Те шаги, приблизились к комнате, в которой я находилась, но уже вскоре начали отдаляться. Этот человек не шел ко мне. Он просто проходил по коридору. От понимания того, что я пока что не попалась, внутри расплылось острое облегчение, но за последние секунды мои нервы настолько сильно накалились, что эта буйная лихорадочность вырвалась из моего сознания колкой дрожью и слезами, которые тут же потекли по щекам.

Вытерла их, подрагивающей ладонью. Сейчас не время реветь. Позже, поплачу. Когда все будет хорошо. Если все будет хорошо.

Дала себе несколько секунд на то, чтобы голова перестала кружиться, ведь знала, что если сейчас опять попытаюсь встать, просто потеряю сознание. Поэтому мне нужен был отдых. Но минимальный, ведь времени у меня еще меньше.

После того, как встала, продолжила заниматься тем, что и ранее. Вроде накидала в чемодан книг, но не могла определить было ли там сорок килограмм. Меньше? Или больше? А вдруг, даже если вес подходящий, мужчина, взяв чемодан в руки, по ощущениям поймет, что там не человек? Было слишком много «если?», «вдруг?», но ничего другого я сделать не могла. Все. Я истратила все свои силы. Уже теперь была не в себе. Голова неистово кружилась и перед глазами потемнело. С трудом стояла на ногах и вообще сомневалась, что происходящее было реальностью. Все это казалось моим кошмаром.

Сделала так, чтобы книги в чемодане не болтыхались, даже, если их будут кидать. Закинула в него простынь, в которую ранее меня обмотали, и закрыла крышку. Застегивать не стала. Оставила все в таком виде, как было до того, как я выползла из чемодана. Получится, или не получится — не знала, но я сделала все, что могла.

Опустилась на пол и заползла под кровать к самой стенке, после чего стала ждать. Какими же мучительными, быстрыми и в тот же момент необычайно долгими были эти секунды ожидания. И, все, что я могла сделать, так это попытаться пока что не терять сознание.

Тот мужчина вернулся минут через десять. Его быстрые шаги я услышала издалека. Вот он около двери и уже через мгновение в комнате. Я затаила дыхание и мутным взглядом смотрела на его ноги. Видела, как он не медля ни секунды подошел к кровати. Сердце пропустило удар, от боязни, что мужчина поднимет крышку, но, нет, он застегнул чемодан и я услышала, как щелкнул ремень, которым он пристегнул крышку.

Увидела, что мужчина поднял чемодан и мое сердце пропустило еще один удар. Момент истины. Поймет или не поймет?

Не понял. С чемоданом в руках, таким же быстрым шагом пошел прочь и захлопнул за собой дверь.

Я облегченно выдохнула, но в тот же момент, еще сильнее насторожилась. Что-то происходило. Не зря тот мужчина ранее куда-то ушел, хотя он уже все подготовил для того, чтобы меня вывозить в чемодане. И сейчас он действовал в быстром темпе. Явно торопился. Это, конечно, пошло мне на пользу, но, действительно, настораживало.

Какое-то время я провела под кроватью. Не хотела выползать из-под нее, но боялась того, что скоро в эту комнату могли прислать горничную для уборки. Ванная комната в моей крови и, навряд ли Буджардини захочет, чтобы она там оставалась. Поэтому, да, сейчас в его доме происходил какой-то переполох, но возможно, он уже скоро мужчина пришлет сюда кого-нибудь для уборки. И ванной комнатой дело не ограничится. Я спала в этой кровати и тут точно поменяют постельное белье. Возможно, помоют везде полы. Даже под кроватью. А тут я.

Горничные в этом доме получают достаточно много, чтобы слушаться Буджардини и, помогать мне, рискуя навлечь на себя гнев дона Каморры, они точно не будут.

Поэтому, даже через силу, сжимая зубы до скрежета, я выползла из-под кровати. Побрела к двери. Убедилась в том, что никакого шума и, тем более шагов не слышно, после чего вышла в коридор.

Пальцами раненной руки, держалась за голову. Второй ладонью придерживалась за стену. Прошла пару метров, но рухнула на колени. Перед глазами потемнело и я чуть не отключилась, но, с трудом осталась в сознании и опять встала на ноги.

Сердце стучало неистово быстро и в голове наигрывала тревожная мелодия паники. Я все время оглядывалась по сторонам и прислушивалась, боясь услышать звук шагов. Перед глазами опять темнело и ноги подгибались. В один момент встрепенулась. Проходя мимо одной закрытой двери, услышала за ней приглушенный голос Буджардини.

— Так эта малолетняя дрянь отправила запись на телефон Винченсо Медичи, — голос дона Каморры был пропитал уже привычной злостью.

Я несколько раз моргнула. Только сейчас поняла, что находилась рядом с кабинетом Буджардини. Мужчина был там и явно с кем-то разговаривал. Его собеседник спросил:

— Что мы будем делать? Переезжаем отсюда?

— Нет нужды. Мой номер защищен. Его не отследить, — ответил Буджардини. — Но сама запись может, доставить проблемы. К счастью, не критичные. Как только Джулио вернется, я вместе с ним вылечу в Сицилию. Ндрангета уже напала на Коза Ностру. На одну их фабрику и на дом Медичи. Нельзя, чтобы они останавливались.

— Но Адриано Медичи точно отправит эту запись Роберто Фавино, дону Ндрангеты. Не будет ли для вас рискованно ехать к нему?

— Сомневаюсь, что Адриано дежурит около телефона своего сына. Тем более, с нападением Ндрангеты, у него будут другие проблемы. Но, даже, если они сразу заметят запись и отправят ее Ндрангете, которая вообще не хочет выходить на связь с Коза Нострой, я уже скоро буду около Фавино и скажу, что на записи не мой голос. Скажу, что это подделка и на записи лишь кто-то с похожим голосом на мой. Я не буду скрываться. Наоборот, пойду на связь с Фавино. Так он убедится, что скрывать мне нечего и это лишь жалкая подделка от Коза Ностры.

Слушая эти слова, я опустила голову. Буджардини все еще думал, что я делала запись лишь его голоса, а не видео.

— Жалею только о том, что сказал Джулио выкинуть тело той дряни на свалку. Нужно было приказать порезать его и отправить в дом Медичи по кускам. Поступить с ней так же, как когда-то поступили с женой Адриано. Это сильнее бы ударило по Винченсо. И его было бы легче прирезать в тюрьме, — дон Каморры хмыкнул. — Если бы случайно не убил Гвидиче, можно было бы записать ее крики, пока ее резали бы и отправить на телефон Винченсо Медичи вслед за той записью…

Слушать дальше я не стала. Продолжила ковылять по коридору, стараясь ускориться. От слов Буджардини стало жутко и страшно, но они предали мне сил. Желания поскорее спрятаться и ни в коем случае не попасться этому человеку.

Одно дело просто умереть. Смерть это покой, к которому я, тем не менее, сейчас не стремилась. Лучше терпеть любую боль, но жить, в надежде вернуться к Винченсо. Но, если вновь окажусь в руках Буджардини, он не даст мне покоя ни при жизни, ни после смерти. Моим телом воспользуется, чтобы разрушительно повлиять на Медичи. Я этого не хотела. Поэтому, решила, что всеми силами постараюсь выжить и выбраться отсюда. Если не получится, сделать все, чтобы мое тело не попало к Буджардини.

Стараясь ускориться, при этом продолжая, несмотря на адскую боль и слабость в теле, оглядываться по сторонам, оказалась в том крыле здания, в котором раньше не была. Казалось, что оно вообще редко использовалось. Отлично. Хорошее место, чтобы спрятаться.

Пыталась понять в какую комнату зайти, но голова едко закружилась и я, обессиленная, опять упала на колени. Пошатываясь, на четвереньках, отталкиваясь от пола только одной рукой, заползла в ближайшую гостевую спальню. Взяла с кресла подушку и вместе с ней залезла под кровать.

На подушку положила голову, прикусила ноющую губу и всхлипнула. Совру, если скажу, что мне было не страшно. Я боялась до дрожи и нервного срыва. Понимала, что до этого момента мне просто везло и, по сути, мое положение полностью безвыходное. Ни одного толкового просвета. Сплошная тьма. Но я так хотела жить. Хотела к Винченсо.

Глубокий вдох и плотный туман в голове. Сейчас, лежа на холодном полу под кроватью мрачной, отдаленной комнаты, мне предстояло пережить мой личный ад. Пропустить через себя пытки болью. Дышать ею и захлебываться.

Та физическая активность не пошла мне на пользу. Я усугубила свое состояние. Теперь чаще теряла сознание, а приходя в себя, чувствовала, как меня лихорадило и тело ломило. Голова болела настолько сильно, что мне хотелось оторвать ее от тела.

С трудом дышала и постоянно ворочалась. Кусала губы, чтобы не кричать и чувствовала, как по щекам, сами по себе текли слезы.

Ад и агония. А потом я отключилась окончательно. Боль прекратилась.

Не знаю, сколько была без сознания. Лишь отдаленно понимала, что долго. Тело затекло, живот ныл, но, вновь придя в себя, ощутила, что головная боль немного притупилась и теперь отдавала тягучим нытьем.

Некоторое время все еще лежала под кроватью, а потом выползла из-под нее. Двигаться было немного легче и я поплелась в ванную комнату. Закрылась там ненадолго и, перед уходом, умылась холодной водой. Не хотела смотреть на себя в зеркало, но все же скользнула взглядом по своему отражению. Жуткое зрелище. Кожа бледная, словно у мертвеца и, несмотря на то, что я умылась, на лице оставались потеки высохшей крови. К чертям внешний вид. Пока мне не стало хуже, следовало убираться из этого дома.

Вспоминая слова Буджардини, я предполагала, что он улетел в Сицилию. Возможно, с собой забрал часть людей. Может, благодаря этому в здании будет ослаблена охрана и за ним не будут особо смотреть. Я надеялась на это, но пока кралась по коридорам, заметила, что в этом доме было как-то слишком подозрительно тихо. Безлюдно.

Я вообще без проблем покинула здание и, стараясь быть осторожной и, прячась за деревьями, перешла через сад. Вышла на улицу. А потом очень быстро поковыляла по тротуару. Вообще не понимала, что происходило. Может, Буджардини с собой в Сицилию забрал всех людей? Или они переехали в другой дом?