Я оглядываюсь и вижу вытянутые лица. Никто не будет рад даже еще одной встрече, а уж тем более — еженедельной. Бедная Камилла с каждой минутой теряет очки популярности.

— Я уже имела честь познакомиться со всеми вами, а также использовала возможность встретиться с некоторыми лицом к лицу и обсудить механизмы работы нашего отдела, следовательно, я могу определить методику повышения производительности труда. Джил наняла меня, чтобы я облегчила жизнь всему департаменту, чтобы мы могли трудиться эффективнее, чтобы каждый из вас мог проводить со своими семьями больше времени.

Лица вытянулись и того пуще. Мы и раньше слышали подобные речи. Обычно их произносили консультанты «Сондерс энд Крафф» на встречах с сотрудниками компаний-клиентов ровно перед тем, как уволить неугодных и возложить как можно больше нагрузки на тех, кому посчастливилось остаться.

— По результатам личных встреч с некоторыми из вас, а также после исследований, которые я провела, начав здесь работу, я разработала несколько предложений. Теперь каждую неделю в это время мы будем встречаться и обсуждать идеи по увеличению эффективности нашего с вами труда.

Во время речи Камиллы Нора кладет передо мной записку: «Я что, единственная, кому на заднем плане слышится музыкальное сопровождение появления злой ведьмы из "Волшебника страны Оз"?»

Я быстро читаю текст и стараюсь не засмеяться. Камилла продолжает свою речь, слушатели мрачнеют и мрачнеют.

— Среди моих планов есть такие, которые подразумевают политику чистых рабочих столов. Если мы хотим повысить нашу производительность, нам следует привести в порядок самих себя. Я заказала несколько экземпляров моей любимой книги об организации труда менеджеров и, если у кого-либо возникнут трудности по устройству своих рабочих мест, с удовольствием помогу советом, что и как делать.

Внезапно в моем воображении возникает образ одной из тех женщин, которые кричат во время шоу Джерри Спрингера[29]: «О нет, она этого не сделала!» Камилла только что объявила, что она с удовольствием поможет сотрудникам организовать свою жизнь и привести в порядок рабочие места. Кому же именно?! Тем, кто гораздо опытнее ее, — служащим, да еще женщинам, которые ненавидят подчиняться лицам своего пола, и мужчинам, которые в бизнесе крутятся дольше, чем она живет на белом свете? Она что, с ума сошла?

— Это распечатка ряда рекомендаций по наведению в офисе порядка, — поясняет Камилла, передавая пачку бумаг женщине, сидящей справа. — Пожалуйста, возьмите себе экземпляр и передайте остальное дальше. Мне эти материалы очень помогли.

Она поднимает другую пачку бумаг и вручает ее женщине слева:

— Следующий документ — расписание дня. Как вы видите, лист разделен на части, отмечающие временные промежутки в пятнадцать минут. Я бы хотела, чтобы вы все записывали свои дела в этом табеле каждый день…

— Каждый день?! — восклицает в ужасе один из моих коллег.

— Да, каждый день. Так, отмечая наши действия, мы сможем определить, сколько времени занимает выполнение различных заданий.

Это еще одно роковое действие, к которому мы приговариваем работников наших клиентов для того, чтобы определить основных претендентов на увольнение.

— А нам надо записывать, сколько времени уходит на то, чтобы заполнить это расписание? — спрашивает Нора, приступая к исполнению очередного номера из шоу «стерва, но не до такой степени, чтобы можно было к ней придраться».

Камилла просто кидает краткое «да» и продолжает оглашать список своих нововведений. Я оглядываюсь и вижу, что Нора положила передо мной еще одну записку: «Бойся! Трепещи!»

На этот раз желание смеяться куда-то пропало. Я действительно испугана. По всему выходит, что Камилла скорее усложнит, чем облегчит нашу жизнь, если нам вообще удастся удержаться на работе. Я смотрю на Нору и знаю что сейчас она задумалась над тем, как же записать свои длинные обеденные перерывы, уколы ботоксом, часы, когда она запирается в кабине те и читает журналы или выполняет левые заказы. Камилла тем временем переходит к сообщению о том, что вскоре для использования копировальной машины мы будем применять магнитные карточки, и что отдел информационных технологий будет следить за тем, как мы используем Интернет. Более того, в департаменте вводится политика открытых дверей — то есть в буквальном смысле: двери должны быть распахнуты в течение всего рабочего дня, кроме времени конфиденциальных переговоров. Она продолжает вещать о своих идеях и планах, которые замаскированы стремлением повысить производительность труда, но в действительности нас ждет тотальный контроль, который позволит руководству убедиться, что мы работаем, а не валяем дурака. А также повысить нагрузку.

После нескольких вялых вопросов собрание заканчивается, и сотрудники расходятся, в большинстве своем крайне недовольные. Камилла старалась держаться улыбаясь на протяжении всего собрания, но никак нельзя было не заметить полных ненависти взглядов большей части аудитории и жалости — меньшей. Я говорю Норе, что загляну к ней позже, и направляюсь прямиком к Камилле.

— Как проходят первые дни в офисе?

— Большой объем работы, — говорит она, явно благодарная за хотя бы какое-то дружелюбие в этой компании людей, не склонных к симпатии.

— Это заметно. И у тебя действительно море идей.

— Да, однако, я не знаю, примут ли их.

— Куда денутся, примут и привыкнут. Людям свойственно беспокоиться, когда что-либо меняется.

— Думаешь? — спрашивает она с надеждой в голосе, не скрывая желания, чтобы мой довод оказался правдой. Один этот вопрос делает очевидным весь ее страх. Она уверенно держалась во время совещания, но сейчас я вижу перед собой маленькую испуганную девочку. Сколько Камилле? Двадцать восемь? Двадцать девять? Она старалась играть жесткую бизнес-леди, но ох как заметно, что она волнуется, что ей не нравится быть врагом фирмы номер один.

— Конечно, — вру я.

К несчастью, на самом деле никто к подобному привыкнуть не сможет, а некоторые мастодонты компании заставят эту девочку изо всех сил бороться за каждую деталь агрессивного плана. Бедняжка, думаю я. И не подозревает, что ее ждет впереди.

16. Камилла

— Я просто не могла больше вынести давления Голливуда, — конечно же, эти слова произносит существо по имени Гретчен Морроу, секретарь отдела (чучело Гретчен утверждает, что служила у нескольких голливудских тяжеловесов). — Сегодня ты лучше всех, твой альбом в десятке первых, и концерты расписаны под завязку, а завтра ты сидишь между Рэнди Джексоном и Саймоном Ковеллом[30] в судейском жюри конкурса караоке.

Вот так она ответила на мой вопрос о причинах переезда из гламурной страны Голливуд в занудный Вашингтон, о том, что побудило ее окунуться в копирование документов, телефонные звонки и бесконечное набивание текстов деловых писем, в общем, во всю ту рутину, которой принято заниматься в консультационной фирме.

— Да, у тебя была интересная работа, — констатирую я, хоть и не верю во все эти истории о том, что Гретчен служила домоправительницей у Кейт Хадсон и даже выступала на подпевках у Мэрайи Кэри, когда одна из вокалисток потеряла голос прямо перед записью альбома. Я ценю, что она заглянула в мой кабинет, чтобы поздороваться, но у меня столько работы, что я с нетерпением жду ее ухода.

— Что ж, спасибо, что зашла, — сворачиваю беседу, стараясь вежливо выпроводить надоедливую секретаршу.

— Да не за что. Сегодня удачный день. Иногда мое состояние улучшается и…

— Рада, что ты себя чувствуешь хорошо, — не хотелось бы грубить ей, но боюсь, что Гретчен так и будет сидеть у моего стола весь день. — Мне действительно следует заняться делами.

— Конечно, конечно, — спохватывается она и поднимается со стула. — Если потребуется помощь в обустройстве кабинета, дай знать. Я немного поработала с интерьерами дома Бетт Мидлер пару лет назад. Ты не поверишь, она такая неорганизованная. Кстати, о неряхах…

— Да, если потребуется помощь, обязательно позову тебя, — перебиваю я, идо этой прилипалы, наконец, доходит, что пора уходить. Как только она удаляется, я обхватываю голову руками, массирую лоб и стараюсь хоть как-то расслабиться после собрания. Я едва успела вернуться, когда Гретчен проникла в мой кабинет и принялась болтать о всякой чепухе, так что времени на оценку сложившейся ситуации у меня не было. В общем, собрание прошло, кажется, успешно… или нормально. Кроме парочки выпадов стервозной Норы, народ вроде нормально воспринял мои планы… по крайней мере, никто тухлыми яйцами не бросался, Надеюсь, они особого давления не почувствовали. Ох, если бы я выказала хоть каплю слабости, это было бы равносильно немедленной капитуляции, а значит — увольнению. Как только народ почует мою слабину, здешние работнички вытрут об меня ноги, и ничто уже не спасет мое положение.

О, как хочется, чтобы у меня был хоть кто-то, кому можно рассказать о стрессе, которому я подвергаюсь! Как было бы приятно поднять телефонную трубку, набрать номер хорошего друга… Но звонить некому. Я в Вашингтоне недавно, на новом месте друзей не появилось, а отношения с теми, кого я знала в Атланте, сейчас в лучшем случае прохладные. Бог мой, как хочется позвонить Тии, рассказать о собрании, о своих планах, о том, как ведет себя по отношению ко мне эта сволочь Нора. Но в последний раз, когда мы разговаривали, Тия призналась, что не хотела бы продолжать наше общение. Она злится на меня по ряду причин, хотя, полагаю, больше всего ее бесит то, что я все еще должна ей две тысячи долларов. Люди вечно твердят, что брать взаймы у друзей плохо, но в тот момент мне не к кому было обратиться. Конечно, я собираюсь вернуть ей всю сумму… со временем. Просто у меня не получилось выплатить деньги в срок, о котором мы договаривались.

О, как же я скучаю по Тии, по другим подругам. Особенная тоска пробирает при воспоминаниях о наших пятничных встречах. Тия, Рене, Тереза и я собирались в конце каждой рабочей недели. С Тией я познакомилась в колледже, Рене — ее кузина, а Тереза была моей коллегой, когда я работала в Атланте. Около пяти лет назад мы вчетвером попали в один ресторан во время «счастливого часа», нам понравилось, мы решили сходить туда и на следующей неделе, а затем эти встречи стали регулярными. Обычно мы начинали веселиться в одном из окрестных баров во время «счастливого часа», выпивали по рюмке-другой, а затем отправлялись ужинать в какое-нибудь модное заведение. Иногда после ужина все и заканчивалось, но бывало, что мы не расходились и шли в клубы, танцевали ночь напролет, до самого утра. Нам было так весело вместе! Мы могли обсудить друг с другом что угодно: работу, премьеры кино, моду, секс — все, что в голову придет.