— Я никуда не поеду.

Андрей внимательно посмотрел на нее и снова выругался. Каким же тупым надо быть, чтобы сейчас орать на нее! Трудно представить, каково ей, а он еще подливает масла в огонь, учитель хренов. Отругав самого себя последними словами, он предложил:

— Давай я ребят пришлю.

— Я не хочу никого видеть.

— Хорошо, а как насчет Фимы?

— Я же сказала! — Голос ее сорвался до визга, и Андрею стало по-настоящему страшно.

Он просто обязан сейчас успокоить ее, иначе это бог знает чем может кончиться. Внезапно зазвонил Дашкин мобильный.

— Дай я поговорю, это могут быть они…

Но она уже поднесла трубу к уху, прекрасно зная, кто это звонит.

— Дашка! Ты где? — услышала она всполошенный голос Кирилла.

— Дома. Как у тебя дела?

Она чувствовала напряженный, вопросительный взгляд мужа. Ей казалось, что пол уплывает из-под ног, но откуда-то взялись силы сказать, прикрыв ладонью трубку:

— Андрюш, это Фима, она что-то грустная… Дай нам поговорить.

Он вышел из кухни, на сомнения не оставалось ни сил, ни желания. Только смутный вопрос всплыл в голове внезапно: как Дашка могла утешать грустную Фиму, если сама едва не бьется в истерике? Андрей отмахнулся от вопроса, закурил и стал мерить холл крупными шагами.

Тем временем Даша кричала в трубку злым шепотом:

— Где ты был? Я звоню тебе с трех часов, что там у вас?

— Полный облом, Даш. Пацана я так и не встретил, у него…

— Как?! Как это не встретил? Кирилл, что ты такое говоришь? — Она вскочила, опрокинув стул, уже не шептала, а кричала во весь голос. — А где же он?! Где Степка?

— Я не знаю, — растерянно ответил Кирилл, — я ждал его, но он, оказывается, сегодня раньше ушел. Мы разминулись. Я думал, что он дома, с тобой.

— Тут его нет, — беззвучно произнесла она и положила телефон на подоконник.

Андрей, прибежавший на ее крик, стоял в дверях кухни и ошалело вращал глазами.

— Ты сказала все Фиме? Даш, отвечай, чего ты молчишь? Ты меня слышишь? Что случилось-то, чего эта старая крыса тебе наговорила? Мне она никогда не нравилась, выдра крашеная. Дашка, не молчи, ну давай, покричи на меня, как ты любишь! Ну, скажи, что я — кобель, козел, придумай новую породу какую-нибудь…

Он продолжал говорить глупости еще долго, а Дашка все молчала, тупо глядя прямо перед собой. В одну секунду для нее все перевернулось с ног на голову. Вот она, расплата, получай! Ты решила уйти от судьбы? Но, оказывается, просто бежала по кругу! Ты думала, что вправе приносить страдания любимому? Тогда испытай то же самое, пусть и у тебя не будет сына!


— Надо больницы обзвонить, — сипло прошептала она, откашлялась и произнесла уже четче, — вдруг Степка под машину попал.

Андрей обхватил ее за плечи.

— Какие больницы? Я же тебе говорю, мне угрожали…

Даша вырвалась, вышла в коридор.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал он, шагая следом за ней, — ты звони, а я поеду на фирму. Надо ребят вызвать и поговорить кое с кем. Ты можешь остаться одна, не побоишься?

Она не ответила, копаясь в справочнике. Андрей отвернулся, заметив, как дрожат ее руки.

На пороге он свистнул Рика, впустил его в дом и приказал:

— Охраняй. Я на тебя надеюсь.

Пес заглянул ему в глаза и тихонько взвизгнул, будто подбадривая. Потом прошлепал мимо Андрея к Дашке, которая устроилась на пуфике с телефоном в обнимку.

— Я ушел, — сказал Андрей в пустоту.

Во дворе он достал мобильный, созвонился со своей службой безопасности, но ребят дожидаться не стал. Каждая секунда была на счету, Андрей бегом достиг гаража, открыл ворота и уже через несколько минут мчался по шоссе в сторону города. Он с такой силой вцепился в руль, что костяшки его пальцев побелели. Ему захотелось, как в детстве, закрыть глаза и переждать беду вот так, — ничего не видя, но даже малышом он редко позволял себе такое.

Затренькал мобильный.

— Андрей Борисович, никаких сообщений не было, — отрапортовал начальник охраны Николай Сергеевич. — А Кузьмичев еще в обед улетел на юг, это точно.

— Естественно, — усмехнулся Андрей, — зачем ему самому возиться с этим? Что с его ребятами?

— Пока нашли двоих, оттягиваются в бане.

— Взяли?

— Такого приказа не было, — вздохнул Виктор.

Андрей побледнел:

— Ты что — кретин? Я же четко сказал, всех брать! У них мой Степка, это понятно? Какие еще должны быть приказы, вам все надо в рот положить и разжевать?

Он бросил телефон на заднее сиденье и прибавил скорость, мимо полетели высокие дома и яркие рекламные плакаты.

Ему показалось, что все уже было и что сейчас, вдавив педаль газа в пол и цепляясь за руль как за спасательный круг, он снова и снова возвращался к своим страхам, к фарсу и хлопотливой бестолковости последних месяцев. Вместе с бессильной яростью в душу вливалась тоска и четкое ощущение безысходности. Никогда еще Андрей не чувствовал себя таким одиноким, бесполезным, совершенно никчемным. Это была его вина, что Степка сейчас не дома, и хотя Андрей прекрасно понимал, что сыну не помогут его самоуничижения, остановить собственные мысли было ему не под силу. Они неслись, словно скорый поезд, сошедший с рельс, по инерции, на автомате, и все уничтожали на своем пути — надежду, уверенность в своей силе и правоте.

Однако ребята на фирме увидели прежнего Комолова, как обычно спокойно-насмешливого, неторопливого и требовательного.

В офисе было темно и тихо, молча, не зажигая свет, все поднялись в кабинет шефа и расселись, кто где. Комолов был демократичен, при нем необязательно было стоять, вытянувшись в струнку или докладывать по форме. Хотя, поговаривали, он уважал дисциплину и даже служил некоторое время в МВД. О нем вообще говорили много разного, и чаще всего это были взаимоисключающие вещи. Авторитет Комолова от этого не страдал, скорее наоборот — загадочность, многогранность его личности внушали еще большее уважение.

— Ну, парни, что удалось сделать? — с молодецкой удалью крутанулся в кресле Андрей.

— Людей Кузьмичева приводим в порядок, — доложил Виктор, — пьяные свиньи лыка не вяжут, их сейчас в подвале, в спортивном зале откачивают. Остальных его горилл нет в городе. Паша Нос говорит, что у них что-то типа каникул, Кузя всех в свою деревню отправил на пикник.

— Что за деревня? — ухватился Андрей.

— Около Клязьмы где-то, он там себе целый коттеджный поселок отстроил. Ребята туда поехали.

— А телохранителя его глухого-убогого нашли?

Ребята переглянулись, и это их внезапное смятение не скрылось от Андрея.

— Что молчите?

— Глухой этот, Лешка Топорков по прозвищу Топор сегодня вечером был убит. Зарезали его в подворотне.

Андрей присвистнул. С похищением сына это как-то не вязалось — зачем Кузе убивать собственного телохранителя, по слухам, очень преданного ему парня, в такой ответственный момент?

Андрей поднялся.

— К Дашке ребята поехали?

— Уже отзванивались, на месте они. В дом не заходили, караулят у ворот. Там все тихо.

— Значит, так. Виктор, ты возьми парочку ребят и быстро дуй в ту деревню, может, нашим поддержка понадобится. А я по городу буду искать. Дай мне адреса всех Кузиных прихвостней, потреплем их.

Вскоре от красивого здания на Смоленке с визгом отъехали несколько машин. Одного из охранников Андрей оставил на телефоне, другому приказал связаться с родственниками и друзьями Мишки-бухгалтера. Возможно, бывший друг что-то знает о Кузьмичеве, а если так, Андрей заставит его помочь.

Вероятность того, что Степку спрятали в деревне, была невелика, вряд ли Кузя рискнул показать мальчишку всей своей кодле. Но это тоже нужно было учесть и перепроверить.

Сумеречная Москва битком была набита машинами, снова пришлось стоять в пробках и скрипеть зубами от нетерпения.


— В джинсах и футболке? А какие еще приметы? Значит, шрам от аппендицита и синяк на лбу?

— Да, он подрался недавно, — прошелестела слабым голосом Даша.

— Нет, в отделение такой мальчик не попадал. А с кем я говорю? Вы ему кто?

Даша, не задумываясь, соврала, что тетка.

— Я сейчас спрошу у наших. Вы говорите, синяк и шрам?

— Да! Да!

— Он клей не нюхал?

— Что?! Нет, что вы! Не нюхал Степка никакой клей! Что вы такое говорите.

— Ну, ну, вы могли и не знать, родители даже чаще всего не знают до последнего момента.

— Что значит до последнего момента?

— Говорите, он в джинсах был, да? А на ногах?

— Кеды, обыкновенные кеды. Мы с Андреем купили ему самые простенькие, легкие, чтобы ноги не потели летом. Такие синенькие кеды…

— Ясно. Значит, ваш все-таки. Его в морг уже отвезли, нанюхался, бедняжка…

Телефонная трубка холодила влажную щеку.

— Алло, алло, девушка, вы здесь?

— Да, да. — Не было сил вытереть слезы, отдышаться, и Дашкин голос звучал сквозь рыдания, будто из-под воды. На том конце провода дежурная отделения совсем не слышала ее.

— Алло? Запишите адрес.

— Какой адрес?

— Что? Как это какой? Адрес морга, я же вам говорю, поедете на опознание.

Дашка опустила трубку на рычаг. В доме было темно и почему-то пахло валерьянкой. Ах, верно, это она сама достала лекарство, чтобы хоть немного успокоиться. Она понимала, что в таком состоянии вряд ли поможет сыну. Ей нужно было выпить валерьянки, взять себя в руки и продолжить поиски. Она не верила, что Степку похитили, это все Андрей придумал, хотел напугать ее, чтобы не давать развод. Какой хитрец! Но она сейчас выпьет валерьянку, и все будет хорошо. Просто последний звонок немного выбил ее из колеи.

Дашка потянулась к пузырьку, подставила ложечку и накапала себя лекарства. Руки тряслись, и она несколько раз проливала его, пока наконец удалось выпить. Рядом тоненько подвывал Рик.