— Что-то случилось? — самая старшая насторожилась. Да и остальные притихли.

— Нет, ничего. Не надумывайте себе лишнего, — Ксиан отрицательно покачал головой. Мне было жутко непривычно видеть его в кругу семьи. Для своих сестер он становился совершенно другим.

Позже, Ян отвел меня в одну из гостевых комнат. Служанка принесла обед, на который я даже смотреть не могла, так как кусок в горло не лез, а старшая из его сестер отдала свой спортивный костюм. У нас было примерно одинаковый рост и телосложение, поэтому одежда подошла отлично. Разве что кофта в груди была немного мала, а штаны в бедрах — узкими.

Сестры у Ксиана классные. Постоянно забегали ко мне для того, чтобы поговорить, или что-то принести. Старшие отдали мне несколько интересных книг, чтобы мне было не скучно, а младшая подарила одну из своих любимых игрушек. Такие светлые, добрые девочки.

***

Время близилось к вечеру, когда Ксиан пришел ко мне и на стол, за которым я сидела, положил телефон. Это был мой смартфон. Тот, который я оставила в хостеле.

— Он был в доме Медичи, — объяснил Ксиан, увидев мой удивленный и вопросительный взгляд. — Перед тем, как приехать в университет, Джакомо заехал туда и забрал все твои вещи. Пока что его люди смогли передать мне только телефон.

— Как обстоят дела? Что с Дарио и Винченсо? — спросила, сжимая в руке свой старенький смартфон.

— Дарио в больнице. Через несколько дней его выпишут. Винченсо… Он уже знает, что ты тут. Только что приезжал сюда.

— Он приезжал к твоему дому? — я встрепенулась.

— Да. Обещал мне голову прострелить, если я тебя ему не отдам, — Ксиан встал около подоконника и посмотрел в окно. — Его люди все еще около моего дома. Думаю, Медичи тоже. Теперь он вообще не скрывает своей одержимости. Считай, что тут уже никакое прикрытие не поможет, — Ян посмотрел на меня. — Ты хотела поговорить с ним. Включи свой телефон. Винченсо уже знает о том, что Джакомо его забрал и, хоть и не уверен в том, что телефон у тебя, думаю, он уже на него звонил и вновь перезвонит, если получит уведомление о том, что номер опять в сети. Только, Гвидиче, пожалуйста, не ругайтесь. Обстановка и так накалена.

— Ксиан, прежде, чем я поговорю с Винченсо, скажи мне, чего ты добиваешься? Если ты мне врешь и то, что ты делаешь, может навредить Медичи, то я с тобой никуда не поеду и делать ничего не буду.

— Ничего себе, — Ксиан присвистнул. — У одной маленькой, кудрявой девчонки проснулись чувства к Медичи?

— Что? Нет! — я отрицательно помотала головой. — Просто…

Что «просто»? Ничего. В голове полная каша и сердце разрывалось от противоречивых чувств. Винченсо спал с моей сестрой, он издевался надо мной, насиловал, принуждал к близости, против воли держал у себя, тушил о меня сигарету, топил… Этот список можно было продолжать вечно. Но так же он помогал мне, на своем теле выбил татуировку с датой «моей» смерти, искал меня, закрыл собой в тот момент, когда мне угрожала опасность, пришел за мной, несмотря на то, что это опасно для него… Этот список тоже не был коротким.

То, что происходило между нами, не было однозначным и я сама не могла понять тех чувств, которые буквально плавили меня изнутри, но я ясно понимала одно — уже сейчас мне было больно от того, как Винченсо саморазрушался. Хотела, чтобы он успокоился и жил дальше. Спокойно и счастливо. Ему же была предназначена значимая роль в клане. Он станет тем, от которого будут зависеть тысячи людей, но Медичи сейчас занимался тем, что загонял себя в гроб. Я этого не хотела.

— Просто… Просто не твое дело, — сказала так, просто не зная, как сформировать свои мысли в фразы.

— Не переживай, я не делаю того, что может нанести Винченсо вред. Вернее, я стараюсь этого не делать, — Ксиан растрепала мои волосы, а я тут же насупилась и убрала его руку. — Я хочу, чтобы ты кое-что узнала, а потом, если пожелаешь, я тебя отпущу.

— Почему ты сейчас не расскажешь мне все?

— Не то место. Не то время. И ты не готова. Или я не готов…

Ксиан пожал плечами и пошел к двери. Я сразу хотела пойти за ним, в надежде все же вытянуть из парня то, что он хотел мне рассказать, но остановила себя. Если Ксиан не захочет, он ничего не расскажет. Да и сейчас мне нужно было поговорить с Винченсо.

После того, как Ян ушел, я включила телефон и сразу мне пришло множество оповещений о пропущенных звонках. Некоторые из них были от неизвестных номеров, а некоторые от мамы. Сердце кольнуло и я подумала, что сегодня мне нужно будет позвонить и ей.

Буквально через несколько секунд после того, как я включила телефон, он зажужжал. На экране высветился несохраненный номер. Я сделала глубокий вдох и ответила:

— Да.

— Мелкая, — голос у Винченсо жутко хриплый. — Почему ты у Яна? Он с тобой…

— Он со мной ничего не сделал. Я тут по своей воле, — перебила Медичи. Сразу ставила акцент на том, что со мной все хорошо.

— Значит, ты прячешься у него пока Джакомо в больнице? — в голосе злость. — Я не дам вам быть вместе. Я тебя заберу.

— Громадина, я… — запнулась. На несколько секунд зажмурилась, а потом спросила: — Ты тогда действительно предлагал мне стать твоей женой?

— А ты думала, что я таким буду шутить? — он рыкнул и злая хрипотца в голосе усилилась.

— Почему ты предложил мне выйти за тебя?

— Потому, что, твою мать, хочу этого.

Я сильнее сжала в ладони телефон и посмотрела на потолок. Чувствовала, как сердце болезненно сжималось, но вместе с этим внутри приятно затрепетало.

— Между мной и Дарио ничего нет. Он соврал, потому что хотел помочь. Такую, как я другие не потерпят около тебя.

— Во сне ты говорила его имя. Несколько раз повторила, что принадлежишь ему. Значит, не все его слова были ложью. Вы давно знакомы. И что же между вами было, что ты такие слова шепчешь во сне?

— Два года назад я ездила в Милан. В то время я и встретилась с Дарио. Случайно столкнулась с ним в одном ресторане. Потом люди Росси привезли меня к нему.

- Привезли к нему? Насильно? В дом на Дуомо? — резко спросил. Его голос поменялся и по нему я поняла, что Медичи знал о наклонностях своего дяди и о том, что он делал с девушками в том доме. — Что он с тобой делал?

— Он мне ничего не сделал. Ты же знаешь, я досталась тебе девственницей. Ты был моим первым и единственным мужчиной. Дарио говорил, что не трогает малолеток, но… он все же держал меня у себя и требовал, чтобы я говорила, что принадлежу ему. Поэтому эти слова мне и впечатались в память, но если я говорила их во сне, значит, мне снился кошмар.

— Я убью его, — слова, вновь пропитанные яростью.

— Не трогай Росси. Этим ты только навредишь себе, — я опустила взгляд и посмотрела в сторону окна.

— Мне плевать.

— Винченсо, ты причинил мне куда больше боли, чем он. По сравнению с тобой, Дарио обращался со мной, как джентльмен. Да и Росси тогда сам меня отпустил, так и не тронув, а сейчас помогал, — соврала. Не хотела, чтобы Винченсо желал убить собственного дядю.

— Мне не нужна его помощь…

— Нет, нужна, — я опять перебила Винченсо. — Громадина, о чем ты вообще думаешь? Я не чистокровная. Ты не можешь жениться на мне. Я даже быть рядом с тобой не могу. А если ты не успокоишься, твои же пойдут против тебя.

— Думаешь, я не готов к этому? Если мои братья пойдут против меня только за то, что я хочу жениться на тебе. Только на тебе. Значит, так тому и быть. Но тебя я спрячу. Порву любого, кто попытается хотя бы пальцем к тебе прикоснуться. Даже, если со мной, что-то случится, я перед этим сделаю все, чтобы ты была в безопасности.

— Громадина, что ты такое говоришь? — я улыбнулась, но улыбка была горькой и грустной. Отдающая болью. Следующие слова еле слышно шептала: — Ты издевался надо мной. Ты говорил, что такая девушка, как я, никому не понравится, а сейчас… — я запнулась. Опустила голову и шумно выдохнула.

Мне было жутко неприятно, когда Винченсо называл меня плоскогрудой малолеткой, на которую не посмотрит ни один парень, но сейчас я так невыносимо сильно хотела, чтобы он опять обратился ко мне именно так пренебрежительно, ведь намного более невыносимо болезненными словами казались те, которые он говорил сейчас.

— Какое-то время я тебя ненавидел, за то, что ты, сама того не понимая, делала со мной. Взрывала мне голову и заставляла чувствовать себя гребанным педофилом. Трахался с другими, а представлял тебя и после этого хотелось взять и застрелиться. Бл*ть, Мелкая, я пытался не думать о тебе, но, твою же мать, у меня ничего не получалось. И в голове раз за разом, раз за разом сжирающие меня вопросы. Что она делает? Где сейчас? С кем она?

От этих слов я затаила дыхание, чувствуя, как щеки залил румянец и кожу начало покалывать. Не перебивала Винченсо. Хотела услышать его слова.

— Я бы никогда не позволил кому-либо другому быть с тобой, но почти смирился с тем, что сам тебя не трону. Но вот ты пришла ко мне в начале лета и я понял, что Мелкая, уже не мелкая. Ты была не в привычной для себя гребанной мешковатой одежде и уже просматривались формы не девочки, а девушки. Я впервые увидел тебя именно такой и у меня окончательно сорвало крышу. Ты тогда сидела на стуле, крутилась, ехидничала, стонала и выкрикивала мое имя, разыгрывая идиотскую сценку, а я смотрел на тебя и мысленно уже разложил на столе, порвал на тебе всю одежду и оттрахал во всех позах и не один раз. Но тогда я тебя прогнал. Бл*ть, я так долго пытался себя настроить на то, чтобы никогда тебя не трогать и в тот день все еще пытался цепляться за это. Ведь у меняя к тебе была не банальная похоть. Не получилось бы просто отодрать тебя вдоволь и отпустить. Или вообще не трогать, или раз и навсегда сделать своей. И всю следующую неделю я пытался убедить себя вернуться к прежнему решению не прикасаться к тебе, но близился твой восемнадцатый день рождения. День, когда ты окончательно стала бы взрослой и я…