— Так, пошли давай. Тебе нужно что-то, а ты смущаешься, кажется. Вроде я догадываюсь…

Ох-х, ну ладно. Мне привыкнуть нужно, что мужчина будет знать о моих критических днях, потом все равно не спрячешь. Хотя, я о чем? После услышанного сегодня пора прекращать строить иллюзии. У меня всего три дня… Вдруг у меня создалось ощущение, что на меня надвигается что-то страшное, угрожающее, от чего нет спасения. Как айсберг, который раздавит меня, как хрупкую букашку. Я подошла к полке с прокладками и схватила те, что подешевле.

— Значит я был прав насчет пмс? Когда ждешь? И, я думаю, другие будут надежнее и удобнее, — Тим забрал у меня сине-голубую упаковку, положил ее на место. И бросил в корзинку две, по гораздо большей цене. — Вот, теперь правильно. Так, когда у тебя эти дни?

— Ээ-м… зачем тебе знать? Это, вообще-то личное…

— Я, вообще-то, тоже личное — муж… ну будущий… я должен знать твой график.

— Ну ладно… по графику завтра-послезавтра… так что… — сдалась я. Действительно, было бы что скрывать.

— Отлично! — непонятно, чему так обрадовался Тим, прямо глаза заблестели.

— Ты о чем?

— Ну… не будешь переживать в следующую субботу, что ты в белом, например, или… Так, ладно, давай домой.

— Ты же хотел купить что-то?

— Теперь нет необходимости… хотя, давай возьмем фруктов.

Прихватив еще пару йогуртов и пакет молока, мы вернулись в квартиру, держась за руки. Тимоша тут же разобрал пакеты, потом вымыл руки и взялся мучить меня. Я лежала на диване совсем без сил, а он принес свой чемоданчик достал стетоскоп и стал слушать меня, мерить температуру. Потом сделал укол и проводил меня в ванную.

— Ополоснись пока, я твою домашнюю одежду там повесил на крючок, рядом с полотенцем. Я пока чай заварю.

Я разделась, бросила одежду на стиральную машинку. Голову мыть не стала, в салоне мои волосы привели в порядок. Просто постояла под прохладными тугими струями, приводя в порядок мысли. Прикрутила кран и вылезла из душевой кабинки, потянулась за полотенцем. Рядом на крючке висел знакомый пакет, тот, в который я вчера утром переложила красивое бирюзовое белье. Та-а-ак! Значит Тимоша схитрил, хочет, чтобы я все-таки надела его. А я думала он футболку сюда повесил.

Я достала кружевные трусики, комбинацию и халатик. Под ноги еще что-то упало. Подняла. Резинка кружевная какая-то… приспособила ее на волосы, нет, что-то не то. Потом заметила на халате яркую этикетку, болтавшуюся на шнурке. На ней красивая девушка одета в этот комплект, выставила стройную ножку, на обнаженном бедре красовалась эта самая резинка. Поня-я-ятно! Ладно, будь по-твоему! Нарядилась, не забыв и про резинку. Настроение мое поднялось, тихонько хихикая, я рассматривала себя в зеркало. Здорово! Белье приятно касалось тела, нежное и прекрасное. В зеркало увидела длинный махровый банный халат позади себя. Озорная мысль пришла в голову, я обернулась и сняла халат с вешалки. Натянула его поверх прелестных шелковых вещичек. Ну что, Тимоша? Я тоже умею хитрить!

Любимый разливал чай по кружкам. Увидев меня в бесформенном мужском халате плеснул мимо, прерывисто вздохнул, но ничего не сказал. Но видно, что огорчен.

— Я чай с молоком буду, — присела рядом с ним на стул. Тим усмехнулся.

— Я знаю. Я все про тебя знаю.

— Нет, не знаешь… я сама про себя не все знаю… — мой взгляд упал на настенные часы. Почти полночь. — У тебя день рождения через несколько минут! Отпразднуем?

Тим обернулся на часы.

— Нет, я в четыре часа утра родился. Пять минут пятого. Всю ночь родителям спать не давал, — он засмеялся, сел рядом и стал прихлебывать горячий чай с лимоном. — Так что сейчас тебя спать уложу и пойду в бар гулять до утра, стриптиз там… танцы и вино рекой…

— Вот как! Значит тебе стриптиз нужен? — озорная мысль не давала мне покоя. Я оставила чай недопитым и прошла в гостиную.

— Ева! Ну я же пошутил! Не нужен мне никакой стриптиз… ну куда ты? — Тим рванул следом за мной, не понимая в чем дело. А я подошла к телевизору, нашла музыкальный канал и прибавила громкость.

— Сейчас тебе будет стриптиз. Усаживайся поудобнее. Специально для именинника, приватно, так сказать! Исполняется мной впервые, так что не суди строго… — я подтащила своего любимого к креслу и толкнула его. Склонилась над ним, томно провела пальцами по его лицу и прикоснулась губами к губам в нежном поцелуе. Глаза Тима искрились как бенгальские огни, изумленное выражение лица вызывало у меня смех. Неужели размечтался, что я и правда раздеваться собираюсь? Всего лишь избавлюсь от длинного мужского халата.

Я подошла к сверкающему шесту, обхватила его рукой. Тим остался сидеть в кресле, в волнении теребя свои волосы. Припоминая движения, которые я видела как-то в одном клипе, стала медленно изгибаться вокруг трубы, прижиматься к ней закусив нижнюю губу и закрыв глаза. И вдруг что-то пошло не так. Моя рука соскользнула, и я не удержавшись мягко приземлилась на пятую точку. Тимоша тут же кинулся поднимать меня, но я выставила вперед руку.

— Я нормально, нормально… сиди, я сама…

Парень уселся снова в кресло, закрыл лицо руками, пряча веселую усмешку. Ладно, смейся! Я снова поднялась и стала кружить под музыку вокруг шеста, его смех только подзадоривал меня. Обнажила одно плечико, стянув махровую ткань вместе с шелковой, глянула на любимого сквозь полуопущенные ресницы, потом вскинула голову и прикусила нижнюю губу, послала воздушный поцелуй. Потянула узел на поясе, собираясь развязывать его, одновременно выставила обнажившееся колено. Прихватив рукой ткань халата, стала двигать ее вверх по бедру, оголяя ногу еще больше, строя из себя искусительницу. Крутанулась вокруг шеста… и вдруг оказалась в крепких объятиях. От неожиданности широко распахнула глаза. Тимоша серьезно смотрел на меня, ни тени улыбки в его потемневших глазах.

— Ну все! Хватит, а то я с ума сойду сейчас! Соблазняешь меня? Или шутишь просто? — его пальцы гладили мое лицо, вызывая мурашки по рукам.

— Может и соблазняю!

— Терпение мое испытываешь?! Не нужно… а зачем этот уродливый халат надела тогда?

— Так… а что?

— Ничего… просто другая на твоем месте надела бы тот шелковый комплект, если соблазнить решила.

Вот так! Другая на моем месте! Вернее, я на чужом месте. У меня сразу пропало всякое желание шутить. Пара слов отрезвила меня не хуже ведра с ледяной водой. Отшатнулась от Тима, села за стойку и стала допивать уже холодный чай с молоком. Потом помыла бокал за собой и пошла к спальне, развязывая пояс на халате.

— Ева, ты обиделась? Что я не так сказал?

— Нет, не обиделась. Все правильно ты сказал… и вот, забери халат, а то в душ, наверное, собрался… — я сняла его халат и бросила на спинку кресла. Поймала его удивленный взгляд. — Спокойной ночи, милый! Устала я чего-то, спать пойду… ну а ты как хочешь, может и правда в клуб сходи, развейся. А то с меня стриптизерша совсем никакая…

Я положила руку на дверную ручку, намереваясь войти в спальню, но Тим преградил мне путь. Его улыбка смущала меня, заставляла волноваться, взгляд прищуренных глаз сводил с ума. Что все это значит? Смотрит, будто съесть хочет, но я-то знаю, что между нами ничего быть не может. Слышала, как он уговаривал котенка потерпеть…

— Тим, пропусти… правда… я устала и… — горячие губы не дали даже вдох сделать, сильные руки гладили спину, обжигая через тонкую шелковую ткань, вызывая новые ощущения. Чувствуя, как наливаются горячим свинцом ноги, как что-то подрагивает тихонько в животе, собрала последние силы и уперлась Тиму в грудь, прерывая сладкий поцелуй.

— Нет! Зачем ты?

— Что зачем?

— Зачем снова, как утром… я не хочу… не надо, пожалуйста… — не могу объяснить, ведь продолжения не последует. Так зачем мучить меня.

— Ясно. Ладно, прости… я понял, — Тим отшатнулся, будто я ударила его.

Я проскользнула в комнату и закрыла дверь за собой. Ничего ты не понял, Тимоша… Горький комок застыл в горле. Прижалась спиной к двери, не в силах сделать даже шаг. В спальне так темно, шторы были задернуты, не пропуская лунный свет. Несколько минут стояла в ступоре, глотая непрошенные слезы, соображая, как быть дальше. Утром поговорю с Тимом, пусть везет меня домой. Не хочу больше никаких развлечений, никаких ресторанов… или сама уеду. Вот уйду рано утром потихоньку, сниму деньги со счета, и уеду. Решив, что делать, шагнула вперед. Свет не хотелось включать, дойду до окна и распахну шторы. Мне хватит и лунного света. Или света фонарей. Вдруг что-то нежно коснулось моего лица, будто мягкая рука провела по щеке. От ужаса я закричала и стала махать руками. Что-то или кто-то точно был в комнате, я задевала руками, меня мягко чем-то били по лицу и голове. Вся жизнь пронеслась перед глазами. Загорелся свет, и я застыла в изумлении.

— Ева! Что? Что случилось? — встревоженные шоколадные глаза оглядывали меня, будто искали раны на мне.

— Шарики?! — я стояла в бело-розовом облаке из воздушных шаров. Вся комната была ими забита, они колыхались в воздухе, двигаясь от любого движения. — О Боже! Я чуть со страху не померла! Подумала… а это шарики!

— Да… это я сюрприз хотел… прости, напугал тебя. Я сейчас уберу все… не вовремя… — Тим ринулся в середину комнаты и стал хватать ленточки шаров, собираясь вынести их.

— Погоди! Не убирай… это… это просто потрясающе! — на полу была насыпана дорожка из лепестков алых роз, до самой кровати. И на самой кровати лепестки… Тим собирался сегодня… а я… а я чуть не испортила все, чокнутая! По обеим сторонам дорожки качались красные шарики-сердечки, привязанные к грузикам. Будто волшебный сад в нежных облаках! И любимый застыл возле прекрасного ложа, со связкой воздушных шаров в руках! А вид у него такой растерянный, как у ребенка, который нашкодил, и теперь не знает какое наказание ждет его. Я пошла по дорожке к нему, забрала шары из его рук и отпустила их.