– Что ты делаешь потом с этими снимками?

Мы сидим на капоте и пьем вино из пластиковых стаканчиков. Пластик меняет вкус, но захватить с собой стеклянные я не додумался. Невольно в голову приходят воспоминания о вине на кухне. О том, как вкус рислинга сменился вкусом мягких теплых губ.

Трясу головой, чтобы прогнать оттуда Лиану.

– Продаю в журналы, на стоки. Если модель снимается с таким разрешением. В основном фотографирую в частном порядке, снимки отдаю клиентам.

– И свадьбы снимаешь?

– Нет. Не снимаю. Не люблю. Но иногда снимаю пары.

– Ты либо очень востребованный фотограф, либо не нуждаешься в деньгах.

– И то, и то.

– А на что живешь?

– Ты сейчас как профессионал интересуешься?

Она смеется и бросает в рот кусочек сыра. Саша прекрасно знает, что красива и привыкла пользоваться вниманием, которое ей уделяют.

– Родители оставили мне неплохой бизнес. Накопления и наследство позволяют заниматься любимым делом и не снимать бухого дядю Сережу из Воронежа и конкурсы «попади бананом в надувную грудь».

Только бизнеса того давно уже нет. Но об этом Саше знать совершенно необязательно.

– Холодно? – спрашиваю, замечая, как девушка ежится. – Идем в машину. Скоро начнет темнеть.

– Тебе мама после темноты гулять запрещает?

– Не люблю ночные съемки.

Я везу Сашу в город, стараясь не замечать то, как она на меня смотрит. И дураку понятно, что она рассчитывает на продолжение вечера. Мы неплохо начали, и я бы не отказался попробовать вино из других бокалов. Но в другой жизни.

Вряд ли я смогу снять номер в отеле и провести ночь в компании Саши. И не только потому что дома ждет Лиана, которая боится (или талантливо лжет об этом) темноты. И которой я забыл дать батарейки для лампы. А еще меня ждет новый рассказ. Мысль о том, чтобы заскочить в какой-нибудь ресторан, взять шашлыка и вернуться домой неожиданно радует меня куда больше перспективы жаркой ночи в компании рыжей сексапильной девицы.

Я не жил монахом, это совершенно точно. Иногда встречался с девушками. Иногда спал с теми, кого снимал. Иногда спал и снимал. Но ни разу я не спал с девушкой, думая при этом о другой. По крайней мере, не в сексуальном контексте.

Мы останавливаемся у подъезда скромной серенькой пятиэтажки, и Саша отстегивает ремень, а затем тянется ко мне. Она восхитительно пахнет, потрясно выглядит, хочет меня и готова трахаться прямо в машине. Я ненавижу себя за идиотский характер. Мне не хватает сил отключить голову и просто взять то, что дают. Ее губы горячо проходятся по моей шее, но я осторожно отстраняю девушку.

– Все-таки женат? – устало спрашивает она.

Качаю головой.

– В разводе.

– Не нравлюсь?

– Нравишься.

– Тогда что не так? Я, вроде, на малолетку не тяну. Не посадят.

Мне становится противно. Часть меня понимает, что это лишь шутка, продиктованная злободневными темами. И что Саше сейчас обидно. Но другая часть меня злится. Эта злость сильнее голоса разума.

– Ладно, извини. – Девушка понимает, что сболтнула лишнего. – Вино, наверное, в голову ударило. Спасибо за пикник, я пойду.

Саша вылезает из машины, а я пытаюсь уговорить себя последовать за ней. Но на самом деле чувствую облегчение. Встреча с ней в супермаркете – как глоток холодного воздуха. Она показалась мне тем, что хоть как-то держит на плаву и напоминает, что внутри еще остается что-то помимо мести.

И почему же сейчас я с таким упрямством лезу обратно в темный омут?

Меня вырывает из размышлений звонок телефона.

– Значит так, – Игорь начинает без приветствий, – машинку тебе Герман привезет завтра, к воротам подъедет.

– Спасибо. Очень выручил.

– Покажи хоть потом, ради чего эту бандуру к тебе переть.

Теперь у меня есть машинка. Есть черная кружевная сорочка. И Лиана, еще не подозревающая о том, что на ней у меня поехала крыша.

Я возвращаюсь домой после наступления темноты, когда луна уже поднимается над домом. Первым делом ставлю покупки на кухню, не включая света, а потом поднимаюсь наверх. Усилием воли заставляю себя сначала переодеться, а уже потом отпереть дверь чердака. Но еще сложнее не заглянуть туда, не проверить, чем занята Сергеева. Хотя чем она может быть занята в темноте? Спит или смотрит в окно.

Спускаюсь вниз, включаю свет и зеваю. По дороге я планировал сбросить фотки на ноут и выбрать часть для обработки, но сейчас понимаю, что поужинаю – и лягу спать. Встреча с Сашей измотала, даже не физически, а морально. Я наливаю хорошую порцию коньяка и стою в полной темноте на кухне, пока изящный девичий силуэт не покажется в дверном проеме.

– Как свидание?

Голос у Лианы сонный и недовольный. Но мне вдруг чудится, что за недовольством от прерванного сна она прячет совсем другое чувство. Уж слишком равнодушно звучит ее вопрос. Настолько равнодушно, что начинаю сомневаться в искренности такого равнодушия.

– Терпимо. Разогрей ужин.

– Ты думаешь, я буду есть остатки с твоего свидания?

Надо же, какая гордая нашлась. Она стремительно отвоевывает все новые и новые территории. Не просит робко и неуверенно воды, а отказывается есть остатки со свидания, недовольна, что меня не было и вообще, стоит тут такая… лунным светом нарисованная, идеальная. Чтоб ее. Бесит.

– Я не был в ресторане. Заехал по пути. Разогрей пожрать, а? Пока я не нажрался.

Яркий свет бьет по глазам. Пакеты с шашлыком аппетитно пахнут, часть контейнеров еще теплая. Лиана восхитительно сонная и неловкая: вместо тарелки с мясом сует в микроволновку помидоры и перцы. Я едва успеваю ее перехватить и рукой касаюсь тыльной стороны ее ладони. Она быстро отдергивает руку, и только чудо не дает мне уронить тарелку. Неловкие секунды толкучки у столешницы – и вот я уже обнаруживаю себя разогревающим мясо, а Сергеева сидит за столом, в терпеливом ожидании, подперев рукой щеку.

Ощущение, что это был ее план: свалить всю работу на меня.

Впрочем, она быстро просыпается и с аппетитом жует сочные кусочки мяса. Мне нравится наблюдать, как Лиана сосредоточенно заворачивает в лаваш кусочек мяса, помидорку и поливает все кефирным соусом. А потом ест, вся измазавшись и соблазнительно облизывает губы.

– Что это за свидание, на котором не едят? – спрашивает она.

– Мы пили вино.

– Весь день? Ты что, жмот? Взял бы из сумки мою карточку, сводил подружку в ресторан.

Она просто пытается меня поддеть, прекрасно знает, что жмоты не покупают в ресторане ужин для пленниц. И не держат их в почти королевских условиях. Хотя, наверное, они их и не похищают.

– Я фотографировал ее на берегу моря.

– Фотографировал?

Судя по выражению лица, у нее не вызывает восторга моя профессия.

– Да. Я люблю фотографировать красивых девушек.

И хочу сфотографировать тебя. Или просто… без «сфотографировать».

– Имеешь что-то против?

Пожимает плечами и… тянется к моей тарелке. Так спокойно, совершенно невозмутимо! У нее кончился кефирный соус, и она просто отобрала мой.

– Ты офигела?

– Что? – испуганно поднимает глаза.

– Ты у меня соус стащила.

– Ой… я просто белый люблю. А тебе есть красный…

Подталкивает ко мне противный жидкий кетчуп с базиликом, а сама, уворачиваясь от моей руки, быстро выливает остаток соуса в импровизированную шаурму и языком слизывает остатки.

Так. Мне надо в море.

– Не имею.

– Что? – Я моргаю.

– Ничего не имею против фотографов. Просто никогда не держала в руках фотоаппарат и не понимаю, что у вас за работа.

Хорошо. Она сама напросилась. Все равно сна нет ни в одном глазу, благодаря все еще стоящей перед глазами картине облизывания крошечного пластикового соусника.

– Пошли.

– Куда?

– К морю.

– А… – растерянно оглядывает до неприличия короткую рубашку.

– Сейчас дам. Только не делай глупостей, иначе я тебя в это самое море и окуну пару раз, для профилактики.

Но, похоже, прогулка ее будоражит. Я так и не сжег ее одежду, она хранится на самой верхней полке шкафа. Конечно, я не думал, что поведу Сергееву на прогулку, просто в чем-то ее же надо было отпускать? Приходится достать джинсы, ботинки и куртку сейчас. Пока она одевается, неловко от меня отвернувшись, рассматриваю арсенал камер и выбираю недорогую беззеркалку из последних новинок. Идеальная камера для новичка.

У моря ночью спокойно, безветренно. Идеально чистое небо с потрясающей россыпью звезд. Луна отражается в волнах, с мягким шумом они накатывают на песок. Со стороны кажется, будто это самый обычный средиземноморский пляж. И только весенние куртки свидетельствуют о северном побережье.

– То есть я правильно понимаю, что ты ведешь на пляж вторую девушку за день? – иронично приподнимает бровь Лиана.

Я вместо ответа вручаю ей камеру и достаю свою привычную зеркалку. Правда – не ту, на которую снимал Сашу. Почему-то мне не хочется, чтобы Лиана даже случайно увидела фотки рыжей.

– Я ничего не понимаю в камерах.

– Технические детали тебе не нужны. Настройки у твоей камеры идеальны для новичка. Только вытащи вспышку. И подумай, что хочешь снять.

– Не знаю. А что можно?

– Что хочешь. Только селфи фотоаппараты не снимают.

Показывает мне язык и делает несколько кадров, прислушивается к негромким щелчкам.

– Приятный звук.

Да, мне всегда нравилось это уютное «щелк-щелк». Щелк – и ты увозишь с собой кусочек моря. Щелк – и красивая девушка всегда с тобой. Щелк – и серия откровенных снимков напоминает об эротических выходных.

Мне не хочется снимать море и дом среди леса, мне хочется поснимать ее. С торчащими в разные стороны криво обрезанными волосами, в куртке, с красным носом, неловко держащую камеру в руках. Запечатлеть момент, чтобы оставить с собой память и об этой части жизни.