“Ты только приходи”, – закончила про себя, но отогнала странные панические мысли. С чего вдруг Андрею уходить сейчас, когда было столько шансов?

Игорь настоял, чтобы мы вернулись в город. В принципе, я была с ним согласна. Если мое исчезновение вызовет вопросы, историю с обвинениями Тихомирова наверняка поднимут. И если нас найдут вместе… безопаснее и разумнее будет просто вернуться и соврать что-нибудь про похороны любимой воображаемой тетушки. Да и свобода, что откроется с переездом в город, не может не радовать.

Но если бы дело было только в снах, недосыпе и типичных девичьих сомнениях в искренности чувств любовника. Меня словно раздирает изнутри, на несколько Лиан. Одна умоляет другую послушаться Игоря, а вторая просто с ужасом забилась в угол и ничего не хочет слышать.

Это будет непросто. И стоит ли вообще того? Игорь попросил рискнуть всем. Ради чего? Благополучия его бизнеса? Безопасности Андрея? Чувства к похитителю, который по всем законам мироздания должен меня ненавидеть?

Мы въезжаем в город, и он кажется незнакомым. Я с удивлением смотрю на привычные районы, дома, магазины. Сюда пришла весна, чувствуется ее запах, солнышко уже ласково пригревает и порой даже жарко в весенней куртке. Мне кажется все это сном, когда машина останавливается у моего подъезда.

Хотя нет… нашего подъезда.

Андрей протягивает руку и осторожно убирает у меня выбившиеся из хвоста слишком короткие прядки за ухо.

– Я просто встречусь с Игорехой, а вечером вернусь. Дождешься?

– Конечно, – слабо улыбаюсь я. – Обязательно. Только дай мне ключи от квартиры, я не хочу спать под дверью. И телефон еще.

Я получаю вещи, которые он забрал еще во время похищения. Сумку с кредитками, деньгами, мобильник, ключи, косметичку и учебник с тетрадью. А еще я сжимаю в руках тетрадь с рассказами. Мне предстоит все оцифровать и попробовать довести сюжет до логического конца. До мечты стать писателем еще огромный путь.

Мельком смотрю на количество смсок, уведомлений и пропущенных на смартфоне. Волосы встают дыбом! Не столько от вала запросов, сколько от имени “Митя” в адресной книге. Теперь, когда я знаю, кто такой этот парень, при одном взгляде на пропущенные от него в горле появляется ком.

Но так даже проще. Принять решение однозначно проще.

Мы долго целуемся. Мне кажется, будто в последний раз, я стремлюсь продлить нежные теплые касания губ, прижаться крепче, запомнить все восхитительно волнующие ощущения близости с Андреем.

– Мне нравится, когда ты такая ласковая, – улыбается он, – но я начинаю нервничать. Ты же не сбежишь от меня, да?

– Нет, – для верности я активно качаю головой. – Ни за что. Я буду ждать тебя и приготовлю шарлотку. В знак добрососедства.

– Я буду предвкушать ее весь день. До встречи, Цветочек. Напиши, если что-то будет нужно купить.

Машу ему вслед и бреду на свой этаж, сознательно не используя лифт. По дороге отвечаю на все сообщения.

Привет! Прости, пожалуйста, что пропала! Ездила на похороны к тете, в Казахстан. Роуминг не подключила вовремя и деньги кончились((( С меня три бесплатных занятия, пиши, когда тебе удобно.

Рассылаю всем клиентам, друзьям – чуть измененный текст. Копирую все нужные данные, контакты и переписки в облако и ставлю двухфакторную аутентификацию. А оказавшись перед дверью квартиры, медлю, не решаясь ее открыть. Я словно вступаю в прошлое, пересекаю черту, отделяющую почти счастливое настоящее от дел минувших дней.

Шаги гулким эхом отдаются в коридоре. В квартире темно, шторы задернуты. Резкий запах сигаретного дыма ударяет в нос.

– Так вот, значит, как ты со мной. Не такой благодарности я ожидал от дочери. Чего ж тебе, дрянь такая, не хватало?

– Здравствуй, папа, – устало отвечаю я.

Нажимаю “форматировать” на экране смартфона. Секунда – и целого мира Лианы Сергеевой, с репетиторством, курсами английского и фантастическими рассказами, больше не существует.

Потом я получаю пощечину. Не сильную, и оттого обидную. Мне давно не десять, за шалости отвечать не надо. Но щека горит, и приходится молчать, стиснув зубы.

– Я тебе свободу дал. Хочешь учиться на своем задротском факультете? Учись! Хочешь малолетних долбоебов окучивать? Окучивай, преподавай! Квартиру тебе купил. Денег давал. Ни в чем, блядь такая, не нуждалась. И вот она, благодарность? Легла под единственного ублюдка, которого я голыми руками готов удавить, да добраться не могу? Того, кого чуть не посадили из-за тебя?

– Он меня не трогал.

– Зато сейчас наверняка отыгрался. Что молчишь? Давай, объясняй, как ты вообще с этим мудаком связалась.

– Просто встретились.

– Просто встретились, – передразнивает он меня. – На рынке, сука, встретились? За картошкой оба ходили?

– В супермаркете. Он приехал в гости к другу.

– Я его вместе с другом закопаю. Встретились они. Тебя месяц не было! Где ты шлялась?!

На этот вопрос я молчу, сказать нечего. Правда слишком личная, а удобную ложь я не придумала. Вряд ли отцу нужен ответ, он давно уже все себе придумал. И плевать, что версии получаются кардинально разные.

– Значит, так. Хватит с меня. Не хочешь по-хорошему, будет по-моему. Квартиры, считай, у тебя больше нет. Как и довольствия. Все счета к хуям позакрываю, ясно? Паспорт сюда давай!

Не дождавшись реакции, отец сам вырывает из моих рук сумку и роется в ней.

– Это еще что за хрень?

На пол летит тетрадь с рассказами. Отец достает из сумки документы, забирает у меня смартфон и мертвой хваткой вцепляется в мой локоть, таща к выходу.

– Пока поживешь у меня, профилактически. Пока я с твоим ебарем не разберусь.

Мы спускаемся вниз, где уже ждет машина с водителем. Обычно отец ездит на переднем пассажирском сидении, но сегодня его занимаю я. Инстинктивно я вжимаюсь в холодную внутреннюю обшивку двери, но от ледяного голоса не спрятаться и не скрыться.

– Если еще хоть раз увижу, что ты смотришь в сторону Тихомирова, запру в психушке и велю обколоть галоперидолом, ясно? Лиана, я спросил.

– Ясно, – бесцветно отвечаю.

– Из дома ни ногой. У дверей будет дежурить охранник. Еда там есть, а с развлечениями перебьешься. Понятно?

– Да.

– Завтра же съездишь к венерологу.

– Папа!

– Молчать! – рычит отец. – Я сказал – ты сделала. По-другому с тобой не выходит. Едешь к венерологу и гинекологу. Будем разбираться. А потом…

Он мрачно меня оглядывает.

– Пойдешь замуж за сына Никольского. Он как раз думает, куда бы среднего дебила пристроить. Отличная парочка. Он бухает и колется, а ты просто тупая. Зато для бизнеса полезно. Запомнила? Данил Никольский.

– Запомнила.

– Что-то я тебе не верю, – с подозрением говорит отец. – Подозрительно согласная.

На что я равнодушно пожимаю плечами и закрываю глаза.

Месяц назад, лежа в багажнике, я не думала, что однажды буду вспоминать те часы с нежностью. Хотя это, конечно, ложь. Тогда мне было страшно, повторения этого страха я не хочу. Но сейчас я вспоминаю время, проведенное у моря, и от невыплаканных слез болит горло. А машина несется по городу, в ту его часть, что видна из любой точки – в скопление высоток. Там снимают или покупают квартиры самые богатые, там когда-то жила я.

Получив у отца разрешение учиться на мехмате, я одновременно приняла твердое решение съехать из стеклянной коробки. Мне казалось, мама чувствовала себя в ней, как в банке, куда хорошие хозяйки засыпают сахар и крупы. Я никогда не была хорошей хозяйкой, стеклянных банок у меня дома не водилось.

С тех пор у отца я не бывала. Он не приглашал, а я не навязывалась. Даже успела забыть, каково это, быть дочерью не последнего человека в городе.

Машина тормозит у одной из высоток и, прежде чем я справляюсь с ремнем, отец выходит, открывает мою дверь и силой вытаскивает меня на улицу. Хватка у него железная, локоть противно ноет. Под удивленными взглядами немногочисленных встреченных жильцов мы идем внутрь. Роскошный бело-голубой холл ослепляет чистотой, весело журчит фонтан, играет приятная музыка. Персонал вышколен: если их и удивляет мое появление, а точнее его обстоятельства, то никто не подает виду. Хотя, наверное, к богатым взбалмошным наследницам здесь привыкли.

Данил Никольский… я уже слышала эту фамилию, но не помню, в каком ключе. Впрочем, вряд ли в приличном, партнеры отца всегда вызывали у меня здоровые опасения. Уж очень специфично выглядели и еще более специфично себя вели.

Лиана Никольская… мне не нравится. Хотя я предвзята. И еще больше мне не нравится характеристика, данная отцом этому Данилу.

А Лиана Тихомирова нравится? Хотя я ведь даже не знаю, какая сейчас у Андрея фамилия. Он менял документы, значит, и имя тоже пришлось сменить. Даже смешно.

Квартира роскошная. Я невольно открываю рот, осматривая гигантскую гостиную, телек в которой по размерам может сравниться с моей стеной. В чем отцу не откажешь, так это во вкусе. Или в умении нанимать тех, у кого этот вкус есть. Не знаю, зачем ему такие хоромы, но не могу сдержать удивление. Из панорамных окон открывается потрясающий вид на город.

– У дверей дежурит охранник. Его зовут Егор. Его нельзя подкупить, уговорить, запугать и разжалобить. Он не выпустит тебя из квартиры даже если ты приставишь к его лбу дуло пистолета, хотя могу тебе заранее сообщить, что оружия в квартире нет. Сейчас ты приведешь себя в порядок и будешь ждать меня. Вечером мы пообщаемся и клянусь, Лиана, я тебя выпорю, я возьму ремень и места на тебе живого не оставлю! Давно пора было это сделать. Интернет отключен, телефоны работают только на внутренний вызов. Все понятно? Вопросы есть?

– Нет.

Он берет мою голову за подбородок и приподнимает.

– Через несколько часов Тихомиров будет валяться в канаве с пулей между глаз. Запомни это. Может, я принесу тебе его фото там. Чтобы впредь думала, к чему могут привести глупость и блядство. Отдыхай, деточка.