Андрей то и дело бросал взгляд в зеркало, чтобы убедиться — Дашка рядом. Она любила сидеть позади него, положив руки ему на плечи и уткнувшись носом в его волосы. Ее дыхание щекотало затылок.

Сейчас она сидела прямо, с неприступным видом царевны Несмеяны, но он помнил ее недавний взгляд и точно знал, что это значило. Она соскучилась, она истосковалась, так же как и он.

Вот мы наделали делов, скажет он ей, когда они приедут домой и сядут за стол.

Давай больше не дурить, скажет он ей, наливая коньяк с кофе в ее чашку.

Я был не прав, скажет он ей по дороге в спальню.

Все будет хорошо, скажет он ей.

Сзади мигнули фары, Николай давал знак, что сворачивает, и будет заниматься делом, пока шеф улаживает проблемы с женой. С длинным списком собственных недругов Андрей так и не успел ознакомиться. В принципе, он предполагал, кого внес в этот список начальник службы безопасности и уже наметил себе первого кандидата. Вот поговорит с Дашкой и двинется к ребятам на подмогу. Степка будет сегодня ночевать дома.

Лишь бы она пока не задавала вопросов.

Лишь бы она позволила…

— Мы домой едем? — вдруг услышал он ледяной голос жены.

— Конечно.

— Степка там? Ты нашел его?

Андрей увидел, как задрожали ее губы, как нервный румянец окрасил лицо. Непонятно, чего было больше в Дашкиных словах — надежды или страха, претензий или облегчения.

— Я поеду за ним попозже.

— Что значит попозже? — вскинулась она. — А сейчас? Где мой сын сейчас?

— Наш сын, Дашка, он — наш сын! И я тоже волнуюсь, мне тоже хочется, чтобы он побыстрей оказался рядом. Сейчас это невозможно. И не надо орать на меня!

Андрей не заметил, как перешел в наступление. Пальцы крепко, до боли вцепились в руль.

— Ты должна успокоиться и довериться мне.

— Но ты ведь мне не доверяешь! Зачем ты теряешь время? Чтобы убедиться, что я никуда больше не сбегу? Снова приставишь ко мне охрану? Лучше бы ты о сыне подумал!

Он резко ударил по тормозам, и Даша тюкнулась носом ему в затылок. Андрей увидел, как она прижала ладони к лицу.

— Что?! Ты разбилась?

Он неловко поерзал, пытаясь обернуться и прижать ее к себе. Не тут-то было, жена забилась в глубь машины и тоненько заскулила оттуда. Слов он не разобрал.

Пришлось выскочить из машины и запрыгнуть на заднее сиденье.

— Дай посмотрю, — он попытался оторвать ее руки от лица.

— Отстань! Псих ненормальный!

— Возьми, истеричка! — Он протянул ей платок. — Это ты ненормальная, обвиняешь меня черт знает в чем! Неужели ты думаешь, что мне безразличен Степка?

Дашка всхлипнула, прижала платок к разбитому носу и запрокинула голову.

— Мы сегодня поедем куда-нибудь? — пробормотала она, не в силах больше выносить его пристальный взгляд.

— То ехать, то не ехать, — пробурчал он, вылезая из машины.

Весь оставшийся путь до дома они молчали.

Дашка сразу прошла на кухню, оставив Андрея в холле договариваться с охраной. Она прекрасно знала, какие будут распоряжения. Теперь ее не выпустят даже в сад погулять. И в туалет тоже, наверное, придется ходить под конвоем. Все-таки глупо вышло. Эта сцена в квартире Кирилла снова встала у нее перед глазами. Голозадый хозяин, дрожащий от страха и ничего не понимающий, Николай с бесстрастным выражением лица, ошарашенный Митька, вероятно, готовый сражаться с полчищем врагов и никак не ожидавший увидеть обнаженных любовников. Дашка знала, что этот мальчик влюблен в нее и в силу своего юного возраста и романтического склада характера сильно приукрашивает ее образ. Вот Николай, тот знал все и смотрел на это философски. А Митьке даже в голову не приходило, что предмет его обожания может так низко пасть. Даша без труда прочитала в его глазах потрясение, сменившееся разочарованием и детской обидой. Будто ребенок, которому жестоко сообщили — вместо Деда Мороза дарит подарки переодетый, начинающий актер Вася Пупкин, он получает за это зарплату и ездит на общественном транспорте, а не на волшебных санях. Верь не верь — подойди и сам убедись, что борода ненастоящая. Так и Митька… Жена Комолова вовсе не ангел во плоти. Вот она лежит, раскинув прекрасные белые ноги, в ожидании любовника.

Дашка понимала, что нарочно растравляет себя сейчас, представляя, что подумал о ней влюбленный Митька. Ей мало было дела до его разочарований. Однако лучше думать о Митьке, чем вспоминать страшный взгляд мужа, когда он вошел в комнату. Его издевательская ухмылка до сих пор перед глазами, его насмешливый тон до сих пор отзывается в голове. И лучше уж Дашка подумает о влюбленном в нее охраннике.

— Я прошу тебя никуда не уходить, — произнес Андрей, войдя на кухню, где препарировала собственные воспоминания его жена.

— Просишь? Это больше похоже на приказ, а я, Комолов, не люблю, когда мне приказывают.

Блин, откусить, что ли, самой себе язык?

— Я прошу, — спокойно повторил Андрей.

— Ладно. Но у меня тоже есть просьба. Возьми меня с собой.

Он недоуменно почесал переносицу.

— Даш, тебе не кажется, что наши просьбы взаимоисключающие?

— Ну, ты загнул! Я не хочу сидеть дома в одиночестве, вот и все. Я хочу видеть сына! И как можно скорей.

— Ты должна остаться.

— Я хочу поехать с тобой!

— Это невозможно! — скрипнув зубами, чуть прикрикнул он и устало опустился на стул. — Давай я немного побуду с тобой, раз ты боишься остаться одна. Или ребят давай позовем, перекинетесь в картишки пока…

Дашка села напротив.

— Ты дурак, Комолов, или притворяешься? Я не хочу тебя и твоих ребят, я не хочу перекидываться в картишки и тупо ждать, страдая от безделья! Возьми меня с собой, я в машине посижу…

Он покачал головой:

— Какая разница, в машине бездельничать или дома?

Она разозлилась окончательно. Ее так взбесила эта необходимость все выражать словами, что хотелось стукнуть мужа по голове. Вдруг у него что-то перевернется, и он лучше станет соображать. Просто посмотрит в глаза, и этого будет достаточно. Ведь умел же он раньше понимать ее!

Да что там — он всегда знал, чего она хочет, точно знал, не спрашивая и не уточняя, просто чувствовал, просто был с ней на одной волне. А теперь они по разные стороны баррикад.

Стреляют разрывными патронами друг в друга. Бац — и сердце в мелкие клочья.

Попробуй-ка с таким сердцем объяснить, что тебе надо и почему в машине легче, чем дома, и как не хватает тепла, и зачем все это время она убегает от правды.

А правда в том, что перед ней — напряженно хмурясь, приложив ладонь к небольшому шраму на скуле, надежно спрятав в синеву глаз усталость и страхи, сидела ее любовь. Любовь земная, с амбициями и обидами, с угрями на спине и колючей щетиной на подбородке, с ласковыми глазами и пальцами, с неумелыми колыбельными, с ворохом цветов под мышкой.

Выбросить годы, словно потертые ботинки, на свалку? Капли слез, пота и крови выжать, будто воду с грязной тряпки? Вынуть душу и вывернуть наизнанку, той стороной, что еще не слишком износилась?

Ведь что только не приходило в голову за это время, чем только не маялось сердце! И воображение, которого никогда у Дашки и не было, неожиданно обрело силу и крепкой рукой рисовало картины — одна ярче другой.

Ее муж в обнимку с блондинками разных калибров. Ее муж в постели с брюнеткой. Ее муж рядом с рыжеволосой. Господи, да что же это — с лысой, с толстой, с фигуристой, с бедной, с богатой… Мания или фобия? Ей постоянно приходили в голову эти навязчивые вопросы. Когда он стал изменять? Сколько раз? Почему? Она была не нужна в постели, хотелось разнообразия, тогда все произошло случайно, он был влюблен, он был пьян и почувствовал себя одиноким. Это было всегда? Возможно и такое. Много лет назад они, уже женатые, еще не привыкшие друг к другу, виделись очень редко. Андрей ушел с работы и добывал денег, «ишача» по городу. Нет никакой гарантии, что он именно «ишачил». Вполне мог закатиться с девицей в бар, в казино, в кровать. И оттуда нежно ворковать в телефонную трубку: «Я скоро приеду, маленький. Сейчас? Сейчас на Кутузовском. Ужасно скучаю. Что тебе привезти?» Какая трогательная забота… Должно быть, девице было смешно это слушать, и она то и дело тянула Андрея за руку, покусывала за плечо, поторапливая и хихикая. «Не скучай, маленький»…

Дашке даже в голову не приходило ревновать и подозревать. И как-то так вышло, что никогда они не заговаривали об измене. Они — обсуждавшие все на свете — от политики нового президента до фасона Андреевых трусов, от модели мироздания до цвета фоторамок на каминной полке. Не было случая… Не довелось… Даже не приходило в голову…

А теперь перед ней сидит отец ее сына, этого не изменишь.

Любимый мужчина, предавший ее, — тоже факт, который не изменить.

А что делать-то? Сплошной Чернышевский, усмехнулась про себя начитанная Дашка. Побоку ревность и злость, сейчас непозволительна такая роскошь. Сейчас главное — вернуть Степку, но муж даже от этого вежливо ее отстраняет. Посиди, Даша, дома.

Надо же что-то делать.

Например, напиться вдрабадан или закатить истерику. Сбежать из дома и в одиночестве шляться по городским трущобам, разыскивая сына. Пойти в милицию. Пойти повеситься.

— Давай ты ляжешь, а я посижу с тобой, — сказал Андрей, накрывая ладонью ее руку.

— Я не могу, — прошептала Дашка со слезами в голосе.

Она бормотала всю дорогу до спальни, что не заснет, что должна видеть сына прямо сейчас, что надо куда-то бежать и что-то предпринимать.

— Ты совсем уже сонная.

Андрей усадил ее на кровать и принялся расстегивать пуговицы на ее рубашке. Он ни о чем таком не думал, когда вдруг в полумраке мелькнула ее белоснежная грудь. Ему было совсем не до этого, когда его пальцы наткнулись на крошечную впадину пупка. Его волновало другое. Он спешил. Ему необходимо было сесть за руль и мчаться на поиски сына, чувствуя, как нарастает уверенность от собственных привычных движений, спокойных и выверенных.