— Отвали! — воспользовалась моментом Дашка и что есть мочи заорала, срывая на муже злость. — Я ненавижу тебя, понял? Я тебя видеть не могу, понял? Убирайся отсюда! Ты — машина для деланья денег, вот ты кто! И такой отец не нужен моему мальчику! Он ненавидит тебя, так же как я. Ты нам никто!

Она не помнила, как оказалась рядом с Андреем. Внезапно ладонь обожгла боль. На лице мужа Дашка увидела красную отметину.

— Ты в порядке? — В его голосе слышалось настоящее беспокойство.

— Еще парочка пощечин, и я окончательно приду в себя, — соврала Дашка.

— Пожалуйста, — он с готовностью подставил другую щеку, — бей.

— Не хочу руки пачкать, — она отвернулась, всхлипнула в последний раз, успокаиваясь.

— Что случилось, Даш?

— Это случилось не сейчас. Я действительно начинаю тебя ненавидеть, это очень тяжело, Андрей. Я прошу, отпусти меня!

— Дай нам последний шанс, — прошептал он.

Она молчала.

— Пожалуйста, Дашка, попробуй! Давай сейчас вместе поедем за Степкой, потом сходим в какой-нибудь уютный ресторанчик… Помнишь, бар на Дмитровской, там обалденное мороженое, и езды всего минут тридцать.

Она молчала.

— Подождешь, пока я переоденусь?

Андрей метнулся на второй этаж, а Дашка снова подняла телефонную трубку. Но домашний номер Кирилла был все еще занят, а мобильный по-прежнему недоступен.

Она постаралась убедить себя, что это ничего не значит. Быть может, они со Степкой торчат в пробке и не могут найти общий язык, поэтому Кир и сказал, что все хреново. Да мало ли, что он имел в виду! В любом случае ей надо взять себя в руки, достать сумочку с деньгами и попытаться незаметно свалить из дома. Просто Джеймс Бонд какой-то!

Она тихо поднялась в комнату сына.

Андрей стоял там, спиной к двери и что-то разглядывал, время от времени тяжело вздыхая. Дашка замерла, вжавшись пальцами в дверную ручку.

— Заходи, — предложил Андрей, не оборачиваясь.

Она увидела, что он держит в руках фотографию сына. Степка обнимал Рика и заливисто хохотал в объектив. На этом снимке он был очень похож на Дашку — те же большие светло-карие глазенки, тот же курносый нос, та же тяжесть густых темных волос.

— У нас замечательный сын, правда? — улыбнулся Андрей. — Кстати, тебе не кажется, что уроки в школе уже давно закончились? Когда он обычно приходит?

Дашка побоялась солгать и ответила:

— Около двух.

Настенные часы показывали половину четвертого.

— Не понял, — растерянно произнес Андрей, — и ты не волнуешься даже? Ребенок где-то шляется уже полтора часа, а тебе и дела нет?

— Он не шляется, — стараясь говорить спокойно, парировала она, — наверняка сидит у приятелей, играет в «Цивилизацию»…

Андрей возмущенно хлопнул ладонью по столу.

— У него есть компьютер дома! Почему не играть здесь?

— Перестань, — поморщилась она, — в компании всегда веселее.

— Нет, я не понимаю твоего спокойствия! Ты же говоришь, что обычно он приходит в два. Могла бы позвонить его друзьям, убедиться, что со Степкой все в порядке. Эгоистка! Думаешь только о своем хахале!

Что он несет?! Еще несколько минут назад Андрей не хотел верить в существование этого самого хахаля, а теперь готов обвинить жену во всех смертных грехах. Но она тоже хороша! Даже не беспокоится о сыне, даже не вспомнила… Стоп, разве Андрей за все это время хоть раз вспомнил о нем? Вот-вот, самому не до этого было.

— Ладно, извини, я чего-то… Давай вместе позвоним.

— Куда? — дернулась Даша.

— Ну, Степкиным друзьям. Я знаю, он дружит с каким-то Колей, а еще с близнецами Юшиными. Он рассказывал, какой у них дома потрясающий зверинец — пара кошек, собаки, морская свинка, словом, полный набор… Чего ты стоишь?

— А что я должна делать?

— Где у тебя записная книжка?

Дашка в панике пожала плечами. Мол, потеряла, наверное. Мол, спросишь тоже, я и не звоню никому.

— А на память знаешь?

Она сощурилась, поскребла затылок, изображая мучительные размышления. Потом покачала головой.

— Не понял, — уже с нажимом повторил Андрей, — как же так? Степка давно должен быть дома.

— Почему? — искренне удивилась она. — Зачем ему быть дома, если тут никого нет? У тебя своя жизнь, у меня своя…

— Ты, значит, совсем не занимаешься мальчиком?

— Господи, ты знаешь мои взгляды на воспитание. Свобода — вот все, что нужно ребенку. Свобода и уважение.

Это был давний спор, так и неразрешенный, но со временем немного потерявший актуальность. Жизнь сама расставляла все по местам, и Степка рос, несмотря на различие взглядов его родителей, не обращая внимания на противоречия в своем собственном воспитании. Он был просто мальчишкой, в семье которого не все в порядке. Несладко ему приходилось.

Они — его родители, взрослые с детскими комплексами — редко задумывались о том, как Степка воспринимает их жизнь. Им было трудно разобраться с собственными переживаниями, и потом — лицом к лицу — лица не увидать. Они ничего не знали о сыне.

— Так что же делать? — вздохнул Андрей.

— Ничего. Наиграется и придет, не в первый раз… Успокойся, вспомни себя в его возрасте.

Дашка говорила машинально, перед глазами у нее стоял сын — маленький, беззащитный, ничего не понимающий. Сумел ли Кирилл объяснить ему все? Нет, даже если сумел, Степке сейчас тяжело, наверное, так тяжело ему еще не было. Но будет, и на это обрекает его она — родная мать. Она уже сознательно обманула его и решила отнять у Степки отца. Она имеет на это полное право, но разве ей легче от этого?

Раздался телефонный звонок, и Дашка вприпрыжку со всеми своими сомнениями кинулась на первый этаж.

Муж бросился следом и опередил ее, взяв трубку в своей комнате.

— Алло! — рявкнул он, не сомневаясь, что сейчас мужской голос попросит Дарью. И тогда Андрей рявкнет еще громче и еще решительнее.

Было слышно тяжелое Дашкино дыхание на параллельной линии.

— Вам кого? — Андрей едва сдерживался.

— А Степу можно? — пискнули на том конце провода.

В этот момент Дашка едва устояла на ногах, представив, какой допрос учинит сейчас мальчишке Андрей. И точно, она услышала суровой голос мужа, который выведывал у звонившего, когда закончились уроки и куда отправился Степан после. Мальчик отвечал без запинки, словно на уроке. Оказывается, они вместе двинулись по домам, договорившись вечером поиграть в теннис на спортивной площадке около школы.

— Ты точно знаешь, что он пошел домой? — словно сквозь туман, донесся до Дашки вопрос Андрея.

— Да. Он еще очень есть хотел, мы все деньги сегодня проиграли…

В другое время Андрей, конечно, выяснил бы, какого черта его сын играет в азартные игры. Но сейчас просто повесил трубку, забыв попрощаться с мальчиком.

Дашка мысленно заметалась. То ли оставить все, как задумала, то ли убежать сейчас, пока ее не обнаружил Андрей и снова не начал разговор по душам. Первоначальный план раньше казался ей простым и гениальным — Степку забирает Кирилл, Дашка делает вид, что исчезновение сына для нее полная неожиданность, некоторое время страдает вместе с мужем, а потом присоединяется к любовнику. И на деньги Комолова они живут долго и счастливо в каком-нибудь тихом городке.

Сейчас она не представляла, как посмотреть в глаза Андрею. Его шаги гулко раздавались в холле, у Дашки совсем не оставалось времени на размышления.

— Ты все слышала?

Андрей был бледен и полон решимости действовать.

Дашка молча кивнула.

— Ты должна уехать к Лешке. Я думаю, Степку похитили.

— Что?! — Ей даже не пришлось притворяться, просто от его тона стало действительно жутко.

— Иди собирай вещи, я отвезу тебя в аэропорт. Твой загранпаспорт в порядке?

Ей неожиданно вспомнились их частые поездки за границу — темные, долгие вечера в Париже, утренний туман над Лондоном, уютные домики Праги. Оба они не знали ни английского, ни других языков, наверное, поэтому чудилось, что вокруг — ни единой души. Только здания — похожие на средневековые замки, только машины — почти бесшумные, только узкие переулки и маленькие кафе, в которых чужие разговоры казались журчанием ручья, щебетом птиц, влажным шепотом листвы.

— Даш!

— Я никуда не поеду, я останусь с тобой, это и мой сын тоже!

— У тебя истерика, малыш, — он прижал ее к себе, — не надо, не надо, успокойся. Поверь мне, пожалуйста, со Степкой все будет хорошо. Давай я тебе кофейку сварю, ладно?

Она кивнула автоматически.

— А ты пока складывай чемоданы.

На этот раз она помотала головой из стороны в сторону.

— Ну, хорошо, я потом помогу тебе. Пошли на кухню.

Дашку трясло. Она и не предполагала, что это настолько невыносимо — смотреть на человека, которому ты причиняешь боль. Андрей держался молодцом, но она видела, чего это ему стоило. И только она могла сейчас сделать его счастливым — хватило бы одной фразы. Но Дашка молчала.

После нескольких неудачных попыток сварить кофе Андрей чертыхнулся, протер влажной тряпкой заляпанные брюки и достал баночку растворимого «Нескафе».

— Маленький, мне нужно уехать, — сказал он, поставив перед ней чашку, — ты понимаешь? А тебе нельзя оставаться одной. Давай я отвезу тебя в аэропорт.

Он говорил с ней, словно с ребенком. Ладони у нее взмокли от стыда, она боялась взять в руки чашку.

— Пей, и пойдем собираться.

— Нет, Андрюша.

Он отвернул к окну перекошенное от бессильной ярости лицо. Сосчитал мысленно до десяти. Вроде бы взял себя в руки.

— Ты будешь мешать мне, пойми!

— Я знаю, — всхлипнула она, — я всегда тебе мешала…

— Дура! — Андрей сжал кулаки. — Ну какая же ты дура! Я ведь не это имею в виду, я буду переживать за тебя, каждую секунду дергаться и думать, как ты здесь… Мне нужна сейчас ясная голова! Я должен быть спокоен за тебя, чтобы вытащить Степку.