***

Прошла неделя моего пребывания в больнице. С одной стороны, мне не нравилось находиться в палате. Белые стены и запах лекарств угнетали. Но, с другой стороны, это время считала самым счастливым за всю свою жизнь. А все потому, что Винченсо был рядом.

Я все больше млела всякий раз, когда Винченсо садился на край кровати и опять вплетал пальцы в мои волосы, начиная перебирать кудряшки. Всякий раз у меня по коже бежали мурашки и хотелось закрыть глаза, просто наслаждаясь ощущениями.

Правда, стоило мне закрыть глаза, как перед глазами возникали совершенно другие картинки. Например, то, как Винченсо, поставив меня на четвереньки около края кровати, наматывал мои волосы на ладонь и, сжимая их в кулаке, сзади жестко вколачивался в мое тело, пальцами второй руки до красных отметин сжимая мою попу. Да, грубо и, ко всему прочему, тогда эта близость была не особо по моей воле, но все равно от этих воспоминаний, кожу начинало покалывать и внизу живота все ныло.

Я видела, как Винченсо смотрел на меня. Понимала, что желанна для него. Один раз, когда я принимала душ, далеко не сразу поняла, что Винченсо зашел в ванную. Стоял опершись плечом о стену и положив руки в карманы брюк. Смотрел на меня. Пожирал взглядом. И даже в его обычно нечитаемых глазах я в тот момент увидела отблески жестких, извращенных мыслей. Но пока что Медичи меня не трогал. Лишь немного позже, когда он был вынужден на два дня вернуться в Сицилию, перед своим отлетом он поцеловал меня.

— Я вернусь через два дня, Мелкая, — сказал, склоняясь своими губами к моим. Неторопливый, но в тот же момент жадный поцелуй с привкусом грубости. Винченсо иначе не мог. Но мне даже это в нем нравилось. Хоть и стеснялась, но уже хотела узнать, что будет делать со мной Медичи, когда я полностью приду в себя.

В свое отсутствие, Винченсо оставил около меня охрану. Несколько мужчин беспрерывно стояли около моей двери, для того, чтобы в эти два дня полностью меня обезопасить. Так, чтобы вообще ни о чем не переживая, я могла спокойно отдыхать. Но именно в эти два дня мое спокойствие было полностью нарушено. А началось все с телефона.

Чтобы иметь возможность связываться со мной в любое время, Винченсо дал мне телефон. Мне было скучно и после отлета Медичи я с него вышла в сеть. Сразу пыталась читать книги, но из-за головной боли забросила это дело и зашла в соцсеть на свою фейковую страницу. Практически сразу мне пришло сообщение от Ксиана. Его номер телефона и всего лишь два слова: «позвони мне».

Мне было о чем поговорить с Яном, поэтому я сразу набрала его номер.

— Как ты? — спросил парень, сразу же отвечая на мой звонок.

— Нормально.

— Ты умеешь удивлять. Честно, я думал, что ты не выжила, — сказал бодрым голосом. Замолчал, но потом все же добавил: — Я рад, что с тобой все хорошо.

— Ты тоже умеешь удивлять. К сожалению, не в хорошем смысле. Зачем ты подделал документы, по которым я являлась дочерью Адриано Медичи? — раздраженно зашипела. — Задумал что-то?

— Я хотел оградить тебя от Росси. Ромола, он один из самых непредсказуемых и опасных людей, которых я знаю. А все потому, что его поступки не поддаются никакой логике и их невозможно предугадать. При этом, ты даже представить не можешь насколько этот человек жесток. Агрессивен. Если бы ты осталась у него, тебя бы уже никто и ничто не спасло.

— Ставил на то, что он не тронет свою племянницу? В таком, случае почему, мы вернулись в дом Дарио?

— Я знал, что он тебя не тронет. В тот день бил по его единственному слабому, болезненному месту, — сказал Ксиан. — Ты толком не знаешь Джакомо и не понимаешь насколько странным было для него поведение, которое ты видела. Он даже толком не защищался, когда Винченсо его бил. Позволил себя избить. Как оказалось, даже он может быть разбит на части. Росси до сих пор не в себе. Правда, думаю, вечно это длиться не будет.

Я спросила у Ксиана, что это было за слабое место и он ответил. Стефани Витти. О ней я слышала от Буджардини и об этом рассказала Ксиану. Ян подтвердил, что все слова дона Каморры были правдой. Но Буджардини не говорил о том, что Стефани была единственной любовью Дарио. Он тогда был мальчишкой, но всегда говорил, что в будущем сделает ее своей женой. Все эти годы он только о ней и думал. Единственная по-настоящему желанная женщина для Дарио.

Росси буквально был ею одержим и по нему очень сильно ударило то, что она исчезла восемнадцать лет назад. Точно так же как и Адриано Медичи, Росси искал ее все это время, а Ксиан принес ему информацию о том, что Стефани уже давно мертва. Умерла оставив после себя двух дочерей. Меня и Фелису. Делал расчет на то, что вид ее дочери, так сильно похожей на умершую Стефани будет раз за разом болезненно ранить Дарио. А, для перестраховки, сделал меня родственницей Росси. Дочерью Адриано Медичи с которым у Стефани восемнадцать лет назад был роман. Тогда Росси о нем не знал. Был лишь обезумевшим от любви мальчишкой.

— Я действительно похожа на эту Стефани? — решила спросить.

— Похожа. Но только если знать, что ты ее дочь и всмотреться в черты лица.

— Но я не ее дочь.

— Вообще-то, ее дочь. То, что ты дочь Адриано Медичи — ложь. Насчет Стефани… Это правда.

Вот так сразу, без какой-либо подготовки Ксиан сказал мне эту новость. Я в нее не поверила.

— Позвони своей матери. Вернее, приемной матери — сеньоре Гвидиче. Спроси у нее. Только поставь перед фактом, что все знаешь. Думаю, после этого она скрывать правду не станет.

— Она не отвечает на мои звонки.

— У нее другой номер. Сейчас пришлю его тебе.

Уже вскоре я набирала номер, который мне прислал Ксиан. Гудки не были долгими и уже вскоре я услышала голос мамы:

— Да?

— Мама… — сорвалось с моих губ. Как же давно я не слышала ее голос. Правда, уже вскоре он наполнился отстраненностью.

— Ромола. Откуда у тебя мой номер?

Наш разговор шел очень тяжело. На эмоциях. Я пыталась спросить, как ее самочувствие, но мама не воспринимала мое волнение. Говорила, что раз я ее бросила, решив остаться в Милане, значит и волноваться не должна. Она оборвала звонок, но я перезвонила. На этот раз сразу спросила то, о чем говорил Ксиан. Спрашивала не являлись ли мы с Фелисой приемными. Ответ был дан на эмоциях. Немного грубый, но положительный. После этого она вновь прервала звонок и на этот раз я не перезванивала. Мне стало плохо.

Голова разболелась и из-за возникшей нервозности стало тошнить. В этот момент мой мир рушился. И я не могла посмотреть на него с новой стороны. Просто не воспринимала.

Подрагивающей ладонью набрала номер Ксиана и задала один вопрос:

— Если Стефани Витти моя мама, тогда, кто отец?

— Витти весь срок беременности скрывалась. Поэтому и умерла, как неизвестная женщина. Думаю, пряталась она от вашего отца, который, скорее всего, до сих пор не знает о тебе и Фелисе.

— Кто он?

— Эннио Дамиани. Но я в этот не уверен. У него было несколько жен, но детей нет. Может, он и не хотел детей. Я узнал, что он изнасиловал Стефани и у меня есть предположение, что скрывала она не только себя, но и, в первую очередь, свою беременность. Возможно, боялась, что Дамиани заставит сделать аборт. Но, опять-таки это лишь мое предположение. Может, все иначе. Может, Стефани скрывала свою беременность потому, что понимала, что Дамиани не нужны дети на стороне. Это огромный скандал. А с женами, законных детей у него просто не получилось.

Ксиан предлагал мне помощь в выяснении подробной информации, но я его даже не дослушала. Прервала разговор и бросила телефон на край кровати. Меня будто грузовик переехал.

Полученная информация просто не усваивалась. Орнелла Гвидиче воспитала меня и Фелису. Даже если она и не была нашей настоящей матерью, но раньше для нас многое сделала. Для нас работала на нескольких работах, ночами не спала, когда мы болели и в детстве старалась порадовать приятными безделушками. И мне было больно от того, какими теперь стали наши отношения. Родная она мне или нет — Орнелла Гвидиче меня воспитала.

И все, что говорил Ксиан… Стефани Витти и Эннио Дамиани. Хотела ли я знать, кто мои настоящие родители и говорил ли Ксиан правду? Я не понимала этого, но залезла в сеть и пролистнула несколько статей об этом Дамиани. Ни фотографий, ни подробной информации не искала. Просто увидела, что занимался он хеджированием и являлся очень влиятельным человеком. Но, в один момент, этот мужчина стал мне безразличен. Отвратителен. Он изнасиловал Стефани и не зря она скрывалась от него. Если все было так, как сказал Ксиан, этот мужчина желал смерти еще не рожденной мне и Фелисе. Или все было не так. Не зная всей ситуации я сразу судить не могла. Просто понимала, что по истечению стольких лет я не нужна этому человеку, а он мне. Не могла же я заявиться к нему и сказать «Папочка, давай наверстывать утраченные годы. Ты научишь меня кататься на роликах и мы поедим мороженного». М совершенно не знакомые и чужие друг другу люди. Да и я сомневалась, что он хотел детей. Если бы был бесплоден, не было бы меня и Фелисы. Если же просто были трудности в зачатии детей — эту проблему он мог решить. Есть несколько способов, а, как я поняла, в деньгах он не ограничен.

Единственное, мне была интересна Стефани Витти. О ней я хотела узнать. Но позже. Когда восприму новость, что она, скорее всего, моя мама. Даже думала о том, что было бы хорошо о ней поговорить с Винченсо. Она же была его крестной. Правда, Медичи навряд ли помнит о ней слишком много.

***

Винченсо вернулся через два дня. Я спала, но почувствовала прикосновение к своей руке и открыла глаза. Увидела, что Винченсо надевал на мой безымянный палец обручальное кольцо.

— А спросить хочу ли я стать твоей женой? — спросила сонной. Улыбалась. Это было самое красивое кольцо из тех, которые я когда-либо видела.