Марат подошёл, стараясь не смотреть на Леру, потому что та тоже отводила глаза. Наверняка бы ушла, если бы не боялась, что без её поддержки Алинка сразу повалится.

— Как хоть вы добрались?

— На такси, конечно, — невозмутимо выдала дочь, Марат подхватил её, а Лера сразу отстранилась.

— Я пойду.

— Подожди! Куда ты одна? Поздно уже, — Марат попытался удержать её взглядом, но она легко ускользнула, произнесла:

— Там такси ждёт.

И развернулась, зашагала к двери. Ведь прекрасно понимала, он не отодвинет в сторону безвольно повисшую на нём Алинку, не побежит следом. И пользовалась, да?

— Лер!

Она никак не отреагировала, сделать вид, что не услышала.

Со стороны кухни появилась Валентина Михайловна, каким-то чудесным образом сумела оценить происходящее с одного взгляда. Сразу устремилась к ним двоим, перехватила Алинку, которую с каждым мгновением развозило всё сильнее.

— Я сама ею займусь. Идите.

А надо ли?

Она же опять убегает. Не рассчитывала застать его здесь, а иначе бы ни за что не приехала. А с Алиной у них вроде бы всё опять наладилось — ясно же на каких условиях. Так зачем он опять будет всё портить?

Но, как ни удерживал себя, не устоял, сорвался с места, выскочил из дома.

— Лер! Ну, Лера! Да стой ты! Подожди!

Всё равно не стала ждать, даже не оглянулась. Подошла к калитке, надавила на кнопку, открыла. Марат всё-таки нагнал её, протянул руку — ухватить, удержать. Она заметила и отшатнулась, словно от прокажённого. Взгляд отчаянный, перепуганный.

— Лерка, ну прекрати уже. Ну что ты?

Она попятилась, и таксист в машине как-то напрягся, зашевелился, приоткрыл дверь.

— Лер, ну.

— Мне ехать надо.

Вот же упрямая. А он-то чего, как пацан? Бегает за ней, унижается, уговаривает. Не желает его слышать, да и бог с ней.

— Хорошо. Поезжай.

Марат направился к такси, пока обходил его, достал деньги, пару тысяч, протянул водителю:

— Этого хватит?

— Более чем, — откликнулся тот. — Подождите, сейчас сдачу дам.

— Обойдусь.

И даже смотреть не стал, как она садится, просто слышал хлопок двери, как машина тронулась с места, зашелестела колёсами по асфальту. Хорошо, что ключи были в кармане, а то так бы и остался на улице перед закрывшейся калиткой.

Ключи были, и шанс был. Но ключи-то остались, а шанса больше нет. Взял и упустил. Самомнение помешало. Разобиделся — он же не привык упрашивать, предпочитал гордо послать. И что теперь?

А ничего.

Марат вернулся в дом. В холле уже никого, только Алинкина сумка валялась в кресле. Открытая, лежала на боку, часть содержимого высыпалась. И мобильник тоже.

Нужный номер в нём наверняка найдётся, если поискать, и вряд ли зашифрован какой-нибудь сумасшедшей надписью. Скорее всего, обозначен просто — «Лера».

С минуту Марат стоял, не двигаясь, а потом всё-таки наклонился, подхватил телефон, нажал на кнопку включения.

Экран засветился. В качестве обоев на нём — селфи, Алинка с очередным ухажёром. Прижимались щёчками, лыбились старательно, изображая любовь и счастье.

Парень вроде бы знакомый. Или нет. Просто все они кажутся на одно лицо — слишком часто меняются. Алинка тоже не желает ничего серьёзного, просто весело проводит время.

Не вышло из него хорошего отца, даже просто нормального — не вышло. Можно было б попробовать ещё раз, сначала. Или нет уж, не стоит?

Экран погас, и Марат положил телефон назад в кресло. Убирать всё в сумку он не стал, пусть Алина сама завтра тут порядок наводит, прошёл на кухню, достал из шкафа бутылку, подержал в руке и опять убрал.

За спиной раздались шаги и шорох. Марат развернулся, увидев Валентину Михайловну, поинтересовался:

— Как там она?

— Перепила. Бывает, — откликнулась та. — Сами знаете. Уложила её. Проспится, оклемается. А Лера?

— Уехала. Там действительно такси ждало, — бесцветно отчитался Марат и, чтобы закрыть тему, добавил мрачно: — Есть хочу.

— Так ужин давно готов. Сейчас погрею. А вы пока садитесь.

Валентина Михайловна привычно засуетилась, а Марат устроился за столом. Минут через пять перед ним стояла большая тарелка с горкой риса, густой тёмно-оранжевой подливой и вытянутой котлетой, смотревшейся не только аппетитно, но и весьма внушительно.

Не заморачиваясь с ножом, Марат прямо вилкой отломил от неё кусочек, посмотрел на Валентину Михайловну.

— А вы? Садитесь. Тоже ведь, наверное, ещё не ужинали.

— Ужинала, — возразила та.

— Тогда я вам чаю налью.

Он хотел подняться, но его остановили:

— Ешьте, Марат. Я сама.

52

Валентина Михайловна налила в чашку чая, сев, поставила её перед собой на стол, но, похоже, только для вида, обхватила ладонями, словно отогревалась, посмотрела внимательно, выясняя, стоит спрашивать или не стоит, о чём хотела. А Марат чуть заметно кивнул. Сам же предложил посидеть с ним вместе, значит, понимал или, скорее, именно на это и рассчитывал — на разговор.

— Неужели так и останетесь один?

Он дёрнул плечами.

— Ну, похоже. Да, пожалуй, и к лучшему.

— Ой, — отмахнулась собеседница, — да будет вам старика изображать. Вы же, Марат, ещё молодой. Сорок-то есть?

— А что, опять недавно про Москву и слёзы показывали? — Он процитировал иронично: — В сорок жизнь только начинается?

— Да уж точно не заканчивается, — заверила Валентина Михайловна. — Разберитесь уж вы наконец. С Лерой.

— Да разве дело только в ней?

— А в ком? В вас? Или это вы про Алину? Ну, ревнует девочка. Это нормально. У неё же никого, кроме вас. Вот как раз — кроме вас с Лерой. Потому и боится, что одновременно станет не нужна сразу обоим. Но ведь сама же при первой возможности из дома упорхнёт и даже не подумает, что оставит в одиночестве: и отца, и подружку. — Она замолчала ненадолго и опять посмотрела чересчур внимательно. — А вы не считаете, что она вот это сегодняшнее представление нарочно устроила?

Марат хмыкнул.

— Даже не сомневаюсь. Конечно, нарочно. Решила повторить за мной. Чтобы я смог оценить со стороны.

Валентина Михайловна ничего не сказала, только улыбнулась странно.

А что, разве он не прав? И Алинке точно не избежать воспитательной беседы. Правда пришлось её отложить на те ближайшие три дня, в которые Марат планировал уехать. Но он не забыл, как бы доченька ни надеялась, не забыл и, вернувшись, выбрал подходящий момент, отловил её в столовой, когда она там с утра, расслабленная, безмятежная, попивала кофе с венскими вафлями. Тоже уселся, придвинув стул поближе, призвал к ответу.

— И что это было?

— Когда? — Алинка невинно захлопала глазами.

— Тогда, — ещё более сурово отрезал Марат. — Когда ты домой явилась чуть тёплая.

Алинка грохнула по столу чашкой с кофе, гордо задрала подбородок. Сейчас припомнит, как он сам явился в точно таком же виде, и скажет, что просто взяла пример, что «яблочко от яблони», «тебе, значит, можно, а мне нельзя» и всё такое. Но дочь выдала совершенно не ожидаемое:

— Отметила начало новой жизни.

— Какой ещё новой жизни?

Никогда не угадаешь, на что она ещё способна.

— Ну вот знаешь, как бывает перед свадьбой? Невеста устраивает девичник. Пап, но ты не волнуйся, это другое. Никакой свадьбы. Просто я переезжаю.

Просто?

— Куда?

— На свою новую квартиру.

— С чего это вдруг? — Марат досадливо поморщился. — Очередной финт ушами в знак протеста?

— А вот и нет! — возразила Алина, пояснила гораздо тише и спокойнее: — Считай, что как раз наоборот. Не протеста. Делайте, что хотите.

— Нет, Алин, — Марат решительно мотнул головой. — Слушай, так не пойдёт. Мне, что, теперь виноватым себя чувствовать? В том, что из дома тебя выжил.

— Пап, ну ты совсем что ли? — опять добавив громкость, воскликнула Алина, размахивая опустевшей чашкой, подскочила из-за стола. — Вот чего ты придумал? Да я в любом случае собиралась отдельно жить. Я тоже уже большая. Смогу. А не смогу, так вернусь. Да и почему новая квартира должна пустой стоять? Зачем мы тогда вместо старой покупали? Чтобы тоже сдавать? Ну уж нет. Тем более я не совсем одна буду. С Васей.

— Каким ещё Васей? — не на шутку озадачился Марат. — Хочешь кота завести?

Дочь несколько мгновений смотрела на него изумлённо распахнутыми глазами, а потом — заржала, в голос.

— Пап! Ой, пап! Ну ты выдал. Кота завести. Ой, я не могу. Кота.

Марат терпеливо пережидал. Между прочим, даже слова не сказал, хотя это её несдержанное ржание реально оказалось обидным. Но, вволю насмеявшись, Алина соизволила, объяснила:

— С Васей Демидовым. Ты же сам меня с ним знакомил. Точнее с его отцом, а тот уже с ним. Не помнишь, что ли? Вы им дом строили. Пафосный такой, с башенками. На за́мок похожий. И я с ним встречаюсь. С Васей в смысле, а не с его отцом. — А потом ещё добавила: — И не с домом. Чтобы ты опять чего не придумал.

Ахаха. Шутница. А главное, вся воспитательная беседа насмарку, не Марат дочь прорабатывает, а она его раз за разом огорошивает своими планами. И он уже просто теряется, о чём с ней следует разговаривать.

— А почему это Вася к тебе перебирается, а не ты к нему? У него же наверняка тоже квартира есть.

Алина отнесла чашку в мойку, потом вернулась, привалилась к столу.

— Есть, конечно, но ты сам подумай. А вдруг мы разругаемся или я на него обижусь. А если мы у него будем жить, я же его выгнать не смогу. Придётся самой уходить. А самой, ну как-то… — Она чуть свела брови, покрутила в воздухе рукой.

— Ясно. Вот с подобного ракурса я точно не рассматривал. Даже в голову не приходило.