Обрадованный свидетельством того, что строгое обращение со слугами приводит к таким поразительным и приятным результатам, герцог поспешно переоделся и затолкал Белинду вместе с ее коробками в карету, даже не дожидаясь, пока Фрэнсис вернется с ответом. Победа над Неттлбедом придала ему решимости, и он отправился в Лаура-Плейс с твердым намерением добиться своего. Он также решил, что если леди Эмплфорт попытается ему помешать, то обращаться с ней он будет в высшей степени надменно и непреклонно. К счастью, меряться силой с престарелой дамой, закаленной в схватках с куда более грозными соперниками, чем он, ему не пришлось. Когда его впустили в дом, Гарриет уже поспешно спускалась по лестнице в шляпке и накидке поверх муслинового платья.

Он шагнул навстречу невесте и сказал:

– Ты едешь со мной? Леди Эмплфорт доверяет мне тебя? Какая ты хорошенькая!

Если до этой невольно вырвавшейся фразы Гарриет и не выглядела наилучшим образом, то восклицание герцога заставило ее засиять, и она почти превратилась в красавицу. Зардевшись, Гарриет робко прошептала:

– О, Джилли, правда? Я не знаю, как ты можешь это говорить после того, как видел Белинду!

Он признал силу аргумента, но в ответ очень серьезно произнес:

– Не пойму, почему так получается, Гарриет, но смотреть на тебя мне гораздо приятнее, чем на Белинду. Твоя внешность содержательнее!

Гарриет поймала себя на мысли: какие бы счастливые моменты ни уготовила ей судьба в будущем, этот день она запомнит на всю жизнь. Чтобы скрыть распирающую ее гордость, девушка шутливо произнесла:

– Ты пытаешься мне польстить, Джилли?

– Нет, – ответил он. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы предполагать, что ты примешь лесть.

Не предпринимая ни малейшей попытки вывести его из этого приятного заблуждения, Гарриет произнесла с подкупающей простотой:

– Я рада, дорогой Джилли, что ты считаешь мою внешность содержательной. Я лишь надеюсь быть достойной тебя.

– Ты хочешь быть достойной меня?! – потрясенно повторил Джилли. – Но я самое незамысловатое существо в мире! Более того, я вообще не понимаю, как ты могла заинтересоваться мной, будучи столько лет знакомой с моим привлекательным кузеном.

– Ты имеешь в виду Гидеона? – удивленно спросила она. – Конечно, я его уважаю, потому что он всегда был очень добрым и ты его любишь, что тоже говорит в его пользу, знаешь ли. Но никто, будучи в здравом уме, не смог бы предпочесть его, когда рядом ты, Джилли!

Продолжая пребывать в своих блаженных иллюзиях, они медленно вышли из дому и направились к ожидающей их карете.

– Я опасался того, что бабушка не позволит тебе поехать со мной! – сообщил невесте герцог.

– О, Джилли, я, наверное, поступила дурно. Мне пришлось немножко схитрить, потому что она сильно рассердилась, и я видела, она собирается сказать, что это очень неприлично! И я… Я сказала, что мама наверняка меня не отпустила бы! Ну, не совсем так прямо, понимаешь, но дала ей понять, что я думаю. Это так ужасно! Она не любит маму, и я знала, что мне достаточно заронить в ее голову такую мысль, и бабушка тут же скажет, что в этой поездке нет ничего особенного!

В голосе Гарриет звучали муки терзающей ее совести, но герцог лишь беспечно рассмеялся, и все сожаления, не дающие покоя чувствительной душе девушки, сразу же улеглись и больше не тревожили ее. Он помог невесте подняться в карету, где Гарриет без малейшего раскаяния поприветствовала Белинда.

– О, миледи! – воскликнула она. – Мистер Раффорд… Я хотела сказать, герцог… нашел мистера Мадгли!

– Милая Белинда, ты, наверное, очень счастлива! – произнесла Гарриет, кладя руку в перчатке на колено девушки.

– О да, мэм, – с блаженным видом согласилась Белинда. Сделав паузу и немного погрустнев, она добавила: – Жаль, что я так и не получила то красивое платье!

– Я уверена, счастливая жизнь для тебя гораздо важнее этого платья, – мягко произнесла Гарриет.

– Ну конечно! Только я подумала, что можно было и дождаться возвращения лорда Гейвуда. Потому что, понимаете, он поехал за ним в магазин, и мне трудно смириться с тем, что я так и не получу платье!

Разочарованная подобными заявлениями, Гарриет попыталась направить мысли Белинды в более достойное русло. Герцог, весело наблюдавший за этой сценкой, не выдержал и вмешался:

– Бесполезно, любовь моя. Зато было бы очень желательно убедить ее, что это последнее приключение необходимо сохранить в секрете.

– Мне кажется, это ужасно, – вполголоса возразила Гарриет. – Нельзя учить бедную девочку обманывать ее молодого человека! Признаю, так было бы мудрее. Но это очень неправильно – хранить секреты от мужчины, с которым ты помолвлена. И вообще это противоречит женской природе!

– Дорогая Гарриет, – прошептал герцог, взяв невесту за руку и поднеся ее пальцы к своим губам. – Я знаю, что ты этого бы ни за что не сделала! Но если она тут же все выболтает тем людям?.. Это простые и честные крестьяне. Думаю, они могут не понять такого.

– Я сделаю то, о чем ты просишь, – покорно ответила Гарриет и принялась внушать Белинде, что лорда Гейвуда необходимо изгнать из своих мыслей и больше никогда его не упоминать.

Однако Белинда столь увлеченно разглядывала пейзаж и радостно показывала своим спутникам особо запомнившиеся ей места, что слушала все советы Гарриет в лучшем случае вполуха. Тем не менее она была очень внушаемой девушкой, и Гарриет так налегала на ее не сложившиеся взаимоотношения с леди Эмплфорт, что вскоре Белинда прониклась убеждением, будто неожиданный приезд на ферму объясняется вовсе не тем, что ей не удалось убежать с лордом Гейвудом, а разбитой реликвией бабушки Гарриет – бесценной севрской вазой.

Однако, стоило экипажу остановиться возле фермы, Гарриет почувствовала тщетность всех этих предосторожностей. Мистер Мадгли как раз закрывал большие белые ворота и, обернувшись, замер, глядя на карету. Лучи заходящего за его спиной солнца медными бликами играли в его не прикрытой шляпой густой кудрявой шевелюре, воротник рабочей рубахи был распахнут, обнажая загорелую сильную шею, а закатанные до локтя рукава не скрывали мускулистых рук. Словом, этот мужчина был так хорош собой, что даже Гарриет, за плечами которой осталось двадцать лет строжайшего воспитания, не удивилась, когда Белинда взвизгнула от радости и, не дожидаясь, пока кучер опустит лесенку, кубарем свалилась прямо в его объятия. Похоже было на то, что после такой встречи им уже не понадобятся никакие объяснения.

Герцог с невестой не стали задерживаться на ферме. Миссис Мадгли достаточно владела собой, чтобы исполнять роль хозяйки дома, но ее сын не мог и глаз оторвать от своей утраченной и внезапно обретенной любви. Глаза Белинды сияли как звезды. Заливаясь веселым смехом, она металась по кухне, выражая восторг то одним, то другим предметом и обращая на своих недавних покровителей не больше внимания, чем если бы они были частью обстановки просторной комнаты.

– А я-то льстил себе опасениями, что, возможно, чересчур ей нравлюсь! – сказал герцог невесте, когда карета снова покатилась по дороге. – Пришлось опуститься с небес на землю!

– Знаешь, Джилли, – задумчиво произнесла Гарриет, – я склонна считать, что Белинда одна из тех, кто, несмотря на красивую внешность и дружелюбие, не способен на глубокие чувства. Это так грустно! Как думаешь, Мадгли будет очень несчастен, когда обнаружит это?

– Ну конечно, нет! У нее легкий характер, она добрая и ласковая. А он хоть и хороший парень, но я сомневаюсь, что чересчур восприимчив. Думаю, они отлично поладят. Она всегда будет глупышкой, зато в нем чувствуется постоянство, и, будем надеяться, он ее никогда не разлюбит!

Успокоившись насчет Белинды, Гарриет с удовольствием выбросила ее из головы. Она сидела рядом с герцогом, вложив свою ладошку в его руку, и смотрела в окно кареты. Он устал, а она была счастлива, время от времени влюбленные обменивались какими-то ничего не значащими замечаниями, причем герцог отвечал невесте ленивым шепотом.

– Гарриет, давай поженимся как можно скорее, – вдруг предложил он.

– Если ты этого хочешь, Джилли! – застенчиво ответила она.

Его светлость, повернув голову, озорно посмотрел на нее.

– Конечно хочу. Я вижу, ты собираешься быть очень хорошей женой. Ты ни в чем мне не перечишь! Но хочешь ли этого сама?

Она кивнула, покраснев, а он рассмеялся и принялся ее поддразнивать, рассуждая о шляпках, которые ей стоит купить в Париже, и заметив, что в тех, которые она приобретет у миссис Пиллинг, Гарриет будет похожа на нищенку. Они все еще шутливо спорили, когда карета остановилась перед дверью его особняка.

– Не могу сказать, что питаю к этому дому какие-то особые чувства, – весело говорил герцог, подавая невесте руку и помогая ей выйти из экипажа, – и все же я скажу: «Добро пожаловать домой, моя дорогая Гарриет!» Я чувствую себя так странно, избавившись от своей застенчивости! Не знаю даже, что делать дальше!

По белой лестнице с широкими и низкими ступенями он повел ее к дверям. Внезапно их распахнул перед ними человек, один вид которого вновь вернул Джилли ощущение неловкости. Герцог замер на площадке, с досадой глядя на него, и, наконец, не удержался от восклицания:

– Черт бы тебя побрал! Надо что-то с тобой решать, и поскорее!

Разумеется, на мистере Ливерседже не было ливреи, которая смотрелась бы на нем особенно хорошо, но ее отсутствие в глаза тоже не бросалось. Осанка мужчины была царственной, а манеры выдавали в нем слугу, заслужившего доверие хозяев долгими годами преданной службы. Он низко поклонился молодой паре и пригласил их войти в дом, сказав: