— Она не там. Ромола не в чемодане, — взревел, словно раненный зверь.

— Винченсо! — уже крикнул ему Адриано, но парень его будто не слышал.

— Она не мертва, — к нему бросилось еще двое мужчин, пытались удержать, но получалось плохо. Даже мне стало страшно, от того, как Винченсо стал сам не свой. Потерял рассудок. И это происходило очень быстро. — Она не мертва. Ромола не в чемодане.

— Да! Я не в чемодане! Я тут, — сказала громко и четко, чтобы Громадина меня услышал.

До этого момента стояла около самого выхода из коридора, около пушистых и огромных кустов комнатных растений в громоздких горшках, но говоря эти слова, сделала несколько больших шагов вперед.

— Я тут, — опять сказала и даже помахала руками.

После моих слов в холле воцарилась мертвая тишина. Все обернулись и замерли, впиваясь в меня взглядами.

Глава 30 Конец

Мне стало неуютно от всех этих взглядов, будто прибитых ко мне гвоздями удивления. На меня смотрели, как на приведение в чьем существовании сомневались. И от повисшей в холле тишины в ушах звенело, но в данное мгновение для меня все это было неважно. Меня волновал только Винченсо.

Я смотрела на него и видела, как глаза парня расширились и брови взметнулись вверх. Как он взглядом своих черных глаз впился в мое лицо, но уже вскоре скользнул им по моей одежде, на которой виднелись высохшие потеки крови. Посмотрел на перебинтованную руку и на большой синяк на лбу.

— Мелкая, — прохрипел. Жестко оттолкнул от себя охранников, которые до этого пытались его удержать и пошел ко мне. Оказавшись рядом, положил ладони на мое лицо и немного приподнял голову. — Как ты тут оказалась и где была последние дни? Мелкая, черт… что с тобой случилось?

Винченсо продолжал смотреть на меня. Бесконечно долго, неотрывно скользил взглядом по каждой черте лица и всматривался в глаза. Будто пытался убедиться в том, что я действительно тут. Рядом с ним.

А я млела от прикосновения его шершавых ладоней к моей кожи. Впитывала исходящее от них тепло и прерывисто дышала, покусывая губу. Уже сейчас, чувствовала себя паршивей некуда, но радовалась тому, что наконец-то оказалась рядом с Медичи. Это стоило всех мучений.

— Я… со мной не произошло ничего страшного, — хотела успокоить Винченсо. — Буджардини всего лишь ударил меня головой, — не стала говорить о том, что ударов было несколько и мужчина бил меня о плитку.

Мне нравилась эта близость и прикосновение Винченсо. Была готова так стоять вечно, но из-за того, что Медичи приподнял мою голову, она начала кружиться и перед глазами все поплыло, а в горле вновь возник горький ком. Хоть мне этого не хотелось, но я все же положила ладони на руки Винченсо и убрала их от своего лица. Опустила голову и потерла закрытые веки кончиками пальцев.

— Со мной все хорошо, — пробормотала. Казалось, что сейчас и себя тоже пыталась в этом убедить. — Хорошо…

На губах и подбородке почувствовала влагу. У меня опять пошла кровь из носа. Попыталась стереть ее тыльной стороной ладони, но алые капли все равно стекали на кофту. Пошатнулась, но устояла на ногах. Ну, почему опять? Мне же стало немного лучше. Почему именно сейчас сознание вновь помутнело?

— Мелкая, что с тобой? — услышала голос Винченсо. Видела его плохо. Словно, через плотную дымку тумана. Но почувствовала, как он подхватил меня на руки, когда я начала падать. Очень аккуратно. Даже бережно. — Вызовите скорую, — резкий приказ. — Быстро!

Я опять подняла ладони и закрыла ими лицо. Слышала голоса, но плохо их различала. Уже вскоре потеряла сознание.

***

Когда пришла в себя, сразу не поняла, где находилась и не помнила, что произошло. Просто вынырнула в реальность и некоторое время пустым взглядом смотрела в потолок. Буквально несколько секунд и в моем сознании всплыли воспоминания. От этого голову пронзило болью, но не сильной. Терпимой.

Повернула голову и оглянулась. Вокруг царил полумрак, но я все равно поняла, что находилась в палате, судя по всему, частной больницы. Практически сразу увидела Винченсо. Он сидел в кресле. На улице уже была ночь и единственная сейчас работящая лампа находилась позади Медичи, поэтому его лицо мне не видно. На него была брошена тень. Но я отчетливо ощущала то, как парень был напряжен. От этого сама обстановка в палате становилась невыносимо тяжелой.

Будто почувствовав, что я больше не спала, Винченсо поднял на меня взгляд своих черных, словно жженые угли, глаз. И, я не знаю почему, но от того, как он на меня смотрел, у меня побежали мурашки по коже и сердце пропустило удар.


Я думала, что мы с Винченсо сейчас сможем поговорить. Я многое хотела у него узнать. В первую очередь, спросить все ли теперь хорошо с ним и с его кланом, но Медичи отложил наш разговор.

Он пошел к двери и, открыв ее, жестким приказом обратился к кому-то стоящему в коридоре. Сказал ему позвать врача. Уже вскоре, мужчина в белом халате был у меня в палате.

Врач меня осмотрел и, несмотря на позднее время, меня отвезли на обследование. В больнице было безлюдно, но абсолютно везде меня сопровождала охрана.

Врачи предполагали, что у меня, скорее всего, кровоизлияние в мозг, но, к счастью, этот возможный диагноз не подтвердился. Пусть и сильное, но все же у меня было только сотрясение, которое лечилось медикаментозно, а не хирургически.

Позже я поняла, что, возможно, мне спасла жизнь резинка для волос. Буджардини не особо нравились мои волосы. Он любил аккуратность, а я со своими кудряшками казалась ему вечно растрепанной. Поэтому, по приказу мужчины служанки принесли мне заколки и резинки для волос. В тот день я собрала свои короткие волосы в высокий хвост. Поэтому, да, когда Буджардини бил меня лбом о плитку, он еще как-то сдерживал силу, пусть и злился. Когда же ударил затылком, себя больше не контролировал, но удар пришелся на резинку, которая его смягчила. Наверное, я везучая. Правда, уж это, учитывая все, что со мной происходило, звучало нелепо.

Была глубокая ночь, когда меня вернули в палату. Спать хотелось просто невыносимо, но я ждала возвращения Винченсо, который остался в коридоре, чтобы поговорить с врачом. Но недолго. Уже вскоре он вернулся ко мне.

— Не спишь? — спросил. Он все еще был мятый и небритый. Но даже с этой растрепанностью он выглядел идеально. Безупречно.

— Не хочу, — соврала.

Винченсо сел на край кровати и я почувствовала исходящий от него сильный запах горького сигаретного дыма. Парень своей шершавой, ледяной наощупь ладонью опять прикоснулся к моей щеке, но уже вскоре вплел пальцы в мои волосы и уже так знакомо начал перебирать кудряшки. Раньше я это ненавидела, а сейчас словила себя на том, что мне до безумия нравилось.

— Буджардини сказал, что ты мертва, — Винченсо через пальцы пропустил мои волосы и до побелевших костяшек сжал в ладони кончики.

— Он так думал.

В полной тишине и покрытой полумраком палаты я рассказала Винченсо о том, что со мной случилось за последние дни. О том, как я избежала собственной смерти и о том, как два дня пролежала под кроватью одной из гостевых комнат в доме Буджардини, после чего вышла на улицу и какие-то парни отвезли меня в больницу. Не вдавалась в подробности. Даже мысленно не хотелось полностью окунаться в те воспоминания.

Пока я говорила, Винченсо молчал. Продолжал пальцами перебирать мои волосы и смотрел куда-то в пустоту. Не могла понять его эмоций. Видела лишь жесткость в глазах и полную бездушную не проницательность на лице.

Когда я замолчала, еще несколько долгих секунд длилась тишина, которую разорвали слова Винченсо:

— Я тебя не уберег. Больше этого не повторится, — мне казалось, что последние слова парень говорил самому себе. В данное мгновение давал себе обещание. Нерушимую клятву.

— Ты ни в чем не виноват. Это я выбежала из машины Ксиана раньше времени и не дожидаясь охраны. По своей вине я оказалась в доме Буджардини.

Винченсо на мои слова ничего не ответил. Продолжал мрачным, жестким взглядом смотреть в пустоту, при этом, не прекращая касаться моих волос.

— Что с Буджардини? — спросила.

— Он мертв, — сказал Винченсо и я заметила, что при упоминании имени этого человека в зрачках парня колыхнулась звериная ярость.

Я еще многое хотела спросить у Медичи. Например, то, как Буджардини умер и поинтересоваться о том, что произошло с Ндрангетой, но сонливость брала свое. И еще прикосновения грубой ладони Винченсо к моим волосам успокаивали. Убаюкивали.

Я закрыла глаза и уже вскоре заснула.

***

Даже когда я в августе очнулась после комы, в больнице Бергамо к моему самочувствию не относились с таким вниманием, как в этом месте. Казалось, что врачи бегали вокруг меня. При этом делали это под жестким взглядом Винченсо. Мне казалось, что в его присутствии даже медсестры старались не дышать и делали уколы так, что я вообще ничего не ощущала. Нет, Медичи им ничего не говорил. Только находился рядом со мной. Просто, сейчас от него исходила настолько острая, мрачная энергетика, что людям, не привыкшим к такому, явно было не по себе.

Винченсо так и не поехал домой. В ванной комнате, которая была совмещена с моей палатой, он принял душ и побрился, после чего переоделся в одежду, которую ему привезли. Черные брюки, идеально выглаженная белая рубашка и узкий галстук.

Я задавала Медичи множество вопросов, касающихся Каморры и Ндрангеты. На одни он отвечал, на другие — нет. Как и раньше, держал меня в стороне от своей второй жизни, полной жестокости, крови и убийств. Но по тем ответам, которые мне все же удалось получить, поняла, что война с Ндрангетой приостановлена, но интуитивно чувствовала, что не окончательно. У меня в палате был телевизор и я смотрела новости. Из них узнала, что была разрушена одна из сицилийских фабрик Медичи. Предполагала, что это сделала Ндрангета и понимала, что, несмотря ни на что, Коза Ностра им такое не простит. Но все же надеялась на то, что все будет хорошо.