Довольная, что расправилась с ежедневной дозой звонков от кредиторов, я беру стакан воды, иду в гостиную и включаю телевизор в надежде увидеть что-либо, что отвлечет меня от мыслей об имплантатах. Ничего интересного на телеканалах я не нашла, а потому беру свой портфель и ищу в нем фотографию, которую днем дала мне Гретчен. Это кадр, снятый во время проводов одной из сотрудниц, она покидала компанию после трех лет работы. На вечеринке я чувствовала себя не в своей тарелке. С одной стороны, я едва знала эту даму, но, с другой, чураться общества коллег тоже не следует. Днем я была очень занята рабочей рутиной, потом меня одолевали мрачные мысли о груди, так что время внимательно изучить фотографию не нашлось. Включаю торшер у дивана и всматриваюсь в карточку: вот я стою рядом с Брендой Харрисон, которая так мила со мной с самого начала моей работы в «Сондерс энд Крафф», и Норой Перес, которая с первого же момента нашего знакомства вела себя как законченная стерва.

Как обычно, рассматривая фотографии со своим изображением, я принимаюсь пристально себя разглядывать и, это неизбежно, критиковать. Волосы уложены прекрасно, костюм от «Гарфилд энд Маркс» — впечатляющий, но что-то выпадает из образа. На то, чтобы разобраться, в чем проблема, требуется какое-то время, но, в конце концов, я понимаю, что это — моя задница. Задница, плоская и непропорционально маленькая по отношению к моему бюсту, теперь я это вижу. Выходит, меня раньше не снимали в таком ракурсе? Бог мой, я выгляжу смешно. Чтобы не растолстеть и не выйти за границу шестого размера, приходится держать жесткую диету, но тут поневоле да задумаешься, не проголодала ли я свою задницу? Нельзя быть чернокожей без зада. Ведь он визитная карточка всех афроамериканок. Белые дамочки должны быть хрупкими и с прямыми волосами, но мы, чернокожие, непременно — фигуристыми. Я отказываюсь ходить с задницей Николь Кидман! Еще не хватало, чтобы черные братья шутили, что на моем плоском заду можно поджарить омлет.

Черт! Мало мне было волнений по поводу кисты в груди, так теперь обнаружилась гладильная доска в том месте, где должна быть приличная попка. Наверняка существует какая-нибудь пластическая техника по улучшению ягодиц? Но если у меня нет денег на замену имплантата груди, откуда они возьмутся на усовершенствование зада?

Я подхожу к зеркалу, поворачиваюсь боком и внимательно себя рассматриваю. В мыслях чехарда, не могу поверить, что только сейчас заметила, какая я плоская.

— Нет, нет и нет! Так не годится, — протестует все мое существо.

Вне зависимости от того, как повернется ситуация с грудью, мне просто необходимо поправить свой плоский, как сковородка, зад.

24. Нора

На этот раз в спортивном клубе я совершаю коротенькую прогулку по движущейся дорожке. Только что пробежав на ней три мили, теперь стараюсь медленно остыть, сбавляя скорость чертовой машинки. Вокруг пояса повязан свитер — этот финт я взяла на вооружение недавно, заметив как-то женщину на тренажере, у которой на шортах было огромное пятно от пота — ровно посередине задницы. Возможно, моя попка не потеет или, по крайней мере, не так сильно, но рисковать не стоит. Мне хочется, чтобы кандидаты на свидание со мной, потенциальные поклонники из спортзала восхищались моей задницей, а не думали, что у меня из нее Ниагарский водопад извергается. Нет, я вовсе не одна из тех дамочек, которые ходят в зал только для того, чтобы с кем-то познакомиться. Собираясь в клуб, я не крашусь, не делаю прическу, не выбираю придирчиво облегающих костюмов (ладно, ладно, может, костюмы у меня и облегающие, так уж вышло), но бывает, что хожу на свидания после того, как прошу какого-нибудь мужчину показать, как пользоваться тем или иным спортивным тренажером. Да, знаю… это пошло. Во всех, абсолютно во всех спортивных залах зачастую можно наблюдать эти милые сценки: дамочки просят помощи с «Наутилусами» или «Хаммер Стренгсами», такие беспомощные и растерянные, выпячивают бюсты и втягивают животы — и меня от этого воротит. Но печальная истина состоит в том, что это самый верный способ познакомиться с мужчиной.

Завершая упражнение на дорожке, краем глаза я замечаю одного из моих бывших дружков, заполученных в спортзале. Парень занимается на тренажере по укреплению ножных мышц, он тяжело дышит, даже задыхается, все усилия отражаются на его лице: глаза крепко зажмурены, рот открыт, язык прижат к зубам. Я узнаю эту гримасу — то же самое происходит в постели, когда он доходит до оргазма. То, что мужчины во время секса походят на себя во время занятий спортом, меня крайне забавляет — одинаково напряженные лица, учащенное дыхание, раскрасневшиеся щеки, стоны сквозь зубы. Глядя на этого парня, я возбуждаюсь. Между подходами он оглядывается, замечает мой взгляд и кивает. Помашем ручкой в ответ. Его зовут Хуан, мы встречались пару месяцев. В общем, он мне очень даже нравился. Парень красив, у него хорошая работа, с ним весело, да и в постели он хорош. Единственной проблемой были его дети. У него дочь семи и сын пяти лет. На первом же свидании он рассказал о них и поведал, что малыши находятся на полном попечении своей матери, живущей в Калифорнии. Ему не нравится, что дети живут так далеко, но, дескать, крайне нежелательно, чтобы они стали свидетелями ужасной ссоры, которая, несомненно, возникнет, если он потребует от бывшей жены переехать поближе.

Я придерживаюсь правила насчет свиданий с мужчинами, у которых есть дети, — с такими не встречаюсь. Не то чтобы я не любила детей… О'кей, сознаюсь, похоже, я и на самом деле не люблю детей. Малышне всегда что-то нужно от взрослых. На заботу о детях уходит куча времени, и, фу, как это бывает неприятно, они реально достают меня своими липкими пальцами, хэппимилами и историями о Лиззи МакГвайр[32]. Но с Хуаном я согласилась встречаться — он мне нравился, а его дети, надеялась я, не помеха, ведь они живут на другом конце страны.

Между нами все ладилось. Мы часто виделись, я даже подумывала о том, чтобы дать ему эксклюзивные права на мое время. А затем, в самый неожиданный момент под ногами ад разверзся. Его бывшая жена нашла работу, которая позволила ей переехать в Вашингтон, и вот нежданно-негаданно я обнаруживаю, что теперь каждые выходные Хуан выступает в роли отца. На первых порах я старалась отнестись к этому с пониманием и смирением, но как-то, после одного кошмарного вечера, проведенного с ним и его крысятами в ужасной пиццерии, известной под названием «Чак И. Чиз», решила, что с меня хватит. Его дети не были ужасными. Конечно, любой ребенок перевозбудится от избытка впечатлений: пицца, куча видеоигр, говорящая мышь устраивает представление… Но если мне не хочется заводить своих детей, зачем же убивать выходные на чужих отпрысков?

Разрыв с Хуаном прошел мягче, чем это обычно бывает. Судя по всему, он с самого начала подозревал, что мы расстанемся. Возможно, он все понял, заметив ужас на моем лице, когда его сына вырвало на мои брюки от Марка Якобса. Он оценил мою откровенность: я не стала кормить его старой сказкой: «Это не ты виноват, все дело во мне». Я просто и смело сказала правду: детям предпочитаю котов и пока не готова (и никогда не буду готова) играть по выходным в маму его детенышей. Мы до сих пор частенько встречаемся в спортзале. Поначалу у нас еще оставалось желание завести беседу, но сейчас достаточно просто помахать друг другу — и все. Пройдет еще немного времени, и мы станем притворяться, что вовсе не знакомы.

…Закончив свои упражнения, направляюсь в раздевалку, беру вещи и двигаюсь на выход. В дверях на меня налетает симпатичный парень, который подходил ко мне вчера после спортивного класса. В костюме и при галстуке он выглядит сногсшибательно; на плече у него спортивная сумка.

— Привет, вы ведь Нора, так?

— Да… э-э… извините, но я забыла ваше имя. — Стоит притвориться равнодушной. Я прекрасно помню, как его зовут, он не из тех, чье имя забывают, так что я не могу не вставить ему шпильку.

— Оуэн.

— А, точно. Как дела?

— Неплохо. Честно говоря, вместо того чтобы заниматься здесь, я бы с удовольствием расслабился дома, но надо — так надо.

— Как я вас понимаю. Я рада, что на сегодня уже все закончила.

— Уже? Очень жаль, что вы уходите. Я только приехал.

Что же, ему достанется моя поощрительная улыбочка.

— Может, мы как-нибудь встретимся вне стен клуба? — продолжает Оуэн. — Пообедаем?

Только я собралась ответить, как заметила, что проходящая мимо девица двадцати с чем-то лет строит Оуэну глазки и так и щупает взглядом все его тело сверху донизу. «Вот зараза», — думаю я, глядя ей вслед. Оуэн не обратил на нее ровным счетом никакого внимания. Как так случилось, что мужчины постарше всегда привлекательны для молоденьких женщин, но взрослые женщины — для молодых парней никогда? Хоть и лестно, что Оуэн проигнорировал эту мелкую стерву, но тот факт, что какая-то сопливая девка строит глазки мужчине, который занят беседой со мной, заставляет меня почувствовать себя старой. Она так и светилась сообщением: «Зачем тратить время на старую калошу, когда можно полакомиться свежатинкой?»

— С удовольствием, — беру себя в руки, делая вид, будто и не заметила, как мисс Шлюха ощупывала его глазами.

— Как насчет следующей среды? Скажем, в восемь?

— Подходит. У меня где-то была визитка, — немного излишне засуетившись, я вытаскиваю из сумочки карточку и протягиваю ему. — Позвоните, и мы обо всем условимся.

— Позвоню, — усмехается он.

— Договорились, — улыбаюсь я в ответ и иду прочь, запрещая себе обернуться перед самым уходом и бросить еще один взгляд на него.

— Черт, — я готова шипеть от досады. Вставляя ключ в замок автомобильной двери, я вспомнила, что на следующую среду назначен второй семинар по пластической хирургии. Наверное, можно договориться с Оуэном и перенести встречу, но стоит взвесить варианты: первый — слушать околомедицинские лекции в компании женщин, которые жаждут подтянуть веки и выкачать жир из животов; второй — ужинать с одним из самых красивых мужчин, которых я когда-либо встречала. Выбор очевиден. Я пропущу семинар. Мне все равно больше ничего нового не узнать. И без того решено — операция нужна! Я уже прочла все буклеты, доставшиеся на первом семинаре, и решила, что подтяну веки и освежу щеки армированием. Эти процедуры омолодят меня на несколько лет и сведут на нет любые потуги молодых дурочек, подобных, например, той, что заигрывала с Оуэном, отбить моих мужчин.