Настю она тоже знала. Однокурсница Вадима, с копной непослушных рыжих кудрей, шумная, беззастенчивая, временами излишне прямолинейная и даже чуть грубоватая. Слишком заметная, никак не пройдёшь мимо, не увидев, не создашь впечатление, что её поблизости нет — всё равно же никто такому не поверит. И от этого вдвойне тяжело — вроде и находишься рядом, а не дотянуться. И преграды не разрушить. Потому что они не материальные, потому что они существуют в сознании и в душе. И не только в твоих.

Вот Лера так и поступила — просто налила чая в две кружки, просто подошла, одну протянула Вадиму:

— Держи.

И больше и добавлять ничего не собиралась, тем более пристраиваться рядом, он сам пригласил:

— Садись.

И Лера села на соседний стул. Вадим, оказавшийся ближе к столу, подхватил с него печенюшку, тоже протянул Лере, тоже произнёс:

— Держи.

Словно они какой-то тайный ритуал совершили, известный только им двоим. И всё равно — ничего особенного. Пили чай, молчали, но потом всё-таки разговорились, начав с самых простых вопросов.

— Ты ведь не с нашего курса?

— Я с первого. И специальность другая.

— Дизайн? Или вообще другой факультет?

— Ага, дизайн.

А когда расходились по домам, выяснилось, что им по дороге, вот совсем по дороге, по одному маршруту с разницей всего в три остановки: Вадиму ближе, Лере дальше. Но перед тем, как выйти из автобуса он спросил:

— Тебя проводить?

Она пожала плечами.

— Да я и сама доберусь.

— Тогда, пока!

— Ага, пока.

Разбежались и мыслей никаких, будто это может иметь продолжение, во что-то вылиться. Наверняка и Вадим о подобном не думал, не до того, он ведь совсем недавно с девушкой расстался. Но через несколько дней они встретились уже утром по дороге в университет, случайно. Или нет.

Не в том смысле, что кто-то из них нарочно подстерегал момент, поджидал нужный автобус, а в том, что было предрешено сложиться именно так, не иначе. Они не могли не совпасть, потому что в тот момент подходили друг другу идеально. Вот и закружило их легко и быстро в водовороте чувств, одном на двоих.

34

Реагировать на призывный сигнал домофона Лера не торопилась — никого не ждала, да и время уже не самое подходящее для гостей, за окном начало темнеть, а ведь летом темнеет поздно. Она неспешно добрела до прихожей, взяла трубку:

— Да.

— Доставка пиццы, — прилетело в ответ позитивно-бодрое.

— Я же не заказывала, — озадаченно выговорила Лера, но вовремя сообразила. — Вадим, ты?

— Я, — тут же последовало чистосердечное признание. — И не один. Реально с пиццей. Так ты нас впустишь?

— Ну-у, — протянула Лера задумчиво, будто и на самом деле решая. — Если с пиццей, то… конечно. — Нажала на кнопку на аппарате и сразу принялась отпирать дверь.

Открыла её и вслушивалась в торопливую дробь шагов по лестнице, та становилась всё громче, приближалась, разгоняя тишину.

— Привет! — Вадим стремительно пересёк площадку, оказавшись рядом, отвёл плоскую коробку с пиццей в сторону, поцеловал в губы. — Я подумал, что ты тут скучаешь в одиночестве, и мы пришли его скрасить. Хотел ещё вино прихватить. Но вино с пиццей — это как-то странно.

— Ничего. У меня сок есть, — заявила Лера, захлопывая за ним дверь. — Апельсиновый. Подойдёт?

— Самое то, — кивнул Вадим, обвёл прихожую взглядом. — Нам куда?

— Туда, — Лера махнула рукой в сторону кухни, и уже там выяснилось, помимо коробки Вадим принёс ещё небольшой пакет.

— Что это?

— Сейчас увидишь, — он поставил пиццу на стол, запустил руку в пакет, вытащил из него пузатый тёмно-красный цилиндр, и сразу ещё один, и ещё.

— Свечи? — удивлённо воскликнула Лера.

— Угу.

— А в следующий раз ты ёлочную гирлянду принесёшь?

Вадим расстроенно выгнул брови, насупился, поинтересовался с раскаянием:

— Ты хотела ёлочную гирлянду?

— Нет, — Лера замотала головой, взяла одну свечу, сжала в ладони. — Совсем не хотела. Мне вообще кажется, гирлянда — это слишком по-детски, банально и глупо. И не по-настоящему. Просто мишура. Да ещё мнимая, только на время. Сначала фейерверки, салюты, блёстки, а уже через неделю — ёлку на помойку.

— Лер, — с ещё большим раскаянием протянул Вадим, с опаской поглядывая на её руку, — я не принесу гирлянду. Честное слово. И свечи сейчас уберу.

Но она остановила его.

— Не надо. — Улыбнулась мягко. — Свечи — это другое. — Отодвинув коробку с пиццей, сама расставила их на столе, пальцем дотронулась до упругого фитиля, провела круг по краю.

— У тебя зажигалка есть? — с деятельным видом поинтересовался Вадим.

— Спички.

Лера достала коробок, тот, конечно, заметно отличался от обычного, открыла.

— Ого! — произнёс Вадим удивлённо. — А почему они такие длинные? Первый раз вижу.

— Это специальные. Для каминов, — пояснила она.

— А разве у вас здесь есть камин?

— Нет, конечно. Ты что? В типовых квартирах не бывает, — Лера вытянула одну. — Просто мне нравятся такие. И горят дольше.

Вадим тоже достал спичку, повертел в пальцах, выставил перед собой.

— Прямо огни бенгальские.

— И совсем нет, — возразила Лера, а он сразу спохватился:

— Ой, прости. Я не подумал, а это же тоже из компании ёлочных гирлянд и фейерверков. — Вадим заглянул ей в лицо, спросил осторожно: — Ты Новый год не любишь?

— Нет, — произнесла Лера, но тут же сообразила, что её ответ можно истолковать и как отрицание, и как подтверждение, пояснила подробно: — Новый год люблю. Да и фейерверки тоже. Не люблю напрасные ожидания. — Улыбнулась. — Но это не важно. Сейчас — не важно. — Посмотрела на свечи. — Можно, я сама зажгу? Ладно? Хотя бы одну.

Вадим кивнул. Она чиркнула спичкой по узкой стороне коробка, и огонёк вспыхнул, стрельнул искрой, весело заплясал, вытягиваясь вверх. Лера подожгла один фитилёк.

— Давай и остальные, — предложил Вадим. — А я пока свет выключу.

Щёлкнул выключатель, и темнота немного сгустилась, заполняя углы, и только над столом да рядом с ним растекался неровный дрожащий свет, по-особому тёплый, даже имеющий свой звук, почти живой. Вадим приблизился со спины, обнял, наклонился к уху, тронул его губами — у Леры дыхание перехватило от этого лёгкого касания, и мурашки пробежали по рукам — спросил:

— Можно я сегодня никуда не уйду? Останусь. У тебя.

Для неё не стали полной неожиданностью его слова. И так ей тоже нравилось — сразу определить по-честному, а не делать вид, что получилось чисто случайно, что заранее ни на что не рассчитывал. Она ведь тоже предполагала, тоже подумала сразу, когда он только пришёл. И не возразила, своим мыслям не возразила. Хотя, если произойдёт, для неё всё будет впервые.

Да, будет. Она так решила. Потому что с Вадимом ей хорошо, потому что ему она доверяет, потому что…

— Можно.

Она развернулась, обхватила руками его шею, сама потянулась к его губам. Он откликнулся, жадно, несдержанно, притиснул её к себе, почти вдавил, заставив чуть откинуться назад, выгнув спину, теснее прижаться низом живота и бёдрами. И пламя свечей трепетало, как разгорающийся в теле огонь желания.

— Пицца ведь подождёт? Правда? — проговорил Вадим, судорожно выдохнув и сглотнув. — А где твоя комната?

В его глазах тоже мерцали, отразившись, оранжевые всполохи, завораживали, влекли, и Лера прошептала:

— Пойдём.

Вадим на короткое время выпустил её из рук, но не отстал ни на шаг, а, стоило оказаться возле дверного проёма, ведущего в комнату, опять поймал, но притиснул уже не к себе, а к стене, надавив ладонями на плечи. Мягко обхватил шею, провёл пальцами по ключицам. Потом ладони скользнули вниз, вдоль её тела, на мгновенье замерев на груди, добрались до живота, спустились ниже, забрались под подол футболки и опять двинулись вверх, увлекая его за собой.

Теперь уже Лера сглотнула, опять выгнулась, приподняла руки, позволяя стянуть с себя футболку, добраться до застёжки бюстгальтера. Потом сняла с Вадима рубашку-поло, уронила рядом с собой, а сама смотрела на его ладони, опять касавшиеся её, как они скользили по телу, гладили, ласкали, а потом ухватились за пояс шортов, потянули вниз, спуская с бёдер, открывая всю, без остатка. И даже собственное смущение возбуждало только сильнее, смешиваясь с распутной нетерпеливостью желания, томительным жаром пульсирующего внизу живота.

Нет, она не наивная маленькая девочка и не станет всего лишь мечтать и ждать несбыточного.

35

В воскресенье их пригласили на новоселье к одному из заказчиков. Алина выслушала скептически, выдала:

— Так поезжай. А я-то тут при чём?

— Меня вместе с тобой пригласили, — пояснил Марат.

Она в недоумении дёрнула плечами.

— И зачем я там кому-то понадобилась?

— Хозяин очень жаждет тебя со своим сыном познакомить.

— Пф! — выдохнула Алина. — А ты хоть его видел? Этого сына.

— Нет. Но он вроде как твой ровесник или чуть постарше. Студент.

— И наверняка страшненький. Раз папа его с девушками специально знакомит. Или полный придурок. Типичная золотая молодёжь.

— А ты, что, не золотая молодёжь? — поинтересовался Марат, напомнил важно: — У тебя отец — солидный бизнесмен.

Алина опять критично фыркнула.

— Да не тянете вы с дядей Пашей на олигархов.

Ну да. Разве оно хоть когда-нибудь из натуры выветрится — детство в старом спальном районе, застроенном типовыми блочными домами, в которых получали квартиры в основном работяги с заводов да мелкие служащие с доходами не выше самого среднего.