— Как эти губы пробудили к жизни мое сердце, когда я уже и не надеялся, что оно забьется вновь.

— Райдер…, — прошептала Хармони, но я не дал ей договорить.

— Спасибо тебе… огромное тебе спасибо за то, что на время дала мне понять, каково это быть нормальным. До тебя я не знал, что всю свою жизнь жил с шорами на глазах. Ты…, — я порывисто втянул в себя воздух. — Ты изменила для меня всё. Ты заставила меня увидеть правду. И даже, если уже слишком поздно, я рад, что её узнал. На смерть нужно идти с широко открытыми глазами и сердцем.

У нее на лице отразилась паника. Но увидев выходящего из ворот Булла с тремя женщинами, я шагнул назад и повернулся лицом к женам Палачей. Хармони обняла меня за пояс и уткнулась мне в грудь. Она прижалась ко мне так крепко, так сильно, что я еле расслышал, как она спросила:

— Почему у меня такое чувство, что ты со мной прощаешься?

Я поморщился, не давая горечи окончательно меня поглотить. Собрав все свои силы, я ответил:

— Я тебя освобождаю.

Когда Хармони сильнее прижалась ко мне, я поднял голову и увидел, как Мэй схватила Стикса за руку.

— Стикс, что случилось? — тихо и растерянно спросила она… затем посмотрела в мою сторону.

Как только ее голубые глаза остановились на мне, ее рука тут же взметнулась ко рту.

— Райдер, — прошептала она, и у меня мучительно сжалось сердце.

Мэй всегда звала меня Райдер, даже когда во мне не оставалось и следа от того человека, которого, как ей казалось, она знала. Мэй никогда не теряла веру в меня.

Я понял, каким хорошим она была другом. Она была моим другом. Только моим другом, а я все испортил из-за какого-то пророчества, которое оказалось не более реальным, чем Санта Клаус.

Я посмотрел на стоявшую в объятиях Кая Далилу. Кай ее поддерживал. Она выглядела так, будто ей было больно. Будто она с трудом стояла на ногах. Она разглядывала меня с непроницаемым лицом… Я знал, кого она видит, глядя на меня. Мой взгляд скользнул к прильнувшей к Флейму Мэдди. Она крепко прижималась к нему, а черные глаза Флейма сулили мне смерть, достойную предателя Палачей. Я кивнул психованному брату. Очень скоро ему представится такая возможность.

Я закрыл глаза, только чтобы еще несколько мгновений почувствовать в своих объятьях Хармони. В конце концов, я осторожно отстранил ее от себя. Она посмотрела на меня, растерянно вглядываясь мне в глаза.

— Ты больше не одна, детка, — произнес я.

Она насупила свои черные брови, и ее лицо приобрело очаровательно смущенный хмурый вид. Я медленно развернул ее лицом к окаянным сестрам. Все взгляды устремились на Хармони, и я почувствовал, как она напряглась. Я смотрел на Мэй, Лилу и Мэдди, когда им постепенно открылось лицо стоящей со мной женщины.

С губ Хармони сорвался долгий, недоверчивый вздох.

— Нет…, — прошептала она. — Невозможно…

Я увидел, как распахнулись глаза Мэй. Лила и Мэдди замерли, потрясенно приоткрыв рты.

Хармони, пошатнувшись, прислонилась к моей груди, и тут Мэдди, выскользнув из крепких объятий Флейма, осторожно прошептала:

— Белла?

Хармони резко повернула голову к младшей окаянной сестре, и у нее из груди вырвался мучительный крик.

— Мэдди? — прошептала она. — Моя маленькая… Мэдди?

За криком Хармони последовал безумный возглас Мэдди, и она бросилась вперед. Не успела младшая сестра сделать и двух шагов, как ей навстречу метнулась Хармони. Встретившись на нейтральной территории, между мною и стоящими у ворот Палачами, они обнялись и упали на колени. С тяжестью в сердце я наблюдал за тем, как Хармони так сильно обняла свою сестру, что я думал, уже никогда ее не отпустит.

Длинные темные волосы Мэдди были точно такого же оттенка, что и у Хармони. Я увидел, как, глядя на них и обхватив руками голову так, словно он не мог справиться со всеми эмоциями, начал беспокойно расхаживать Флейм.

Я заметил какое-то движение. К сестрам медленно приближалась Лила, по ее изуродованному шрамом лицу катились слёзы. Ее движения казались скованными и затруднёнными, и она всё время держалась за живот. И даже с этого расстояния мне было видно, как дрожали ее руки. У нее на лице застыло недоумение. Хармони осторожно отстранилась от рук Мэдди и поднялась на ноги. Мэдди тоже встала и, ни на шаг не отходя от Хармони, смотрела на свою старшую сестру так, будто она — воскресший из мертвых Христос.

— Лила…, — прошептала Хармони. Ее глаза наполнились слезами. — Лила… что с тобой случилось?

Меня захлестнуло чувство вины. Я физически ощутил на себе чей-то сверлящий взгляд. Подняв глаза, я увидел, что челюсти Кая стиснуты, и он мечет в меня громы и молнии. Он дал мне понять четко и ясно: это я повинен в физическом изъяне и мучениях его жены. В том, что с ней сейчас происходит.

Я этого и не отрицал.

— Белла, — воскликнула Лила, вновь завладев моим вниманием.

Она не ответила на вопрос Хармони, но осторожно скользнула в её объятия.

— Ш-ш-ш, — успокоила ее Хармони, крепко прижимая к себе.

Я увидел, как ее глаза зажмурились от боли — боли за то, что, должно быть, пришлось пережить ее сестре, — и по ее лицу потекли слёзы.

— Я скучала по тебе, Белла. Я так по тебе скучала, что едва могла дышать, — прорыдала Лила в плечо Хармони. — Но как… Я не понимаю… ты умерла… Не могу…

Вдруг от ворот донесся громкий, отчаянный крик. Мэй. Хармони поцеловала Лилу в щёку и, отстранившись от нее, посмотрела на Мэй. Мой взгляд метался от Хармони к Мэй и обратно. Они могли бы сойти за близняшек. Но, как ни странно, мне они похожими не казались. Они были одного роста, телосложения, с темными волосами и светло-голубыми глазами… и, тем не менее, в Хармони была какая-то близкая моему сердцу искра, которой Мэй никогда не обладала. Искра, которая говорила мне, что она моя, в том смысле, в каком Мэй никогда не была.

Этому не суждено было случиться.

Когда Хармони медленно к ней приблизилась, Мэй заплакала сильнее. Мэй когда-то рассказывала мне о своей сестре Белле и об их особых взаимоотношениях. Она любила всех своих сестер, но я всегда знал, что между Мэй и Беллой была особенная связь. Я это видел даже сейчас по тому, как они смотрели друг на друга.

Мэй прижималась к Стиксу, през поддерживал свою беременную невесту, не давая ей упасть. Он поцеловал ее в голову, наблюдая за происходящим с чертовски ошарашенным выражением лица.

Хармони замерла на месте.

— Мэй, — произнесла она.

— Ты умерла, — прошептала Мэй.

Она сделала шаг к сестре.

— Ты умерла… Я сидела рядом с тобой, пока ты умирала, — лицо Мэй исказилось от боли. — Я держала твою руку, когда она стала безжизненной и холодной. Я почувствовала, как перестали дрожать твои пальцы и больше уже не шевелились…

— Знаю, — шепотом ответила Хармони.

— Ты сказала мне бежать. Сказала бежать и никогда не возвращаться.

Голубые глаза Мэй приняли страдальческое выражение.

— Я так и сделала… Я убежала… но… но… но я оставила тебя там живую и совершенно одну? — она помотала головой и захлебнулась слезами. — Белла, я бы никогда тебя не бросила… если бы я знала… если бы я только знала…

Колени Мэй подогнулись, и она упала на землю. Стикс рванулся к ней, чтобы ее поймать, но Хармони его опередила, присев рядом с сестрой.

— Мэй, не вини себя.

Хармони обхватила голову Мэй руками и прижала к себе. Мэй плакала и плакала — громкими, безудержными слезами. Когда она успокоилась, то подняла голову и всмотрелась в лицо Хармони.

— Ты всё такая же, — Мэй улыбнулась и провела рукой по щеке Хармони. — Все такая же красивая. Самая красивая из нас всех.

— Мэй, мне так жаль, — воскликнула Хармони. — Я думала… мне сказали, что вы все погибли. Я считала, что всех вас потеряла.

Мэй протянула руки к Лиле и Мэдди. Сестры подошли и тоже присели к ним. Они все обнялись, создав тем самым непроницаемый круг. Их головы опустились, словно в беззвучной молитве. В этот момент я ясно увидел, как все они жили в старой общине, и у меня сжалось сердце. У них не было ничего, кроме поддержки друг друга, кроме любви других сестер. Никто больше их не принимал.

Хармони подняла голову.

— Мне сказали, что все вы погибли, — она покачала головой. — Я так долго считала, что у меня никого на свете не осталось. Что я совершенно одна.

Затем она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Пока не встретила Райдера.

Ее любящая улыбка пробила защитный лёд, которым обросло мое сердце, когда мы сюда приехали. Я пытался заставить себя отстраниться. Это была защита для того, чтобы моё сердце не разбилось вдребезги. Потому что я знал, что так и будет.

И вот это случилось.

— Да ты издеваешься что ли?

Хармони вздрогнула. Я поднял глаза, и увидел, как Кай, в отчаянии зарывшись руками в свои длинные волосы, качает головой. Он указал на свою жену.

— Хочешь знать, откуда у Ли шрамы на лице? Спроси этого еб*нутого садиста, который тебя сюда привёз.

Хармонии побледнела.

— Хочешь узнать, почему мы с моей женой — твоей сестрой — не можем иметь детей? Почему Ли еле ходит из-за операции, сделанной чтобы исправить всё это дерьмо? Спроси этого ублюдка-насильника, который тебя сюда привез.

Взгляд Хармони упал на Лилу, которая смущенно потупила голову.

— Спроси своего охреневшего придурка о том, как он похитил Мэй и пытался заставить ее выйти за него замуж. Спроси его о том, как он схватил Ли и допустил, чтобы его долбанутый брат-близнец со своими дружками всей гурьбой подожгли ее и изнасиловали. Спроси его, как он бл*дь, был безумно одержим Мэй, а потом заявился сюда с тобой — ее грёбаной копией! И как…

— Кай! Хватит! — закричала Лила, изо всех сил пытаясь подняться с земли.