Он и сам немножко постоял у приоткрытой дверцы, наблюдая за весёлым танцем оранжевых всполохов, ощущая начавшееся растекаться в воздухе тепло. Потом дошёл до комнаты, переоделся, а когда опять вернулся в кабинет, и правда застал в нём девчонок. Устроились на диване, рядышком, прижимаясь друг к другу плечами, завернувшись в один на двоих плед, тихонько шушукались и короткими глотками что-то осторожно отхлёбывали из больших прозрачных чашек.

А Марат тут вроде бы и не к месту.

Вышел тихонько, в холле встретился с Валентиной Михайловной. Та держала в руках широкое блюдце, а на нём стояла ещё одна прозрачная чашка с чуть мутноватым солнечно-золотистым напитком.

— Держите, Марат. Только аккуратно. Очень горячий.

Он поинтересовался с нескрываемым любопытством, потому что у самого никаких предположений не появилось:

— Что это?

— Сбитень. Мёд, лимон, имбирь, гвоздика, — перечислила Валентина Михайловна, посмотрела вопросительно. — Или хотите что-то покрепче?

— Нет, — возразил Марат уверенно. — Сегодня точно нет. Как-то… — и не договорил.

Просто — как-то так.

Лучше он пойдёт, наберёт воды погорячее в мини-бассейн. Давненько не устраивал себе такую расслабуху. И этот с собой прихватит. Как его? Сбитень. Цвет красивый и аромат приятный.

38

Ночевать Лера тоже осталась у них, и Марата это более, чем устроило. Больше не хотелось никуда тащиться, даже за рулём. А отправлять девушку домой своим ходом — это как-то несерьёзно. Хотя Лёва с Женей могли за ней приехать, но опять же — зачем ставить на уши кучу народу, когда всё решается очень просто? Да и проводить в этом доме ночь Лере не впервой. А Женя с Лёвой пусть ловят момент, пока одни в квартире.

Если честно, Марат вообще чуть не вырубился прямо в бассейне, разморённый теплом, покоем и терпко-медовым вкусом согревающего напитка. Очнулся от полудрёмы потому что вдруг показалось, или приснилось, будто он здесь не один. Вскинул голову, огляделся по сторонам — точно всего лишь показалось. И, наверное, он давненько уже здесь отмокает, надо выбираться, пока не заснул по-настоящему.

В кабинете никого уже не было, только огонь в камине догорал. На первый взгляд, который оказался ошибочным.

Девчонок тоже сморило, прямо тут на диване, они сползли на подушки, мерно посапывали в унисон. У Алинки ноги свесились с края, а Лера сжалась комочком, лицом к диванной спинке, рассыпавшиеся тёмные пряди закрывали щёку. Марат стоял и смотрел, решая: оставить подружек в покое или растолкать, отправить по комнатам?

Алина вздохнула во сне, кажется, захотела перевернутся, но только беспомощно задвигала ногами, недовольно нахмурилась и открыла глаза. Увидела Марата, вопросительно протянула ещё не особо соображая:

— Па-ап?

— Что?

Она очухалась, приподнялась, уставилась на подругу:

— Мы заснули что ли?

— Похоже на то, — сочувственно кивнул Марат.

Алина поднялась, и теперь они уже вдвоём стояли перед диваном, разглядывая Леру и думали: будить — не будить? Кажется, она не собиралась просыпаться, спала очень крепко, и беспокоить её действительно было жалко. Если только как маленькую поднять на руки, отнести. Но… стоит ли?

— Может, пусть спит здесь, — заключила Алина, поправила плед, накрыв подругу по подбородок. — Или ты хотел тут поработать?

— Даже если бы хотел, вряд ли бы она мне помешала, — рассудил Марат. — Как и я ей. Но вот даже не хочу. И мыслей не было. Пойдём и мы тоже. По своим берлогам. — Он приобнял дочь за плечи, и Алина по-детски доверчиво привалилась к его боку. — У меня работа, у тебя сессия. Кстати, как там она?

Дочь возмущённо фыркнула:

— Ну не перед сном же про такое спрашивать.

— Так плохо? — показательно обеспокоился Марат, но Алина опять возмутилась:

— Пап, ну что за выводы? За кого ты меня принимаешь? Всё под контролем.

— Имей в виду, я тебе верю.

— Пап. Ну пап, — возле лестницы Алина выскользнула из-под его руки, первой поднялась на ступеньку, оглянулась через плечо. — Не будь занудой. Ты — не такой.

— А какой?

Она остановилась, развернулась, видимо, чтобы подчеркнуть значимость последующих слов:

— Самый лучший. Самый понимающий.

— Подхалимка, — коротко определил Марат, но улыбки не сдержал, широкой, самодовольной, благостной.

С этого дня Лера стала опять часто появляться в их доме, даже достаточно поздно после общих с Алинкой гулянок, словно высиживала определённое время и только потом возвращалась к себе. Марат, вполне возможно, и не обратил бы на это внимание — всё-таки девчонки уже достаточно взрослые, — если бы не вспомнил себя.

Было время, он тоже болтался по улице или по гостям до предела, рассчитывая, что родители, не дожидаясь его, лягут спать, и тогда уже точно не будет, по крайней мере до утра, нотаций и неприятных разговоров. А утром все торопятся, он в школу, отец на работу, и общаться особо некогда. Но вот с Лерой подобные обстоятельства как-то совершенно не вязались.

Однажды он вернулся почти в двенадцать, а та опять сидела у них. Марат услышал голоса в Алинкиной комнате. Постучал, зашёл, убедился, что не ошибся, спросил:

— Ночевать у нас собираешься?

Лера мотнула головой.

— Сейчас пойду домой.

— А не слишком поздно уже? Как добираться будешь?

— Такси вызову, — заявила она и сразу поднялась, вышла из комнаты, но повернула не в сторону лестницы, а в противоположную, направилась, скорее всего, к туалету.

Марат хмыкнул, посмотрел на Алину.

— Ты в курсе, что происходит? Мне показалось или она действительно домой не торопится?

— Не показалось, — невозмутимо дёрнув плечами, подтвердила та и добавила, дурачась: — Пап, ты прям о-о-очень проницательный.

Но Марату не захотелось шутить и прикалываться.

— Алин, хорош выделываться. Говори толком.

Дочь насупилась.

— Да я сама толком не знаю. — Она задумалась, приподняв брови, потом проговорила не слишком уверенно: — Но-о, по-моему, у неё там какие-то тёрки с отчимом. Ну, с новым тётижениным мужем.

Марат озадаченно хмыкнул.

— Какие?

— Не зна-ю! — повторила Алина с расстановкой. — Пыталась выяснять, спрашивала, но… — Она развела руками. — Будто ты с Лерой не знаком? Из неё же ничего не вытянешь, у неё всегда всё нормально. Дома фигово — нормально, Вадик свинью подложил — тоже нормально.

— Что ещё за Вадик?

— Ну, я ж тебе говорила как-то. Большая любовь.

Одна из дверей на этаже громко хлопнула, словно специально предупредила, и они замолчали. А через несколько секунд, отсчитанных лёгкими шагами, Лера заглянула в комнату, сообщила:

— Я пойду. — Потом добавила, видимо, персонально для Марата. — Сейчас такси вызову.

Но он решительно возразил:

— К лешему такси. Давай я тебя сам отвезу.

39

Когда подъехали к дому, свет в окнах Леркиной квартиры ещё горел. Ну и славно! Значит, не придётся никого вытаскивать из кровати или приезжать потом специально. Марат тоже вышел из машины, и Лера посмотрела на него вопросительно, а он пояснил:

— Провожу до дверей. Чтобы точно знать, нормально ты добралась или нет.

— А что может случиться?

— При мне — точно ничего, — твёрдо произнёс Марат, и можно это расценивать, как «Хочешь ты или не хочешь, а я всё равно пойду». И Лера поняла, пожала плечами.

Квартиру она открыла своим ключом, распахнула дверь, и — надо же, как по заказу — Лёва тут же обрисовался в прихожей, произнёс:

— А, Марат, здравствуй. Хочешь зайти?

Лера, не обращая ни на что внимания, скинула босоножки, прямо босиком прошагала в комнату, скрылась за дверью без единого слова, а Марат ответил:

— Не хочу. Может, лучше ты выйдешь?

Поначалу Лёва удивился, нахмурился озадаченно, потом оглянулся, словно проверяя, не стоит ли кто за спиной, не подслушивает.

— Что-то случилось?

— Вот не знаю, — усмехнулся Марат. — Самому интересно.

Лёва уставился пристально, а через секунду произнёс:

— Да и правда, лучше выйти. — Прихватил ключи с полки, шагнул через порог, захлопнул за собой дверь.

— Лёв, что у вас происходит? — поинтересовался Марат, но тот не стал отвечать, уточнил сам:

— Ты ведь на машине? — а поймав утвердительный кивок, предложил: — Давай тогда спустимся. Лучше в ней поговорим. Мне это тоже нужно. Только вот не знал, с кем. А раз ты сам вызвался… Думаю, по-мужски ты меня поймёшь. — И первым начал спускать по лестнице.

Выйдя из подъезда, сели в машину, Лёва поёрзал в кресле, вздохнул.

— Может, пива надо было прихватить? С ним как-то проще, душевнее.

— Я за рулём, — напомнил Марат.

— Ах, да.

— Лёв, и давай без лирических отступлений.

Тот улыбнулся сдержанно.

— Ну, попробую. — И всё-таки его следующие слова оказались необъяснимо-неожиданными: — Вот для тебя Лера кто?

— Как кто? — переспросил Марат, ни на мгновение не задумавшись, выдал: — Лучшая подруга дочери.

— И только?

Почему это в голосе собеседника прозвучало столько неприкрытого сомнения? Даже разозлило немного.

— А что там может быть? — Марат неприязненно дёрнул уголком рта. — Я же её ещё двенадцатилетней соплюшкой знал.

— И с тех пор ничего не изменилось?

Опять — слишком многозначительные интонации, слишком въедливый взгляд. Да чего Лёва пытается доказать?

— Ну-у… почти ничего. Она выросла, конечно, повзрослела.

— Но ты её до сих пор соплюшкой воспринимаешь?

— Ну, нет, естественно, — убеждённо заверил Марат. — Но — всё равно.