И я могла его спасти.

Я была полна решимости искупить его грехи.

Когда мои пальцы развеяли таящуюся у него внутри тревогу, на губах у Райдера заиграла удовлетворенная улыбка. Это мимолётное проявление счастья побудило меня обратиться к своему мужу, которого я так любила, с мольбой, с просьбой дать мне обещание.

— Вернись ко мне.

Райдер напрягся, и распахнул свои карие глаза. Он увидел мой отчаянный взгляд. Скользнув рукой к моему лицу, он нежно провел кончиком пальца по моим губам.

— Белла, я должен туда пойти. Должен помочь тем, кто помог нам. И должен попытаться спасти людей. Я не могу допустить, чтобы они погибли из-за тщеславия Иуды. Это могу сделать только я… теперь всё зависит лишь от меня. Мне необходимо это сделать.

— Я знаю, — нехотя произнесла я.

И я знала, что это правда. Это вовсе не означало, что мне не хотелось, чтобы все было по-другому. Что каким-то чудесным образом мы могли бы позабыть прошлое и просто радоваться тому, что, наконец, свободны.

Только мы еще не были совершенно свободны. Пока на свете жил Иуда, жили старейшины, Райдер не был свободен. Однако в то же время я не знала, как на нём отразится потеря Иуды. Даже сейчас я чувствовала, что Райдер все еще уверен, что не заслуживает моей любви. Не заслуживает находиться рядом с людьми, которые любят его за добрую душу, какой он на самом деле являлся. Я боялась, что, когда он избавит мир от своего брата-близнеца, то окончательно сломается.

— Просто… вернись ко мне, — снова взмолилась я. — Мне… мне нужно, чтобы ты выжил. Мне нужно, чтобы ты вернулся домой.

— У меня…, — начал было Райдер, но его грубый голос оборвался.

— У меня… у меня нет дома, — грустно сказал он.

Убрав его руку с моего лица, я положила ее на свое бешено колотящееся сердце.

— Нет, есть. Твой дом вот здесь.

Потеряв дар речи, Райдер наклонился и прижался губами к моим губам. Он целовал меня крепко, долго и глубоко.

— Тебе надо уходить, пока тебя не поймали. Я не вынесу, если ты из-за этого пострадаешь, — произнес он.

Пару минут я сидела, не шевелясь, потом сделала над собой усилие и поднялась с его коленей. Рука Райдера тут же взметнулась к моей. Я улыбнулась. Его тело умоляло меня остаться, хотя лицо приказывало уходить.

Только Райдер еще, видимо, не понял, что я редко делала то, что мне велели. Этим были вызваны все мои внутренние конфликты. Я никогда не умела ходить по струнке.

Свободной рукой я надавила Райдеру на грудь и толкнула его на землю. Он попытался сопротивляться, но взглянув мне в лицо, тут же подчинился. Я прижалась к нему и обняла его за пояс. Я положила голову на его сердце, и оно мгновенно воззвало к моему.

Загремев своими цепями, Райдер зарылся руками мне в волосы. Мы оба молчали, и звон цепей потонул в тишине сарая. Я знала, что к нему чувствую. И по тому, как прижимал меня к себе Райдер, как ласкал своими прикосновениями, я поняла, что он чувствовал то же самое.

Но я не призналась ему в любви. Это произойдет лишь тогда, когда он освободится от тяжелого чувства вины, которое держит его в своих тисках. Это произойдёт, когда он вернется в мои объятия.

Потому что завтра, если ему удастся спасти ни в чем не повинных людей и избавить мир от зверств Иуды, это сделает Райдера спасителем…

…не будет больше наследного лжепророка, лишь искупленная, освобожденная душа.


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ


Райдер

Сквозь щели в деревянных стенах сарая я смотрел на восход солнца… один. Белла ушла незадолго до рассвета. Ей пришлось это сделать. Находиться здесь со мной было небезопасно.

Хотя, похоже, её это не волновало. Я невольно улыбнулся, подумав, какой непокорной она оказалась. Когда сегодня утром я проснулся, Белла осыпала моё лицо поцелуями.

Я любил ее. И если бы не осознавал этого раньше, то непременно понял бы в ту минуту. Но я уже это знал. Знал с того момента, как она обнаружила, кто я такой, и не сбежала. Она хотела быть со мной, несмотря на мои грехи.

У меня это в голове не укладывалось.

— Возвращайся ко мне, — проговорила она, прощаясь.

Мне хотелось уверить ее, что я вернусь, но в глубине души я знал, что не могу ей этого обещать.

Сложно сказать, сколько я так сидел, наблюдая за тем, как медленно восходит солнце. Снаружи послышались голоса. Щелкнул замок, и дверь открылась. Я напрягся, готовясь увидеть преза или ВП… но ошибся.

Это был брат, которого я боялся увидеть больше всего. Парень, которого я обманул подлее, чем всех остальных… Тот самый, за обман которого я никогда себя не прощу.

Смайлер.

Мой бывший мото-брат закрыл дверь сарая, в руках он держал сверток черной кожи. Я смотрел, как он приближается ко мне с пустым выражением лица. Его волосы были собраны сзади, и на нем как всегда была белая футболка, кожаные штаны и байкерский жилет Палачей.

Смайлер остановился передо мной и бросил сверток на пол. В куче одежды байкерского жилета не оказалось. Только куртка, штаны, сапоги и черная футболка.

— Одевайся. През будет здесь через пару минут. Поедешь первым, как ты и хотел.

— Знаю, — ответил я. — Ночью приходил АК и рассказал мне план.

Смайлер зыркнул на меня, затем наклонился и освободил меня от оков. Затем резко развернулся ко мне спиной. Видя, как он удаляется, теперь уже совершенно чужой для меня человек, я почувствовал охватившую меня жгучую волну вины и стыда. Когда он приблизился к двери, я произнёс:

— Мне жаль.

Смайлер застыл как вкопанный. Он не повернулся, но слушал.

Хоть что-то.

Я встал, отшвырнув ногой тяжелые цепи.

— Мне просто чертовски жаль… брат.

Плечи Смайлера поднялись, затем опустились, и тут он развернулся и стремительно зашагал ко мне, чем совершенно меня шокировал. Выражение его лица оставалось каменным, но, остановившись передо мной, он спросил:

— Какого хрена ты это сделал? Какого хрена ты от всего этого отступился, отступился от нас? Мужик, я за тебя поручился. Я привел тебя в этот клуб. Ты хоть представляешь, как по-идиотски я выглядел, когда ты оказался крысой? Так почему?

Я опустил голову.

— Понятия не имею, — покачал головой я. — Нет, это полная фигня. Знаю. Сейчас. Но тогда я, бл*дь, не знал, что вера, в которой я вырос, на самом деле гребаный секс-кружок. Мне и в голову не могло прийти, что все, что я знал, окажется ложью.

Я почувствовал, как Смайлер сверлит меня взглядом.

— Ты был моим лучшим другом, Райдер. Моим гребаным братом. Я никогда никому не открывался. Ни с кем не сближался. Кроме тебя… а ты оказался крысой.

— Знаю, — сказал я, чувствуя себя полным дерьмом.

Затем поднял голову.

— У меня нет слов, помимо того, что мне жаль. Если бы я мог вернуть все назад, я бы сделал это, не раздумывая. Я бы остался с Палачами и подробно рассказал им, кто конкретно вмешивается в их бизнес. Но это не возможно. И поэтому мне чертовски жаль.

— Ты никогда не был морпехом, так ведь? Все это было лишь дурацкой сказкой для прикрытия.

Я вздохнул.

— Я никогда не служил. Я изучал медицину в общине. Моему дяде хотелось, чтобы я мог исцелять людей, — у меня вырвался короткий невесёлый смешок. — Ему хотелось, чтобы я был похож на Христа. Чудесным целителем нашей паствы. Но нет, не было никакой военной службы. Перед тем, как приехать сюда, я ни разу не покидал свой дом.

Лицо Смайлера, казалось, дрогнуло. Но он быстро успокоился и указал на одежду.

— Тебе лучше переодеться. През скоро тебя отправит. И Райдер…

В ответ я вскинул подбородок.

— Не вздумай облажаться, надеюсь, это не очередная гребаная ловушка.

— Это не ловушка. Даю тебе слово.

— Ну, твое слово теперь для меня пустой звук. Но одно я тебе обещаю, — он подошел ко мне вплотную. — Если ты заманишь нас в ловушку, если всё это какое-нибудь долбаное представление, достойное Оскара… Я прикончу тебя собственными руками.

На этом мой бывший лучший друг вышел из сарая. Я набросил на себя одежду. По мере того как по телу растекалось знакомое ощущение кожаной одежды, я почувствовал что-то, чего не чувствовал уже очень давно.

Правильность. Все это дерьмо казалось таким чертовски правильным.

Снаружи послышался звук голосов. Дверь со стуком распахнулась. В дверном проеме стоял Тэнк.

— Выметайся отсюда, — приказал он.

Стук байкерских сапог, в которых было так чертовски удобно моим ногам, громом прогремел по старому полу сарая. До моего носа донесся приятный запах кожи, успокоив мои нервы. Когда я подошел к двери и шагнул наружу, то увидел, что все братья собрались вокруг… все они стояли вокруг гребаного матово-черного хромированного чоппера.

Того же самого, что когда-то был у меня.

Смайлер бросил мне ключи. Кай подошел ко мне вплотную. Он окинул презрительным взглядом мою кожаную одежду.

— Это тебе не подарок к возвращению домой, ясно, кретин? Это чтобы ты, бл*дь, проник в то место незамеченным, и чтобы мы могли отследить каждый твой шаг.

Вик постучал по баку чоппера.

— Система GPS. Какое о*уительное изобретение для выслеживания!

Кай толкнулся грудью мне в грудь.

— Всего один неверный поворот, любой намёк на то, что ты перебежал к своей давно потерянной семейке Мэнсонов, и мы об этом узнаем, — он приблизился губами к моему уху. — А потом придем за тобой и твоим братом-растлителем детишек.

Я стиснул челюсти.

— Я не облажаюсь, — сказал я. — Я хочу, чтобы эти люди спаслись. И чтобы все остальные ублюдки умерли. И Иуда…, — я выдавил из себя эти слова. — Он твой. Как я и обещал.

Стикс похлопал Кая по плечу. Кай отошел в сторону, и Стикс сказал жестами: