. Тяжело, мрачно, его взгляд мог сказать лишь об одном – заместитель министра не преувеличивал, когда говорил об опасности.

– Я бы не хотел, чтобы тебе что-то пришлось делать, – произнес это, словно поднял неподъемную ношу. – Но если я спрячу тебя, не смогу поймать его и тогда рано или поздно, Михайлов тебя достанет. Такие люди никогда и ничего не делают ровно настолько, насколько надо. Они любят получать удовольствие. В том числе и показательно наказывая тех, кто перешел им дорогу.

На светофоре загорелся зеленый, и мы тронулись с места. Сигурд больше не смотрел на меня, но я вздрогнула оттого, что его горячая мужская ладонь легла на мои руки, которые я на нервах сцепив держала все это время у себя на коленях.

– Тебе придется еще раз довериться мне и сделать все так, как я попрошу…

Уже через десять минут я, вместе с одним из его охранников, поднималась в свою квартиру. Мы не прощались. С той секунды, как человек со шрамом открыл чемоданчик и вернул мне телефон, мы с ним больше не разговаривали. Ни одного прикосновения. Ничего.

Но теперь я знала, почему так происходит. И доверяла ему безоглядно. Мы не можем разговаривать, я не должна звонить или писать. Не должно происходить ничего, что не происходило раньше. Завтра он велит мне приехать в клуб. И я должна буду это сделать. Даже выкупленный клуб – это территория Владлена Михайловича. Он должен быть уверен в том, что Сигурд проглотил наживку в виде меня. К тому же, так Сигурду будет легче защищать меня.

Защищать…

Внутри меня все еще извергался горячий вулкан, проснувшийся после близости с человеком со шрамом, после его прикосновений, которые никто не должен был видеть и, особенно, после его слов.

Защищать меня…

Выронила ключи в тот момент, когда его телохранитель подвел меня к двери квартиры. Руки тряслись. Но больше не становились холодными. Наоборот, мне стало очень жарко. Слишком…

– Сигурд Авдеевич пришлет указания на завтра, – буркнул громила, увидев, как я открыла дверь, после чего направился обратно к лифтам.

Зашла внутрь и захлопнула дверь. Темно. Майки еще нет? Нащупала на стене выключатель и нажала на пластиковую пластину. Свет моргнул…

А потом был удар. Внезапно что-то очень мощное врезалось в мой затылок, и отправило мое сознание в темноту.

– Вырубил?

– Кажется. Не знаю. Надо проверить.

– Ну, так проверь!

– Я???

– Ты, а кто же еще? Кто из нас мужик? И кто все это придумал?

– А если она того…

– Чего, того? Крови нет. Не должна она помереть.

– Короче, ладно… Сейчас я посмотрю.

Николай включил в коридоре свет и нерешительно подошел к лежавшей на полу в своей квартире Нике.

– А где ее щупать-то надо?

– Ну не за сиськи уж точно, – хмыкнула подельница. – Я в кино видела, там где-то на шее или под подбородком. Короче, сунь куда-нить руку, щупай, пульс должен чувствоваться.

Парень послушался и сделал, как ему велели. Секунду, две, три подержав палец где-то под растрепавшимися белокурыми волосами девушки, он, наконец, сказал:

– Ничего.

– Да ладно, – не поверила мужеподобная Жанна. – А ну, отойди!

Оттолкнув недотепу, студентка теперь уже сама присела к бездыханному, по мнению Коли, телу и приложила пальцы к ее шее.

– Идиот, живая она, – через мгновение констатировала та. – Так, ладно, надо решать, что делать.

– А что делать? Сейчас упакуем и выволочем ее, пока соседка не пришла, – моментально успокоившись, заявил молодой человек.

– Ага, и прямиком попадем в ручки охранничка, который ее только что до двери провожал, – огрызнулась Жанна. – Вот признайся мне, Коля, почему ты мне не сказал, что будет еще целая машина телков внизу?

– Да, они уехали уже.

– Да? Ну, пойдем, посмотрим, – возразила подельница и, переступив через голову лежавшей на полу Ники, направилась к окну на кухне. – И че это, по-твоему? Тачку видишь? Из нее он вышел, чтобы ее проводить.

– Твою же мать! И что нам делать? Не можем же просто так уйти! А бабки как же?! Я, мне бабло нужно! Владленыч меня за нее на счетчик посадил, я же тебе говорил! Че теперь?!